Абдулганди встретит его, поможет, чем сможет и немного проводит. Вместе они дойдут до Кабула, и если все сложится хорошо, то афганец повернет обратно и постарается доставить Соколову первую весточку.

В настоящее время Афганистаном управлял эмир Шир Али, дядя изгнанного в Самарканд Абдур Рахмана. Государство при нем продолжало оставаться в варварском состоянии. Правители отдельных провинций и городов чувствовали себя практически независимыми властителями. Для развития страны ничего не делалось, а сам эмир, на бумаге оставаясь суверенным, поддерживал англофильскую политику. Британских военных специалистов в стране насчитывалось великое множество. Они уверенно, а временами и нагло, контролировали дипломатию, армию и торговлю Афганистана. И тех, кто пытался им помешать, считали врагами.

Примерно через час Пашино догнал какой-то путник верхом на ишаке, с навьюченными на него переметными сумками.

— Мир тебе! — первым сказал незнакомец, с интересом оглядывая Пашино.

— И тебе мир! — разведчик поклонился. Приветствовали его на узбекском. Скорее всего, путник, как и он сам, недавно переправился через Амударью. Интересно, где тот ночевал?

Некоторое время невольный попутчик ехал рядом. Как и все простые люди, он отличался любопытством и крайней степенью наивности. Пашино поведал, что недавно посетил Медресе Шердор в Самарканде, а ныне держит путь в Голубую мечеть.

Путник поспрашивал еще немного, а затем, утолив любопытство, подстегнул ишака. Какое-то время разведчик шагал в одиночестве, а затем от ближайшего ответвления на главную дорогу выехало несколько арб. Они везли в Мазари-Шариф горшки на продажу, и Пашино принял решение присоединиться к ним.

Афганцы не были купцами, лишь обычными ремесленниками. Пахло от них своеобразно. Похоже, последний раз мыться им довелось еще в прошлом году. Один из них запустил грязные пальцы под замасленную тюбетейку, нащупал вошь, вытащил ее и со счастливой улыбкой раздавил на ногте. Гончары с немалым уважением оглядели странствующего паломника, пошептались, потеснились и предложили ему прилечь рядом с собой, на мягком клевере.

— Да прольет Аллах на вас свою милость, — от чистого сердца пожелал разведчик, занимая место на арбе и давая отдых ногам. Так началось его опасная миссия.

С этого дня он мог рассчитывать лишь на Бога, достоверность тщательно продуманной легенды, прекрасное знание Корана, языков, а также на личное хладнокровие. И конечно, ему совсем бы не помешала малая толика удачи.

Зиндан* — аналог тюрьмы в Средней Азии.

Паскевич* — Пашино имеет в виду Светлейшего князя Варшавского, графа Иван Федоровича Паскевича, ставшего генералов в 28 лет.

Ослиный навоз* — факт, описанный самим Пашино в своих записках.

Хадис* — исламские предание. Соответственно, мухаддис — знаток преданий.

Медресе* — религиозно-просветительское и учебное заведение.

Фикх* — исламское право.

— Чайку, вашблагородие? — поинтересовался подошедший Снегирь. — Самовар только вскипел. А чуть позже и ушица поспеет.

— Давай! Сейчас подойдем, — распорядился я.

Вместе с Георгием Рутом мы стояли на небольшом пригорке. Припекало. Снизу густо рос камыш, а за ним открывалась широкая и мутная Амударья. Где-то там, уже как две недели, выполнял свою миссию Петр Пашино. Интересно, как у него дела? Докуда он добрался? Все ли с ним в порядке?

После Мазари-Шариф он планировал выступить на Пули-Хумри, Баграм и Кабул, а оттуда держать путь на Пешавар. А это уже Индия, точнее, владения англичан, так как по итогам второй англо-сикхской войны 1849 г. Пешавар стал частью Британской Индии.

Пешавар — крайняя точка маршрута. Там стоят британские войска, в частности, знаменитый 92-й Шотландский пехотный полк, так называемые горцы Гордона. Это серьезные ребята, основательные. В случае чего, таких с наскока не взять. Их присутствие в любой точки планеты недвусмысленно намекает, что Англия имеет на данную территорию далекоидущие планы.

Русский разведчик получил задание в том числе оценить боеспособность полка и выяснить моральный дух бравых шотландцев. Заодно ему предстояло осмотреть встреченные по дороге колодцы, крепости и их гарнизоны, понять, чем живут и «дышат» афганцы и индусы.

Петру необходимо преодолеть порядка 600 верст по пескам и горам, и это только в одну сторону. И он, как бы странно подобное не звучало, стал первым русским разведчиком, замахнувшимся на столь серьезное дело.

Англичане громогласно заявляют о независимости Афганистана и о том, что никому не позволят эту самую независимость у него отнять. Под «никому» они главным образом подразумевают Россию. При этом самивоспринимают Афганистан как будущую часть собственной колонии, которая вот-вот к ним присоединиться. Так что именно британцы, а не афганцы представляют для Пашино главную угрозу. Они и умнее, и инициативнее, да и в шпионские игры играть умеют. Это не афганские царьки, которым плевать, кто шляется по их землям. Нет, англичане к подобному относятся серьезно и щепетильно.

А вообще, все эти названия — Пешавар, Гиндукуш, Кандагар, Кашгар и прочие для моих ушей почему-то звучат музыкой. Есть что-то в них особенное, какой-то удивительный колорит. Тут же кругом такая древность, что даже Арабский халифат VIII века выглядит новейшей историей на фоне Вавилона и Ассирии.

— Пойдем, Георгий, отдохнем, — я повернулся к двадцати двух летнему поручику Руту. Подтянутый, гладко выбритый, с усиками, он сочетал в себе такие необходимые гусару качества как честь, храбрость, разумная инициатива и надежность. Всякие организационные и штабные дела он презирал и всеми силами от них увиливал, историю и математику ненавидел, а вот армейскую разведку и будущие сражения считал чуть ли не своим священным долгом. В полк он прибыл год назад из Тверского кавалерийского училища и мечтал прославиться. Ко мне он относился как к человеку, которому все в жизни удалось и с которого стоит брать пример.

— Устал я уже здесь бока отлеживать, Михаил. Окопались мы, как суслики какие, — он нахмурился. Оно и понятно, вынужденное безделье всех доконало, и нас, и нижних чинов. Хотелось разрядки, какого-то дела. — Впрочем, против чая ничего не имею. Мне одна кокетка как-то говорила, что он при ожирении полезен. Врала, похоже, стерва, судя по ее пышным телесам. А я молодой был, всему верил, — товарищ хохотнул, словно уже успел стать умудренным седоволосым мудрецом.

Мы прошли в лагерь, присев на складные стулья в жидкой тени кустов. Сверху гусары натянули полог, помогающий переносить зной. Люди и кони выглядели как вареные. Даже разговоры затихли в этот час, хотя нижние чины любят лясничать. И лишь трубки-носогрейки дымили тут и там.

Жара стояла страшная, и наша светлая летняя форма мало что могла изменить. Здесь, в Термезе летом температура достигала 50 градусов. А зимой сюда приходила настоящая, без дураков, зима. А заодно морозы и ветра. Амударья покрывалась льдом. Правда, он был тонким, и ходить по такому я бы все равно не решился. Но лед не давал пароходам с Арала подниматься в верховья реки. Хотя, они и так пока здесь не появлялись — их проходу мешала Хива.

Отправляясь в Термез, мы неплохо подготовились. Я взял с собой походный погребец, тот самый, который приобрел еще в Чугуеве. У нас с Рутом имелся самовар со стаканами, миски и столовые приборы, брезентовая палатка, походные кровати, стопки и даже припасенные на крайний случай несколько бутылок вина и водки. Да и с провиантом сложностей не возникало. Тем более, хлеб, барашков, рыбу, вкуснейшие дыни, инжир и все прочее мы покупали у местных. Цены тут просто смешные и они охотно принимают русские медные деньги. А за десяток серебряных рублей можно весь кишлак Патта-Гисар выкупить, с девками, ишаками и садами.

Мы с Георгием неторопливо попивали чаек, отирали платками лица и прикидывали, чем можно себя занять. Рут рвался провести рекогносцировку «за Речкой». С моей легкой руки термин прочно вошел в нашу жизнь. Я поручика пока сдерживал, хотя и сам мечтал почувствовать на себе атмосферу Афганистана.