Мало того, что мой холодильник и кладовая впервые за несколько месяцев были забиты едой, я приобрела фужеры, чашки, две новые кастрюли и набор симпатичных тарелок. Я также потратилась на школьные рубашки-поло для Джорджа, банные и кухонные полотенца, а так же постельное белье.

Приближались школьные каникулы. Нас ждал один из последних тихих вечеров. Скоро в соседний коттедж заедет какая-нибудь шумная семья, и, когда они поймут, что им не так уж нравится проводить время друг с другом, начнутся пьяные крики и ссоры после наступления темноты.

— Итак? — сказала Петра, когда мы сидели на заднем дворе.

— Итак? — повторила я.

— Как тебе Генри?

— Что конкретно тебя интересует?

Она бросила на меня взгляд, говоривший: «Я не про секс, дурочка».

— Я имею в виду, он тебе понравился? — спросила она.

— Он достаточно приятный парень, — продолжала поддразнивать ее я.

— Достаточный для чего? Романчик? Отношения? Брак?

— Брак, конечно, — невозмутимо ответила я.

— Кстати, ты слышала, в Голливуде теперь пропагандируют новую версию семейных отношений. Что-то вроде диеты 5:2.

— Объясни.

— Пять дней ешь, два голодаешь. Пять дней живешь с мужем, два дня гуляешь на свободе.

Винс выглядел заинтересованным.

— Или наоборот? — Петра ненадолго задумалась. — Да, точно. Два дня живешь, пять гуляешь.

— Как у пожарных, — сказала я.

— Точно. — Ответила она. — Селебрити говорят, что это освежает их отношения и помогает браку.

— Только потому, что они почти не видят друг друга, — сказал Винс.

— Где ты это почитала? — спросила я сестру.

— Нашла журнал в учительской. Не какая-то дешевка со сплетнями, а «Мари Клер». У них там много серьезных статей… длинных и скучных.

Винс заявил, что у них своя собственная версия 5:2, когда Петра разозлится на него за что-нибудь, а потом начинает игнорировать.

— Отлично действует, правда, любовь моя?

Петра фыркнула на него и велела принести еще воды для стола.

Когда Винс оказался вне переделов слышимости, я заметила, что они, похоже, снова разговаривают.

— У нас все в порядке, — заявила она.

— Тогда что это было?

— Честно? — спросила она. — Думаю, неудовлетворенность. Ты когда-нибудь смотрела на свою жизнь и думала, что заслуживаешь больше?

— Больше чего?

— Больше всего.

— Петра, у тебя все есть.

— Знаю. У меня есть все необходимое. И я ценю это, правда-правда. Просто иногда я смотрю на других и думаю…

— Ты сейчас говоришь о Надин?

Петра смущенно согласилась:

— Я знаю, что это не правильно, — сказала она. — Надин замечательная, им со Скоттом так хорошо вместе. И они не всегда были богатыми. Просто иногда я не могу не завидовать. И тогда я ужасно злюсь. На всех. И на себя тоже.

Я перестала жевать и пристально посмотрела на нее:

— Винс очень хороший человек, Петра.

Она кивнула:

— А я неблагодарная тварь, да?

— Что бы ты чувствовала, если бы он сказал, что ты недостаточно хороша для него? Не достаточно молодая, красивая, богатая?

Она бросила на меня возмущенный взгляд.

— Вот именно, — сказала я.

В результате Петра пообещала быть добрее к мужу и сменила тему.

— Знаешь, Генри может отлично подойти тебе, — болтала она. — Надин его обожает. — Тут ее взгляд остановился на дочери. — Клара, зачем ты накрутила на вилку столько макарон? Ты их в рот не засунешь.

Я поймала взгляд Джорджа, когда он тайком сбросил половину спагетти со своей вилки. Я однажды заметила, что он ставит вилку в центр тарелки и крутит ее, чтобы проверить, удастся ли собрать всю порцию в один шар. Как ни странно, получилось. Так как я не стала ему мешать, он поднял макаронный шар и откусывал от него кусок за куском. Это напомнило мне времена, когда мы с Петрой были детьми и соревновались, кто наколет на вилку больше картофельных чипсов. Как правило, побеждала Петра.

— Надин очень защищает Генри, — продолжала Петра, — из-за того, что произошло.

Я перестала жевать:

— А что случилось?

— Он тебе не рассказывал?

— Видимо, нет, раз я не понимаю, о чем ты говоришь.

Петра опустила глаза в тарелку и понизила голос до трагического шепота:

— Его сын умер.

— Ох, — ответила я, совершенно сбитая с толку, — я не знала.

В наступившей тишине я пыталась осмыслить сказанное. Затем Петра продолжила:

— Несчастный случай в бассейне. Мальчик нырнул, и его засосало в неисправный фильтр.

— О, Боже.

— Ужасно. Его жена отвлеклась ненадолго, чтобы помочь убрать со стола. После этого случая их брак распался. Я их понимаю.

Петра положила столовые приборы на край тарелки:

— Ничего, если я не доем? — спросила она, и я кивнула. У меня тоже пропал аппетит. — Надин сказала, что именно поэтому Генри вернулся сюда. Он не мог находиться среди людей, которые все это знали. Ему нужно было собраться с мыслями.

— Где это случилось? — спросила я.

— В доме у друзей. Они с женой тогда жили в Лондоне. У него была какая-то крутая работа, связанная с чем-то химическим.

— Инженер-химик, — сказала я.

— Кажется, да. — Петра допила вино.

— Открыть еще бутылку? — спросил Винс, возвращаясь на воздух.

Его тон был нежным, заботливым. Так можно спросить человека, нужен ли ему аспирин или пакет со льдом.

— Спасибо, — ответила Петра. — Давай выпьем по последней и поедем домой?

Винс не возражал. С новым бокалом вина Петра наклонилась ко мне:

— Значит, Генри ничего тебе не сказал?

— Ничего, — ответила я.

— И даже не намекнул? Он не был грустным?

— Наоборот. Он был довольно энергичным, и весь вечер в хорошем настроении. Хотя… — я поколебалась, вспомнив тот его взгляд. — Был один момент.

Я почувствовала укол стыда, когда вспомнила свои слова.

— Он обязательно хотел войти, а я не хотела его впускать.

— Почему?

— По многим причинам. Я не хотела, чтобы он встречался, — я незаметно кивнула в сторону Джорджа. — И, конечно, дом был весь разгромлен. Я не хотела, чтобы он осуждал меня, понимаешь?

— Ага.

— В общем, он решил, что я слишком оберегаю Джорджа, и я разозлилась. Сказала, чтобы он воспитывал собственных детей, и не учил меня жить.

Петра поморщилась.

— Я знаю, — сказала я. — Я извинюсь перед ним. — Ничего не подозревающие Клара с Джорджем болтали на другом конце стола. — Вы доели? — спросила я.

Джордж кивнул, а Клара посмотрела на Петру. Петра, погруженная в свои мысли, не отозвалась, так я что сказала, что все в порядке. — Идите играйте. Я позову вас, когда будет десерт.

Мы сидели в молчании и смотрели на детей под деревьями. Они через ограду указывали на диких кроликов и хихикали. Джордж рассмешил Клару.

— Ты только представь, — тихо сказала Петра, и ее глаза наполнились слезами. — Бедный, бедный Генри.

Мы с Винсом кивнули.

Шли минуты.

Наконец, я сжала ее руку.

— Я люблю тебя, Петра, — сказала я. — Прости, что редко говорю это. Ты хорошая сестра, и я люблю тебя.

— О, дорогая, — ответила она потрясенно. — Я тоже тебя люблю.

Она высморкалась в салфетку и попросила Винсента:

— Скажи детям, чтобы шли сюда. Скажи им, что я хочу их обнять. Крепко-крепко.

*

В понедельник утром на стоянке перед клиникой меня ждал черный «форд», принадлежавший двум детективам. Уэйн уже неделю не выходил на работу.

Похоже, собирался дождь. Воздух был таким тяжелым и вязким, что было трудно дышать. Я закрыла люк в крыше, вышла из машины и направилась к водительской двери «форда». Сержант Эспинелл опустила окно.

— Доброе утро, — сказала она.

Ее партнер доедал булочку с сосиской, царапая бумажную обертку усами. В машине пахло масляным тестом и шалфеем.

— Доброе утро, — ответила я.

— У вас есть немного времени? — спросила сержант Эспинелл.

— Да, только позвольте мне открыть клинику. Две минуты, хорошо?