Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Хотел бы я встретить этого волка, — вздохнул сеньор Жан.

— Стоит монсеньеру только приказать, и мы начнем охоту; но позвольте заметить, что у нас впереди еще два часа полной темноты: этого более чем достаточно, чтобы все наши лошади переломали себе ноги.

— Я не спорю; но, если мы станем ждать рассвета, Весельчак, негодяй будет к этому времени за десять льё отсюда.

— По меньшей мере, монсеньер, — качая головой, отозвался Весельчак, — по меньшей мере.

— Мне этот черный волк очень сильно досаждает, — добавил сеньор Жан, — я, кажется, заболею, если не смогу получить его шкуру.

— Ну, так начнем, не теряя ни минуты, монсеньер.

— Ты прав, Весельчак, иди за собаками, друг мой. Весельчак отправился за своим конем, которого привязал к дереву на время, пока поднимали дичь. Сев в седло, он пустил коня галопом.

Через десять минут, показавшихся барону вечностью, Весельчак вернулся со всей охотой.

Немедленно спустили собак.

— Потише, дети мои, потише! — говорил сеньор Жан. — Помните, что это не наши старые собаки, такие умные и гибкие; это новички, и если вы забудетесь, они произведут дьявольский шум, а толку выйдет мало; дайте им постепенно разогреться.

В самом деле, две или три собаки, освободившись от связок, жадно втянули запах оборотня и подали голос.

К ним присоединились другие.

Все пустились по следу Тибо, вначале почти молча и скорее сближаясь, чем выслеживая, а затем подавая голос все чаще и сильнее; потом, почуяв волчий запах, вся стая по горячему следу с бешеным лаем и невероятным пылом устремилась в сторону Иворского леса.

— Хорошее начало — половина дела! — воскликнул сеньор Жан. — Весельчак, займись запасными собаками — я хочу, чтобы они были везде! Я сам стану кричать им… А вы действуйте смелее, — повернулся он к челяди. — Мы должны расквитаться за множество поражений, и если мы не загоним волка по вине одного из вас, — клянусь рогами дьявола! — я скормлю виновного моим собакам!

После этого напутственного слова сеньор Жан пустил коня в галоп; хотя ночь была еще довольно темной, а дорога опасной, он быстро догнал собак, которые к тому времени оказались уже у Бур-Фонтена.

XXIV. БЕШЕНАЯ ОХОТА

Тибо поднялся, едва залаяла ищейка, и благодаря этому ему удалось намного опередить собак.

Довольно долго он не слышал своры.

Вдруг издалека послышался громкий лай, напоминавший отдаленный гром, и Тибо начал беспокоиться.

Он ускорил бег и не останавливался, пока его не отделило от преследователей расстояние в несколько льё.

Тогда он огляделся и определил, что находится на холмах Монтегю.

Он прислушался.

Собаки, казалось, сохраняли дистанцию: они были где-то у Тиле.

Только волчье ухо могло расслышать лай на таком расстоянии.

Тибо повернул, как будто собирался встретить их, оставил Эрневиль слева, прыгнул в небольшой ручей, который в этих местах берет свое начало, спустился по нему до Гримокура и через Лизар-л'Аббесс добрался до Компьенского леса.

Он чувствовал, что после трех часов быстрого бега стальные мышцы волчьих ног нисколько не устали, и это его немного успокаивало.

Все же он не решался войти в лес, знакомый ему меньше, чем лес Виллер-Котре.

Тибо отклонился на одно или два льё в сторону. Он хотел, применив все известные ему подходящие уловки, отделаться от преследователей.

Он перемахнул одним прыжком долину между Пьерфоном и Мон-Гобером, вошел в лес у поля Метар, вышел у Воводрана, от Сансера двигался по воде и за Лонпоном снова ушел в лес.

К несчастью, в верхней части дороги Висельника его ждала свежая свора из двадцати гончих: доезжачий г-на де Монбретона, предупрежденный сеньором де Везом, привел их на помощь.

Собак спустили немедленно: доезжачий заметил, что волк сохраняет дистанцию, и боясь, что зверь уйдет, не стал дожидаться всей охоты.

Тогда началась настоящая борьба между волком-оборотнем и гончими.

Это был безумный бег: несмотря на ловкость и сноровку наездников, лошади с трудом поспевали за собаками.

Погоня неслась через поля, леса и вересковые заросли с быстротой мысли.

Она появлялась и исчезала подобно проблеску молнии в тучах, оставляя за собой облака пыли, звуки рога и крики, которым эхо едва успевало вторить.

Она перелетала через горы, долины, потоки, топи и пропасти, как будто у лошадей и собак выросли крылья, словно у химер или гиппогрифов.

Сеньор Жан присоединился к остальным.

Он мчался впереди своих охотников, следом за гончими; глаза его горели, ноздри раздувались; он подбадривал стаю оглушительными криками и трубил в рог, с яростью вонзая шпоры в бока своего коня, когда тот останавливался перед каким-нибудь препятствием.

Черный волк тоже не замедлял бега.

Хотя на поворотах он с сильным беспокойством слышал

в ста шагах позади себя лай свежей своры, расстояние между погоней и волком не сократилось ни на дюйм.

Тибо полностью сохранил человеческий разум. Он продолжал бежать, чувствуя, что выдержит это испытание; ему казалось, что он не может умереть, не отомстив за все вынесенное им и не узнав обещанных радостей, прежде чем — это было главным, и в решающую минуту его мысль беспрестанно к этому возвращалась, — прежде чем он завоюет любовь Аньелетты.

Иногда его охватывал страх, иногда — гнев.

Ему хотелось повернуться лицом к этой ревущей стае и, позабыв о своем новом теле, разогнать ее ударами палки и камнями.

Минуту спустя, наполовину обезумевший от ярости, оглушенный похоронным звоном, которым отдавался лай в его ушах, он уносился стремительнее бегущего оленя, быстрее летящего орла.

Но его усилия были напрасными.

Он бежал, несся, почти летел, но похоронные звуки не отставали ни на шаг, не отдалялись ни на миг, или, отстав на мгновение, приближались еще более грозными и устрашающими.

Тем не менее инстинкт самосохранения не покидал его, силы его не убывали.

Но он чувствовал, что, если, на свою беду, наткнется на свежую свору, его силы вскоре могут иссякнуть.

Тибо решил попробовать оторваться от собак и вернуться в хорошо знакомые ему места, где он мог бы, воспользовавшись своим знанием леса, уйти от гончих.

На этот раз он поднялся до Пюизе, пробежал краем Вивье, вернулся в Компьенский лес, сделал петлю через лес Ларг, в Аттиши перебрался через Эну и по Аржанской котловине снова достиг леса Виллер-Котре.

Он надеялся таким образом разрушить стратегию сеньора Жана.

Очутившись в привычных местах, Тибо вздохнул свободнее.

Он был на берегу Урка между Норруа и Труенном, в том месте, где река течет между двух рядов скал; взбежав на острый утес, нависший над потоком, Тибо решительно бросился в воду, вплавь добрался до расщелины в нижней части скалы, с которой только что прыгнул; затем он спрятался в глубине пещеры, чуть ниже обычного уровня воды, и стал ждать.

Свора отстала от него примерно на льё.

Но прошло не больше десяти минут — и собаки ураганом взлетели на гребень скалы.

Те, что прибежали первыми, опьяненные бегом, не увидели пропасти или надеялись перепрыгнуть ее вслед за тем, кого преследовали — и брызги от падения собачьих тел в воду долетели до Тибо, забившегося в глубь пещеры.

Собаки оказались менее удачливыми и не такими сильными, как он, и не смогли сопротивляться течению. После бесплодных усилий они исчезли, унесенные рекой, так и не заметив убежища волка-оборотня.

Тибо слышал у себя над головой топот коней, лай остатков своры, крики охотников и проклятия сеньора Жана, чей голос перекрывал все остальные голоса.

Наконец, когда течение унесло последнюю собаку, упавшую в воду, Тибо, вследствие того что река в этом месте делала поворот, увидел, как охотники спускаются вниз по течению.

Не сомневаясь в том, что сеньор Жан, скакавший во главе охоты, вернется назад, волк не стал его дожидаться и покинул пещеру.

То вплавь, то ловко прыгая по камням, то вброд он поднялся по Урку до зарослей Крена.

50
{"b":"7805","o":1}