— Нет, не в этом дело, хотя жену я себе присматриваю. Хотел показать вам это. — Порывшись в кармане, американец выудил патрон под винтовку Мосина и поставил его донышком на стол. Патрон мне показался слегка помятым и потускневшим.

— Ты нашел патронный склад сатанистов? — протянув руку, взял боеприпасом в руку. Не оставляло ощущение, что с ним что-то не так.

— Нет, сэр, это опытный образец, мы отлили его вместе с Мургом и теми немцами, что с нами работают, — слова Лайтфута были так неожиданны, что я от удивление выронил патрон из рук.

Холодные соленые брызги попадали в лицо при особенно сильных порывах ветра, когда нос «Катти Сарк» зарывался в волны. Все попытки Тиландера отложить экспедицию на Родос, где расположилось государство Моско, оказались тщетны. Крепко держась за шкот, старался удержать равновесие при ощутимой носовой качке. Вспоминал радость, доставленную словами Лайтфута об изготовленном им патроне. Увы, все надежды оказались преждевременными — представленный образец не имел капсюля, а следовательно, являлся бесполезным. При тщательном рассмотрении патрона обнаружил, что обжимание пули краями гильзы тоже было неидеальным — оставался микроскопический зазор.

Однако американца это не смутило, вопрос с правильным обжимом пули он обещал решить буквально за пару дней. Проблемой оставались капсюли, никто не знал, из чего он состоит. Только Тиландер увлекался охотой и мог сказать, что капсюль взрывается при протыкании, а на ощупь довольно мягкий. Не помогли и записи Александрова — физик, скорее всего, тоже не знал, из чего делают капсюли. У меня оставалась надежда, что могут помочь Дойчи, но их ружья были дульнозарядные. Уже в Берлине увидев, каким образом мы модифицировали заряд ружья, мастера Ганса были в шоке, что им не пришла в голову подобная идея. Идея производства унитарных патронов практически умерла, очень малая надежда оставалась на книги, захваченные фашистами при бегстве.

Не помогли в этом вопросе и записи «христоверов» — с момента высадки в Макселе сатанисты вели церковные книги, — фактически метрические, — главным образом записывая там браки, факты рождения и смерти. Были записи относительно христианских праздников. Нашли рукописные Библии. Но ровным счетом ничего, что касалось бы прогресса и технического развития. Книги, найденные в резиденции Патриарха содержали «умные» мысли трех глав церкви, касающиеся укрепления Веры. Во дворце отыскали в основном налоговую отчетность, сводки казненных и денежное довольствие местной «аристократии». И всё! Ни единой записи, как благоустроить земли, развивать хозяйство или улучшать растениеводство. Эти религиозные фанатики оставались в стазисе все эти годы, нисколько не заботясь об улучшении жизни.

Перелопатив церковные записи, сводки отчетности из дворца и остальные рукописи, я совсем пал духом. Именно это послужило главной причиной, не дожидаясь весны, нанести визит в Моско Торхепу. На весну у меня и так много планов — посетить Регенсбург, ознакомиться с вассальным королевством. А также найти племя Элтов, спасшее Нату от верной смерти, и переселить их под свое покровительство. Даже мелькнула мысль побывать на Фарерских островах — пусть дейридиум и закончился, но в капсуле были стены, было «ядро» — в хозяйстве всё может пригодиться.

Осенними вечерами, вспоминая свои приключение, обратил внимание на один факт, вылетевший из моей головы. Я напрочь забыл про две небольшие колонии, образованные в годы интенсивного освоения Макселя. Одна колония располагалась на Корсике и состояла из двадцати семей рыбаков. Вторая — у самой западной оконечности Сицилии и насчитывала всего семей пятнадцать.

В свое время колонии основывались для наличия промежуточной базы во время морского путешествия из Макселя на Родос и Кипр. Но на Кипре случилось извержение, кардинально изменившее облик острова, а после обнаружения поселения Урха на месте моего Берлина события сильно изменили мои планы. Вначале была ловушка Картера, потом покорение Урха. Я посетил обе колонии во время единственного средиземноморского турне, в тот момент обе мини-колонии с богатой сырьевой базой процветали, освобожденные от необходимости платить налоги.

Сразу после возвращения из того путешествия мы сыграли свадьбу Михи и Иоки, а немного времени спустя появился звездолет…

Холодная погода, неудачи с капсюлем и судьба двух колоний заставили решиться на осеннее путешествие. Январь — не самое лучшее время для Средиземного моря — со стороны Балкан несет холодом, заставляя поеживаться.

Первая колония, расположенная на Корсике, скорее всего не существовала очень давно — Балт, ходивший в Моско, часто приставал к берегам скалистого острова, но людей там не видел. Тем не менее вчера мы пристали к берегу и потратили целый день на поиски следов бывшего поселения. Не знаю, что с ним случилось, но никаких следов пребывания разумных людей на этой земле мы не обнаружили. Единственным следом, что в этих местах когда-то водились люди, была пещера и груда костей животных. Никаких наскальных рисунков или иных признаков разумной деятельности человека не нашлось. Даже следы костров исчезли — либо их просто не разводили. Возможно, в пещере обитали древние люди, обходившиеся без огня: климат Корсики довольно мягкий.

Судьба поселения осталась загадкой, не удалось обнаружить следов захоронений или ритуальных надгробий. В принципе, остров довольно большой, люди могли уйти с побережья, ища более удобное место для своего поселения. Обыскивать весь остров не входило мои планы, такая экспедиция могла занять многие недели.

К Сицилии мы подходили в мрачном настроении — если в живописной и богатой животными Корсике не смогли выжить люди, шансы встретить поселенцев на этом острове были ниже. Я хорошо помнил свои впечатления от Сицилии — каменистые, поросшие низкими колючими кустарниками склоны, на которых паслись козы. Кроме них за два дня присутствия на Сицилии в прошлый раз больше животных не видел, если не считать змей. Змей здесь было много, но козы спокойно паслись среди этих гадов, не проявляя страха.

— Макс, Сицилия впереди, будем приставать к берегу? — отвлек от воспоминаний голос Тиландера.

Санчо качку не переносил, в такое время он обычно не вылезал из моей каюты. Кроме Санчо, меня сопровождал Богдан и Урр, напросившийся в путешествие. Мал с Бером оставались в Макселе на случай, если недобитые «христоверы» вздумают поднять головы.

— Пристанем. Не думаю, что есть шансы найти наших людей, но проверить надо.

Волнение моря в бухте не чувствовалось: в шлюпке разместились двенадцать человек, не считая четырех гребцов. Место на носу занял Санчо. Он не скрывал своей радости при виде суши.

— Санчо, чувствуешь людей на земле? — задал ему вопрос телепатически.

В последнее время сеансы такой связи давались всё легче, болезненные ощущения возникали лишь при внезапном вторжении неандертальца в мою голову.

— Люди есть, опасности нет, — коротко ответил Санчо, проявляя полную расслабленность.

Лодка мягко ткнулась носом о берег — выскочив, Санчо вытащил ее на полкорпуса, не дав нам даже выйти. Сейчас он стал даже сильнее, чем во времена до моего отлета. Это путешествие к Бермудскому треугольнику, где они простояли, пока Санчо не услышал мой «зов», на него хорошо повлияло. Правда, нисколько не снизило его аппетит на еду и женщин. Такими темпами через десяток лет возникнет ещё одна община, где будут бегать маленькие полукровки.

С места нашей высадки пришлось идти на подъем: оказавшись наверху, Санчо протянул руку на восток. Там оказалась уютная бухточка, скрытая от наших глаз. Несколько струек дыма свидетельствовали о присутствии людей. Мы пристали к бухте, где в свое время высаживали людей для поселения — она была соседней и отделялась скалистой грядой, входившей в море. Если идти поверху, расстояние до дымов составляло менее километра, но заметили нас почти сразу. Со стороны предполагаемых костров появились человеческие фигурки: рассыпаясь в стороны, они охватывали нас широким полукругом.