Исход битвы был предрешен, когда мы решили атаковать: число вражеских воинов едва достигало сотни. Не помогло им и то, что двери дворца забаррикадировали: Богдан и его группа, принеся таран, разбили и их. Меня немного мутило, дважды я едва не упал — удар по голове, даже защищенной шлемом, давал о себе знать.

— Отец, что с тобой? — услышал я голос Урра, когда оперся рукой о ступеньку дворца, не в силах стоять на ногах.

Сильные руки парня бережно взвалили меня на плечо, вынося из пекла боя. Я хотел потребовать, чтобы меня вернули обратно, но язык не слушался, а на глаза навалилась такая тяжесть, что веки сомкнулись.

Очнулся от того, что кто-то протирал мне лицо влажной тряпкой — Урр, по лицу парня пробежала слезинка. Увидев, что я открыл глаза, сын улыбнулся, обнажив ровные ряды белоснежных зубов. Чуть поодаль стояли все четыре брата Лутовы, нервно расхаживал Тиландер, а Лайтфут держал в руках вражескую винтовку. Мы находились в большом здании, свет шел от множества факелов, воткнутых в металлические держатели по стенам слева и справа.

— Где мы? — услышав мой голос, Тиландер присел рядом.

Взял меня за руку:

— Ты испугал нас, Макс. Мы во дворце, — в твоем дворце.

— А враг?

— Двадцать девять пленных, включая женщин и детей, остальные мертвы, никто не ушел. У нас тоже немало убитых, мы потеряли двадцать семь человек, раненых вдвое больше.

Увидев, как я сморщился при упоминании числа потерь, американец поспешил добавить:

— У них убитых восемьдесят восемь, не считая тех десяти, убитых ночью при попытке бегства.

— Хорошо, Урр! Дай мне воды… Где Мал, с ним всё в порядке?

— Ранен в руку, царапина, я отправил его отдохнуть, — поспешно встрял в разговор Тиландер, — пожалуй, даже слишком поспешно.

— Герман, скажи правду! — потребовал я холодным голосом.

— Рана серьезная, ему разрубили предплечье почти до кости, — сокрушенно признался американец, — он не знает страха, лезет впереди всех.

— Как, его мать?.. — вырвалось у меня. — Где он, я хочу осмотреть его рану. Да не надо меня держать, я в порядке.

Отбросив руки Тиландера и Урра, потребовал:

— Ведите меня к Малу!

Мал лежал в боковой комнате, рядом с ним на корточках сидело несколько воинов из его отряда, громко смеясь. Увидев меня, ребята вскочили, расступаясь. Левая рука моего сына перевязана лоскутом ткани, сквозь которую проступила кровь.

— Принесите чистых тряпок и горячей воды, — рявкнул в сторону: воинов моментально сдуло.

— Отец, это просто царапина, — Мал был бледен, очень бледен, его губы посинели.

«Большая кровопотеря», — диагностировал бледность сына. Рана — ужасная, меня даже затошнило при виде обнаженной лучевой кости в нижней трети предплечья. Вражеский клинок попал немного косо, подрезая мягкие ткани. Вероятно, удар был на исходе амплитуды, потому что кость не перерублена, есть неглубокий след. Мал стиснув зубы мужественно терпел мои процедуры, но в итоге потерял сознание. Пользуясь его бессознательным состоянием, поковырял ножом в мышцах, пока не нашел лучевую артерию.

Малу невероятно повезло родиться с аномальным строением лучевой артерии, смещенной ближе к межкостной: будь она типичного расположения, он уже был бы мертв вследствие кровопотери. Во дворце нашлась обычная игла и нитки — сделал несколько корявых швов через все слои, чтобы мышцы скорее срослись. Хирургия — не мой конек, а в этих условиях больше сделать ничего не мог. Наложив повязку, привел сына в чувство:

— Если не будешь меня слушаться, останешься без руки. Две недели я буду осматривать рану каждый день, нельзя шевелить рукой, нельзя ничего брать в руки. Если хочешь, чтобы рука осталась, на две недели забудь, что у тебя она есть. Ты меня понял?!

— Да, отец, — еле слышно ответил Мал, испуганный перспективой остаться без руки.

Подозвав двоих молодых воинов, что были рядом с ним при моем приходе, им также объяснил, чтобы следили за Малом, не давая ему двигаться.

— Макс, — подошел ко мне Тиландер, — снаружи продолжают собираться горожане. Они требуют, чтобы им показали Великого Духа и просят расправы над угнетателями.

— Что им мешало разобраться самим за сто пятьдесят лет, — зло огрызнулся на слова американца, все ещё под впечатлением ранения сына. — Тихона задержали?

— Он мертв.

— А его домочадцы?

Тиландер замялся, избегая смотреть мне в глаза.

— Говори, Герман!

— Тихон заперся в комнате наверху вместе с семьей. Когда мы выбили дверь, его трое сыновей, жена и дочь были убиты. А сам он спустил курок, вставив дуло ружья себе в рот. Тихон был третьим стрелком, — немного подумав, добавил американец.

Огромная гора свалилась с моих плеч со словами американца. Я угрожал истребить весь род Тихона, но в глубине души знал, что не смогу поднять руку на детей. Этот религиозный фанатик своим поступком спас меня от принятия трудного решения, я даже мысленно поблагодарил узурпатора за его последнее решение.

— А кого вы тогда взяли в плен?

— Слуги, двое священников, пара дальних родственников. Со слугами были их жены и дети, — видя, что гроза миновала, Тиландер снова обрел спокойствие.

— Пошли людей в крепость, чтобы Баск привез Патриарха. Пора этой мумии покинуть наш мир.

Уже выйдя в коридор, остановился:

— Кстати, Герман, ты нарушил приказ не стрелять из пулемета, но я должен сказать тебе спасибо. Это было круто — попасть из пулемета в стрелка через оконный проем. Не думал, что американцы так умеют, — подколол Тиландера.

— Американцы — не знаю. А вот Русам это — как раз плюнуть, — не остался в долгу Тиландер, смеясь над моей шуткой.

Выйдя во двор, увидел, что горожан реально много: они запрудили всё пространство, большое количество людей располагалось за выбитыми воротами.

— Макс Са! — взревела толпа в едином порыве.

Подняв руку, потребовал тишины:

— Русы, сейчас сюда привезут того, кто обрекал вас на смерть. Вместе с ним у нас уже задержано очень много священников. Всех, кто был причастен к сожжению и гонению моего народа, я уничтожу. Если вы знаете виновных среди этих людей — подходите и говорите Герману и Богдану, — показал рукой на своих людей, давая команду Васту вывести всех пленников, пойманных за вчерашний день и задержанных во дворце.

Слева от дворца — там, где раньше находилось искусственное озеро, из-за обмеления водоема обнажилась пустая площадка. Первоначальная мысль была сжечь всех руководителей сатанистов, но потом решил ограничиться виселицей. На ее роль прекрасно подходили деревья, выросшие по берегу озера. Поручил этим заняться Лайтфуту, сам тем временем, выслушивал многочисленные жалобы на прежнюю власть.

До приезда Баска с Патриархом на смерть было осуждено двенадцать священников и пятеро бывших командиров войска «христоверов». Больше половины Русов никогда не видели в глаза Патриарха. Пока его вели ко мне на ступеньки дворца, в толпе ходили встревоженный гул.

— Русы, вот этот человек обрекал ваших детей и вас самих на сожжение. Но сколько веревочке ни виться, всё равно есть конец. Сегодня этот старик, безжалостно сжигавший других, проверит на себе, каково быть сожженным.

— Принесите вязанки дров! — По моему приказу несколько воинов притащили вязанки с сухим хворостом высотой в человеческий рост. От идеи обвязать его веревкой пришлось отказаться, закрепив две вязанки с боков и одну — со спины металлической цепью, сорванной с ворот.

— Освободите место, — люди послушно разошлись, оставляя Никона в пустом круге.

С усилием подняв голову, Патриарх обратился ко мне:

— Придет и твой черед!

— Возможно, но ты его точно не увидишь. Но перед смертью ты увидишь то, что может Великий Дух — сжечь человека пламенем из руки! — Последнюю фразу сказал громко, чтобы слышали все собравшиеся.

Дезинтегратор был переведен в режим сварки, поставлена максимальная мощность. В нем всего один заряд, с появлением американцев и огнестрельного оружия необходимость в столь устрашающем оружии отпала. А вот для цели убеждения Русов, что перед ними действительно Великий Дух Макс Са Дарб Канг У Ра, он мог послужить.