– Теперь что касается нас, – собралась Ви.

Эрик моментально оживился, видимо, действиями в Рико-Сантарио собирался руководить именно он.

– Для начала, – он встал и размял пальцы. – Нам необходимо обрести союзников и начать волнения в народе. Ты появишься в небольшом городке, где слух о том, что Фаулер пришла за своим разойдется, как горячие пирожки. Мы посетим еще пару городов для закрепления результата, и потом двинем в столицу.

– И вам перекроют дорогу и погасят мятеж, устранив причину, – возразил Даниэль.

– Согласна, – кивнула Вайолет. – Если уж и появляться, то как черт из табакерки, прямо перед носом Грина.

– Это опасно, мы можем не успеть набрать людей для того, чтобы поднять восстание, – закачал головой Эрик.

– Значит, мне нужно появиться так, чтобы обо мне узнало как можно больше людей в короткий промежуток времени, – предположила Ви, с надеждой взглянув на Даниэля, который кивнул ей в ответ, подтверждая правильность хода его мыслей. – Мне нужно событие, где соберутся все сливки общества.

Эрик задумался, обдумывая варианты.

– Есть такое, – Джеймс посмотрел на Эрика, а потом перевел взгляд на Вайолет. – День рождения принца Кристофера. Мы сможем провести вас в Тронный зал и сделать так, чтобы вы предстали перед его высочеством.

– Под своим именем?

– Конечно, – заверил Эрик.

Вайолет улыбнулась, представляя эту сцену у себя в голове. В один момент ей стало не важно, насколько она рискует и что случится после. Желание щелкнуть Грина по носу оказалось выше инстинкта самосохранения.

– Это будет не самый приятный подарок для Принца.

В кухне повисла тишина, и надо было быть гением, чтобы понять, что каждый их присутствующих разгребает вагон собственных мыслей, которыми пока не желает делиться с общественностью.

– Все это, конечно, прекрасно, – Лео сделал глоток чая, заставляя паузу стать еще драматичней. – Но неужели вы все думаете, что стоит вам только сказать, что эта девушка наследница престола и все вам вдруг волшебным образом поверят?

Вайолет, кивнув головой брату, перевела взгляд на Эрика, безмолвно переадресовав вопрос. Тот обескуражено молчал, не находя ответа, и был явно удивлен тому, что в его казалось бы отточенном плане сходу нашлась огромная брешь.

– И пока наши многоуважаемые гости думают, – Долорес встала из-за стола, поправив фартук. – Я хочу поговорить со своей дочерью один на один.

Вайолет смотрела в глаза матери, пытаясь считать ее настроение. Удивительно, как в одном человеке могло уместиться столько эмоций – сначала испуг, потом мимолетная радость, следом гнев, и по логике вещей, следующим должно было стать отчаяние, но ни одного намека на него заметно не было, словно ее мама укрылась одеялом, сотканным из безразличия и хладнокровия.

– Вайолет? – Долорес вопросительно подняла бровь, поторапливая дочь.

– Да, конечно,– она встала из-за стола, окинув взглядом присутствующих.

«Совет безопасности, чтоб его..» – подумала она, протискиваясь к выходу между стулом Джеймса и косяком двери. Их маленькая кухня явно не была рассчитана на такое количество людей.

– Кстати, бабушка, – обернувшись, она на секунду задержавшись в дверях. – Может, уже отдашь винтовку?

Джеральдин немедленно схватилась за ствол.

– Ну уж нет, моя дорогая, – покачала она головой. – Иначе мы рискуем остаться сразу без двух наследниц престола.

– Справедливо, – прошептал себе под нос Маркус так, что его услышал каждый.

Вайолет улыбнулась и, кивнув присутствующим, направилась вслед за матерью, которая уже ждала ее на втором этаже возле двери в спальню.

– Мам, я знаю, о чем ты хочешь поговорить…

– Не знаешь, – холодно перебила она и жестом пригласила войти внутрь.

Вайолет прошла внутрь и поразилась, насколько гнетущей вдруг стала атмосфера в месте, которое всегда было для нее защитным коконом. Ей всегда казалось, что как только она добирается до своей комнаты, все проблемы и невзгоды остаются за дверью, и если бы какой-нибудь психоаналитик попросил ее дать синоним слов «моя комната», она, не раздумывая, ответила бы «безопасность». Но теперь родные стены перестали успокаивать, будто бы она больше не являлась хозяйкой этого маленького мира, в который зачастили гости извне.

– Прошу, садись. – Долорес махнула ладонью в сторону кровати и Вайолет, послушавшись, опустилась на покрывало.

– Мама, я…– снова попыталась начать она, но опять была прервана одним лишь взглядом мамы.

– Ты понимаешь на что идешь? Всерьез намерилась водрузить на голову корону?

– А у нас есть другие варианты? Снова побежим? Разделимся, и пообещаем друг другу больше никогда не связываться? Я могу открыть тебе один секрет – бабушка этого уж точно не переживет.

– Ты ничего не осознаешь, – Ианна села на кровать, запуская пальцы в волосы. – Очнись, ты намерена управлять государством, но не можешь привести в порядок даже собственную комнату.

Вайолет ощутила, как кровь приливает к лицу.

«Она серьезно сейчас сравнила уборку и правление?» – пронеслось у Ви в голове, и она, повинуясь старой привычке начала подбирать в голове достойный ответ, однако эмоции успели завладеть ее ртом раньше:

–Ты это сейчас серьезно сравниваешь? Хватит этих детских манипуляций: будешь хорошо учиться, поедешь на экскурсию, уберешь в комнате – мы купим тебе щенка…

– Корона весит гораздо больше, чем золото и камни…

– Хватит! – громко выпалила Вайолет, и испугано глядя на маму, схватила ртом воздух, будто надеясь забрать вылетевшее слово назад.

Она молча вглядываясь в ее лицо, будто увидела его впервые. Повышать голос на родителей в их семье было непростительно, но то, что произошло сейчас нельзя было расценивать как хамство. Все события, обрушившиеся на их голову в последние два дня, были отчаянным криком о том, что им всем пора вырасти. И сейчас этот крик, наконец, вырвался наружу.

Вайолет не знала, да и не могла знать, что вместо праведного возмущения, словно заезженная пластинка в голове мамы звучало лишь одно слово, произнесенное страшной июльской ночью, которое несмотря на десятилетия, витало в воздухе.

– Никто не поверит, что ты Фаулер, – Ианна бесшумно и грациозно встала с кровати, снимая с себя фартук и разглаживая невидимую миру складку на юбке. – Я поеду с тобой.

– Нет, ты уедешь вместе со всеми, и мы найдем другой способ, – Вайолет медленно покачала головой, ошарашено моргая.

Смысл сказанного мамой доходил до нее постепенно, толчками, словно преодолевая невидимую грань ее понимания реальности. Она не понимала причину таких быстрых изменений, произошедших внутри человека, которого она знала всю жизнь. Ви впервые увидела в ней ту девушку, которая бежала с грудным ребенком от войны и смерти, и, вопреки ее суждениям, она не была напугана – она была сильна и целеустремленна. Решительна настолько, что в одно мгновенье способна взвалить на свои хрупкие плечи ответственность не только за себя, но и за всю свою семью.

– Собственно говоря, как скажете, Ваше Величество, – Ианна едва улыбнулась, хитро посмотрев на Вайолет взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

– О чем ты? – насторожено спросила Ви, пытаясь угадать мысли мамы.

– Я даю тебе торжественное право принять свое первое королевское решение. Я поступлю ровно так, как скажешь мне ты.

Вайолет удивленно отшатнулась назад:

– Только ты можешь это решать, – пролепетала она.

Ианна загадочно опустила глаза в пол, а затем снова подняла их на Вайолет:

– У членов королевской семьи есть одно негласное правило – «Все за корону». Что бы не приказал монарх, королевская семья выполняет безропотно и моментально, даже если это идет в разрез их жизненным принципам или даже вредит физически. С одной стороны, этот принцип очень упрощает…как бы это сказать…коммуникацию, но с другой – сильно вредит отношениям, – Ианна, откинув фартук, приблизилась к Вайолет. – Поскольку ты еще не монарх, я могу дерзнуть тебе кое-что пояснить, доченька: меньше всего на свете я хочу возвращаться в Рико-Сантарио, да и иметь хоть какое-то отношение к королевской семье, но я твоя мама, и никогда не перестану ей быть, поэтому если ты скажешь мне отправиться с тобой, я буду рядом.