Кидане выносит из своего пустого кабинета винтовку и бинокль, приказывает Берхе вывести его лошадь Адую и вычистить конюшню, говорит кухарке, что будет отсутствовать несколько дней, а потом, не сказав ни слова жене, которая остается в спальне, уходит вместе со своими людьми. Странная дремота проникает в этот день, замедляет все, окутывает компаунд тишиной. Вот почему их всех притягивает к себе Астер, когда открывает дверь своей спальни, бесшумно идет по коридору и выходит в переднюю дверь. Она стоит там, где стоял на веранде Кидане, на плечах у нее старая накидка, под которой ветер раздувает черное платье. Неестественная тишина искривляется в ее направлении, когда она идет в конюшню, едва посмотрев на кухарку или Берхе. Из конюшни она выходит, ведя под уздцы свою лошадь Буну. Она приближается к воротам и останавливается, и все деревья наклоняются, ветер стихает, птицы поворачиваются, чтобы увидеть, что она сделает теперь.

Я не собираюсь, словно прислуга, ждать его возвращения, говорит она.

Кухарка не встает со своего стула рядом с дорожкой, ведущей во двор, близ того места, где замерла Хирут с грязными подносами в трясущихся руках. Кухарка не двигается. Она заворожена, не может оторвать глаз от женщины у ворот: женщина медленно поворачивается и смотрит на кухарку. Их взгляды встречаются, и кухарка отрицательно качает головой. Астер открывает ворота, как сделал это несколько часов назад Кидане, потом садится на кобылу, ударяет ее ногами в бока и скачет галопом по притоптанной дорожке, которая разветвляется на тысячу других. А потом женщина исчезает из виду.

Берхе и кухарка переглядываются, они оба онемели от неожиданности при виде такого беспечного исчезновения. Они заворожены и обеспокоены чем-то таким, чего не понимает Хирут. Берхе отпускает вожжи Адуи и вглядывается в пространство за воротами. Смотрит на пыль, которую поднимает скачущая лошадь.

Что случилось? спрашивает Хирут.

Что она сказала тебе? Кухарка поднимается на ноги и шагает к Берхе.

Берхе отрицательно качает головой, смотрит в ворота, уперев руки в бока. А что всегда говорит эта женщина? вопрошает он. На следующий день они готовят все полагающиеся трапезы и заваривают кофе, словно она может появиться в любую минуту. Когда свет дня клонится к темноте, они стоят в гостиной и смотрят в окно в сторону ворот – Берхе постоянно подходит и открывает их: не видно ли облака пыли, извещающего о ее возвращении. Когда она не появляется к полуночи, они собирают поднос, ставят его на веранде и принимаются есть втроем, прислушиваясь, не раздастся ли стук копыт.

Куда она отправилась? спрашивает Хирут во второй вечер, когда они устраиваются на ночь в своей комнате, но кухарка ложится, потом недовольно смотрит на нее.

Оставь ее в покое, говорит кухарка. Что тебе до нее? Кухарка отирает лицо рукавом. И не думай, что я не видела тебя и Кидане. Она укоряюще указует на Хирут. Она из-за тебя становится хуже, ревнует из-за тебя, и это твоя вина.

Я ничего не делала, говорит Хирут, но кухарка уже повернулась к ней спиной и теперь лежит, накрывшись одеялом с головой.

Слухи: Тут появилась одна сумасшедшая на дикой лошади, скачет по холмам, она останавливается у каждой церкви и кричит как оглашенная, призывает на землю ангелов мести. Она монахиня, которая превращается в гиену, злой дух, взывающий о возмездии с вершин голых деревьев. Она императрица Таиту[29], воскресшая из мертвых, чтобы сражаться с этими ференджи. Она безымянный призрак, посланный на землю всемогущим, чтобы проклясть иностранных врагов. Жители деревень собираются у колодцев, забывают о своих тыквенных бутылях, чтобы распространить новости о будущих встречах с ней. Умываясь или произнося молитву, они прерывают свое занятие, чтобы посмотреть, не появятся ли на горизонте облака пыли. Ходят слухи, из которых начинает прорастать правда: по нашим холмам на лошади цвета пороха скачет Астер, жена Кидане. Это она, облаченная в черное, нарушает наш покой по ночам своими криками. Она призывает нас, приказывает подготовиться к сражению.

Кухарка игнорирует все вопросы, когда они ходят на рынок. Она проскальзывает мимо рук, которые пытаются увести ее в сторонку для приватного разговора. Она пожимает плечами, она отрицательно качает головой, она закрывает часть лица, когда ее друзья, слуги из других домов, интересуются, правда ли то, что рассказывают про ее хозяйку, что может оказаться правдой из того, что говорили на закрытых собраниях групп мехабер[30], правда ли, что призыв к этим женщинам собираться на берегах реки исходит от кухаркиной Астер? От нее? Призывает ли Астер всех женщин собраться завтра у реки? Что планируют все эти женщины?

Она никакая не моя Астер – это все, что отвечает им кухарка.

А потом наступает день, когда Астер возвращается, а кухарка, потеряв дар речи, стоит у ворот, заполненный наполовину пакет со специями, купленными на рынке, выпадает из ее руки, специи просыпаются на землю.

Ты, кричит кухарка и, оттолкнув Хирут, устремляется в компаунд. Это ты. Ее голос словно сорвался с цепи, ярость наконец обрела полную свободу. Она указует обвиняющим пальцем на раздвинутые занавеси окна гостиной, где Астер заключена в яркий блеск стекла.

Астер отворачивается от окна, и вскоре открывается дверь дома. Она выходит в своем черном платье, волосы вокруг ее угрюмого лица не сплетены в косички, торчат как попало. Она покрыта пылью, ее глаза горят неколебимой целеустремленностью: подвижные отблески на поверхности реки.

Ты думала, я никогда не вернусь? говорит Астер. А куда мне идти? Потом ее рот искривляется так, как может искривиться только у нее. Ты могла бы уйти – я дала тебе такой шанс.

Вид у кухарки более усталый, чем за все семь дней отсутствия Астер. С меня хватит, говорит она и опускается на землю рядом с верандой – энергия и воля покинули ее тело. Дай мне деньги и отпусти меня.

Когда мы пришли в этот дом… начинает Астер.

Мы пришли сюда разными путями, говорит кухарка.

Не такими уж и разными.

Кухарка поворачивается к Хирут так, словно видит ее впервые в жизни. Убирайся отсюда.

Дверь конюшни со скрипом открывается, и Хирут бросается к Берхе, который обнимает ее за плечи, и теперь они вместе наблюдают за двумя женщинами.

Я тебе ничего не могу дать. Он забрал все, ничего мне не сказав, забрал все. Ты думаешь, ты какая-то особенная, потому что устала? Астер говорит с беспомощной яростью. Я продала ковер, который дала мне мать, чтобы купить нам винтовки. Я не собираюсь продавать ради тебя мое свадебное ожерелье. Это все, что у меня осталось, тихо добавляет она.

Кухарка поднимается по ступеням и, наконец, оказывается прямо перед Астер, они вглядываются в лица друг друга, оценивают, что сделали с ними годы. Ты обещала, что, как только сможешь, ты мне дашь то, что мне нужно. Рот кухарки дрожит. В прошлом году ты сказала, что это случится на следующий. Потом ты сказала, на день рождения Тесфайе. У тебя есть Хирут, а я устала. Я хочу найти мою семью, я хочу домой.

Астер берет руки кухарки в свои, ее голос становится мягче. Мир изменился, начинается война. Все мобилизованы в армию, и у тебя нет денег, у тебя нет ничего, кроме меня. Астер смотрит на нее. Переводит дыхание. Ты мне нужна.

Плечи кухарки опускаются, она низко роняет голову, а Астер распрямляется.

Скажи этой девице, чтобы пришла ко мне в гостиную, говорит Астер. Берхе, мне нужно, чтобы ты отремонтировал кое-что. Она говорит мягким голосом, дружеским тоном – так, как обращалась и к кухарке: прежняя Астер вернулась, она уверена, что ее услышат, что ей подчинятся. Возьми деревянный сундук в кабинете Кидане, говорит она, делая знак кухарке. Ты знаешь, о чем я говорю.

Астер разглаживает на себе платье. И я хочу есть. Потом она возвращается в дом и закрывает за собой дверь.