— Мм. Когда это было?

— Началось четыре года назад… закончилось около двух.

«Ого. Два года». Самое длительные отношения Клауса — три недели.

— Просто не получилось? — он осторожно переспросил Дэйва, пододвинувшись ближе, почти лоб ко лбу. Клаус надеялся отыскать какие-нибудь зацепки по выражению его лица, так как слова не давали подсказок.

— Не-а, — хрипло и тихо сказал Дэйв. — Просто не вышло.

«Мм. Окей. Зловеще».

Клаус не собирался так легко отступать, но вдруг дёрнулся, услышав вдалеке своё имя. Тем более, что звали не «Клауса», а…

— Бутс!

— Ты это слышал? — спросил он, упёршись ладонями в грудь Дэйва и приподнимаясь, как паникующий сурикат. Дэйв ахнул и засмеялся, едва не задыхаясь от хватки Четвёртого на груди.

— Господи, ты спятил, — Дэйв оттолкнул его, и Клаус плавно перевернулся. Затем он встал и направился к выходу из их «пещеры», чтобы получше прислушаться.

— Бутс! Дэвиииид!

— Тедди зовет нас.

— Ух, — застонал Дэйв, перевернувшись и зарывшись головой в одну из их многочисленных подушек. Клаус вздрогнул и с разбега прыгнул на Дэйва, оседлав его и уткнувшись носом в шею. Дэйв разразился смехом, когда оказался во всеохватывающих объятиях Клауса.

— Ладно, ладно, встаю.

К несчастью для них, Тедди не совершал светский визит — их «выходной» оказался вовсе не выходным.

Несколько часов превратились в адски жаркий полдень в восьмидесяти километрах от города. Рано утром поступили сообщения о том, что вьетконговцы разбили лагерь в небольшой деревне. Слухи об этом разнеслись по всей базе, и офицерам так или иначе пришлось решить, что с этим делать. Отряд Дэйва и Клауса был одним из тех невезучих, которым пришлось уйти…

Вместе с Юджи.

В последнее время этот маленький говнюк был не слишком большой проблемой. Да, все эти несколько недель он исправно угрожающе пялился на Клауса, пытался его толкнуть или нахамить при любом возможном случае, но… Клаус не обращал внимания. В конце концов, Юджи был далеко не первым мудаком в его жизни — Клаус часто привлекал внимание подобного рода. К тому же, Юджи был последним человеком, о котором Клаусу хотелось думать, когда у него имелся такой превосходный экземпляр, привлекавший его внимание двадцать четыре часа в сутки.

Впрочем, у Клауса было предчувствие, что Юджи ещё точно припомнит ему тот случай, когда помешал ему издеваться над вьетнамцами. И все остальные тоже об этом знали. Клаус, может быть, и был номером четыре во всех остальных отношениях, но он был номером один на радаре Юджи.

Но уже неважно. Случилось то, что случилось. Он привык к такому, а Юджи был просто слабаком. На самом деле, иногда это было даже забавно. Клаус знал, что он выше этого трусливого придурка, поэтому, когда Юджин в очередной раз бросал комментарий в его адрес, Клаус отвечал ему тем же. Дэйв неодобрительно качал головой, но этим всё и заканчивалось.

Однако сегодня Юджи, должно быть, проснулся не в той казарме, и строил козни с самого утра. Он всё ещё тусовался в компании этих двух туповатых качков-новобранцев, суммарного интеллекта которых едва-едва хватило бы на одного нормального человека. Они демонстративно стояли вместе, показательно поглядывая на Клауса, но, как только тот принимал правила игры и поворачивался к ним, быстро отворачивались и шептали друг другу какую-то хрень.

Плевать. Клаусу было всё равно. У него были дела поинтереснее: Дэйв рассказывал ему о том, как в детстве был одержим игрой в бейсбол, и даже хотел попасть в высшую лигу, когда повзрослеет (мечта была придушена суровой рукой отца). Как бы то ни было, Клаусу нравились истории о маленьком Дэйве. После того, как война закончится, ему даже пообещали показать фотографии.

Как сентиментально… «когда закончится война…»

— Думаешь, я понравлюсь твоей маме?

— Конечно, понравишься.

— Ты уверен? Обычно я не нравлюсь родителям.

— Каким родителям?

— Других детей, — шутливо надул губы Клаус, вспоминая, что всегда производил плохое впечатление на родителей своих друзей, когда был мелким. Таким образом он потерял много приятелей. В таком возрасте это не проходит бесследно.

Дэйв грустно ему улыбнулся.

— Она полюбит тебя.

— А как насчёт Лиззи?

— О, нет. Я ужасно боюсь, что вы, ребята, подружитесь.

— Да?

— Я не справлюсь с вами!

— С людьми, которые тебя любят? — спросил Клаус с лёгкой смущенной улыбкой, задаваясь вопросом, что именно может быть такого страшного в его встрече с этой девчонкой. Дэйв приподнял бровь:

— С хаосом! Неприятностями и людьми, которые будут безжалостно дразнить меня.

— Звучит весело.

— Именно это меня и пугает.

Резкий вопль лейтенанта Мэдса заставил замолчать весь взвод. Даже когда Мэдс объявлял обед, его голос больше напоминал лай бешеной собаки. Клаусу показалось это смешным.

— ПО-О-О-СТРОИТЬСЯ, СО-О-ОБРАТЬСЯ, НЕ-Е-Е ТО-О-О-ЛКАТЬСЯ, НЕ-Е-Е НАЛЕТАТЬ! КАЖДЫЙ ПОЛУЧИТ СВОЮ ПОРЦИЮ! ПАРНИ, БЕГОМ ПОЛУЧАТЬ СВОИ ОБЕДЫ!

Клаус вздрогнул от звона в ушах.

— ПОЛУЧИТЕ КУКУРУЗУ, ПОЛУЧИТЕ ФАСОЛЬ, ХРЕНОВОЕ МЯСО И ПУДИНГ! — Клаус сделал голос погрубее и спародировал лейтенанта. Дэйв рассмеялся и приложил палец к губам.

— Тш-ш-ш.

Клаусу нравился его смех.

— Я принесу твой.

— Спасибо, ми… ольшое. Спасибо, — запнулся Дэйв, едва успев поправить себя, вовремя заметив стоящих рядом Тедди, Дона и Эла.

«Спасибо, милашка»,— так это должно было звучать первоначально … Ему точно надо быть внимательнее. Клаус улыбнулся и поднялся, пробираясь к суетящимся солдатам, спешившим на дерьмовый обед.

Клаус балансировал с двумя металлическими подносами в руках, сосредоточенно следя за тем, чтобы не уронить их отвратительное содержимое.

Всё было ништяк, пока ему не поставили подножку, будто какой-то мелкий засранец вспомнил среднюю школу и решил поиздеваться. Клаус даже не успел сообразить, что происходит, когда земля резко приблизилась.

Единственное, за что Четвёртый мог бы поблагодарить своего придурковатого папашу, так это за свои рефлексы. Он удержал равновесие и, пошатываясь, снова встал, уронив только банку кукурузы. Он перевёл взгляд на обидчика, не слишком удивившись идиотской ухмылке одного из здоровенных головорезов Юджи.

— Я всё расскажу мамочке, рядовой Холлоу! — подражая пятилетке, насмешливо воскликнул Клаус. Детские поступки — детские интонации!

— Моя фамилия… Суоллоу.

— Ох, ты прав. Ещё хуже.

Этот «Суоллоу» очень напоминал Клаусу Франкенштейна или Ларча из «Семейки Аддамс». Тот прищурил свои малюсенькие глазки, принюхиваясь, как животное, учуявшее запах жертвы. Веки Клауса безразлично дрогнули. Боже, даже он был выше этого.

Он пообещал Дэйву, что принесёт им обед, и именно это он и собирался сделать. Клаус вернулся к сервировочному столу, чтобы раздобыть ещё одну банку взамен утраченной, оставив разбитое содержимое первой на полу. «Ларч» всё ещё лыбился. Ещё заметнее стали ухмыляющиеся рожи позади этого Франкен-члена — Юджи и другого его терминатора «Полински». Клаус понимал, что эти двое вряд ли оказались здесь по собственной воле и не являлись вдохновителями такого поведения. Они бегали за Юджи, как собачонки, и Клаус не мог их винить. На этой хреновой войне, если кто-то предлагал тебе дружбу, то было крайне трудно ответить «нет», даже если потом приходилось вести себя, как безмозглый отморозок, чтобы унижать других и удовлетворять эгоизм Юджи.

Клаус вздохнул. Не стоит зацикливаться.

Посмотрите на него, такой весь благоразумный и всё такое. Он готов был поклясться, что Дэйв сделал его лучше. Иногда Клаус даже не осознавал, насколько он старался для того, чтобы заставить Дэйва гордиться.

Клаусу удалось довольно легко очаровать одну из милых дамочек обслуги на дополнительную порцию. Он познакомился со многими из них, особенно с теми, кто имел влияние. Он снова пошёл назад, сквозь толпу, и вдруг его сердце замерло. Это начинало раздражать.

— Серьезно?