Духота сжимает плечи,

                                      под синевой

                                      птицы летят,

а я все отчаянно думаю,

                                         где ты?

Красный занавес застилает глаза.

                                   И я падаю на пятилетний матрас,

                                                                                         поднимая к потолку

                                                                                         пыль – одну из причин

                                                                                         удуший посреди сна,

                                   чрезмерно присовокупив алкоголя,

                                   согласно максиме вредной привычки.

Прекратить писать

                               не позволяет что-то,

и замолчать говорливое лишне тянет

                                        всегда

                                                   – не безбрежно затоптана земля —

                                       семя взойдет позже

                                                                        в тех

                                                                                 райских садах.

Но не подпускает и колется куст угрызений:

                                                       ночи проходят в тесноте

                                                       перепавших накоротке со —

                                                       единений – не оправдательного распада,

                                                       подчиняя все извинять тобою – постой;

пусть дождь раскаяния все смоет

                            и шелуха сойдет

                                                       во вешние воды,

в головокружении цветения:

мы еще, по-прежнему, живы́.

Малиновый рот для аленьких губ с рук:

                                                                 просыпайся, нам пора

                                                                                                        по грибы,

                                                                                                        да ягоды.

                                                                 Под еловые развалы и белесые березы,

                                                                 а супротив ветра гонят живописные верха,

                                                                 мимо свирепых дворов с оскалом и плевком.

Увидев могилы и среди них прореху:

                                                             – Думаю, что и нам найдется там место.

Не нравится подуманное,

                                            но:

Не оставаться же

                             безгробными и жданными…

– А кому вообще может нравиться,

                                                           что ты думаешь?!

Что ж: tutto va bene,

                                 как ты говоришь.

Но давай же спросим себя:

                                            полон, или пуст я,

                                                                            suit qua,

                                                                                         природа стерпит пустот?

Хождение в прилесок,

                                    где озеро:

                                                     черный дрозд

                                                     пролетает напротив.

Среди травы и кустов

                                   нет

                                   ни намека

                                                  на грибные всходы,

                                                  выжженных

                                                                     до пшеничного хлеба:

                                                                     сыроежки, мухоморы, моховики…

                                                                                                                             еt cetera.

Лишь россыпь черники

                                      в цвет

                                                 оперенья дрозда позади.

Утро:

         ранний подъем,

         виталóги,

         засолнценеют в колыхании

                                                      поля подсолнухом,

         в руках раскаленный мак

                                                  в негу склонит.

И вот уже вечер:

                          уходит в иссиня-черную складку

                          подбитая люмьеровская луна

                                                                           в медном соке;

                         Блюзом танцует

                                      воображая

                                                         память:

                                                                      вместе будут те,

                                                                      кого здесь рядом нет.

И напоет под саксофоны соло:

                                                 все прекрасно,

                                                                         милая Маркиза,

                                                 позади хлопками расцветают

                                                                                                  пиротехнические огни;

                                                Унеси в ночи,

                                                                       себя разоблачая,

                                                 и не вздумав,

                                                                        что не напишешь ни строчки,

                                                письмом откапывай

                                                                                 кладезей гроши.