Я окончательно разочаровываюсь

                                        в письме —

                                                             пускаю его вовнутрь

                                                              и вырываю наружу;

                                                              его недостаточно,

                                                              и оно не выражает глубину.

Прошу, сотрите письмо,

и верните речи

                         лишь звук.

Но письмо шевелит губами

и все трепет языком:

                                   я меж строк,

                                   ты меж строк,

промежутки строк

                диссонирующих звучаний,

                               подражаний бликующих мук.

Мычащая машина голосовых связок

                                     высказывания нарушает связь.

Сказанное однажды,

написанное никогда —

                                     предано

                                              в своем оправдании/

                                                                  /сказании.

Конечно, не расстройство речи,

а момент разочарования письмом —

                                          следующая стадия чар.

И вот опять горланит

                             я и оно:

                                     письмо может отвратить

                                                                      человека;

                                             чье существование

                                             и есть написание его.

Смехом наполни́в и низ

                                и верх,

не избежав со-ввержения неба,

и по нёбу слова прокатив,

                                     испещряя полотно

                                                        черными мазками,

 не допусти́в быть

                    (с) пустым взглядом,

                       брошенным на отражение

                                                           в луже,

                            и не в стремлении,

                                                         по случаю,

                                поднять себя вровень,

                                                где остужается поросль вся

                                                                                   никчемного блеянья

                                                       как бы заранее утомленных глаз;

Воспевают певчие поэты не то,

                                      никогда не о том и сем

                                        – в то ли песне, то ли крике:

                                                                в лесах этим днём

                                                                           и каждым вторым днём —

                                                                                                                  всегда

           пока по-читают матерей и отцов

                         и молодых как уже мёртвых

                                                 догорающими свечами

                                                 на встречных тропках,

                                                                     где найтись свидетелям

                                                                   для заблудших и сошедших с пути,

                                                                                                                       кто бдя

каждым днём и всегда

                вздевает петлю

                              на суке продолжения

                                                      мифа живущих —

                                                                                    по итогу

                                                                                                     сказавши им

                                                                                                      свое мирное:

                                                                                                                           “Да”,

                                                                                                   расточив себя в…

                                                                                                   по просторам

                                                                                                         мест забытых

                                                                                                         предков развеяв…

Саморастрата

           (и над землею все возможное)

                                                      первейшая перед всем

                                                                  (склонится головою звездой и почвой)

                                                      раскинется.

(Поставив все на бросок кости)

                                                                                      кроме сего жеста

                                                                                      ничего и не останется больше,

                                                   (вершащего все танцем).

Обожение опечаток,

                                ожог от-печатки руки.

Нет – ты там не там

                      – я не здесь, а —

                                                                                                                        вдруг.

Горевает,

              оттачивается,

                                    отдается,

                                                      на это всё:

                                         подумаешь головой – голова с плеча,

                                                    (хлыщ!),

                                                                  се-кир,

                                                а среди листвы,

                                            среди зимы,

                                  среди огней,

                           среди речей,

         среди них – нагой,

         по рукам и ногам связан:

                                                  как на вазе он теперь другой,

                                                  другом стал,

                                                                         отдавшись нам,

                                                  и мы друзья

                                                                        теперь не здесь,

                                                                        не там

Там нет —

                 если вдруг

                                   и друг другой —

                                                              сам бросайся…