Это условие было трудным. В течение недели не быть с семьей и сидеть в этих четырех стенах, пускай и таких чудесных, задача не из легких. Но выбора не было, и он согласился.

– И второе… – Ладмер улыбнулся во все зубы. – Хочу, чтобы твоя милая супруга сшила мне такое же прекрасное пончо.

Здесь Найяту подхватил улыбку кожевника. Это условие он был готов поручить своей Шиме с превеликим удовольствием.

Ладмер провел небольшую экскурсию по лавке. Показал кладовую, где хранил припасы и разнообразную утварь для ежедневного пользования. Продемонстрировал свою мастерскую, из которой выходило, по мнению Найяту, замечательные одежды из кожи и меха.

Кожевник обещал заплатить ему достаточную сумму для покрытия надвигающегося сбора дани. Но для Найяту деньги вдруг, хоть он и не отрицал их важности в его нынешнем положении, отошли на второй план. Ему скорее хотелось приступить к выполнению своих пускай и временных, но обязанностей в этой чудной лавке.

Обговорив все условия с Ладмером, Найяту направился домой, в лес. Он добрался до своего дома, когда Светило уже тускнело. Сколько же воспоминаний таила в себе эта землянка! Как и многие поколения народа аак’си до него, он построил ее своими руками. Нииты смеялись над этими жилищами, называя их крысиными норами, но Найяту был с ними не согласен. Летом, когда дух Сид’ох, один из сыновей великой богини матери Иккси, выходил из глубокой спячки и своим горячим взглядом заставлял всех обитателей леса искать скромный уголок в тени деревьев, прохлада землянки была самым надежным укрытием. А когда Сид’оха сменял его старший брат – Тхал’ак, накрывая все видимое им пространство пеленой нескончаемых снегов и посылая на обитателей Ксахко жгучие морозы, его дом под землей согревал ничуть не хуже каменных сооружений ниитов.

Приближаясь к землянке, он увидел Шиму, выходящую из жилища. Ее смуглая кожа в оранжевом свете заходящего светила превратилась в бронзовую. Кончики черных волос касались маленьких грудей и прелестно развевались на ветру. Лицо ее было крайне обеспокоенным, оно и понятно – он пришел позже обычно из-за долгой беседы с Ладмером. За Шимой появились и дочери – Сахики и Мика. Сахики была уже взрослой и совсем скоро должна была стать хорошей женой для достойного мужчины, а вот Мике до жениха было еще долго, поскольку она только недавно научилась говорить. Обе девочки унаследовали практически все черты матери.

– Найяту!

Первая в его объятия бросилась Мика. Он подхватил ее подмышки и закружил в воздухе, наслаждаясь игривым смехом. Локоны ее мягких волос приятно щекотали его лицо. Поставив маленького бесенка на землю, он обнял старшую дочь, поцеловав в щеку и вытер пятнышко сажи возле ее глаза. И только после к нему подошла взволнованная жена. Осторожно, не прижимая ее слишком крепко, он поцеловал ее за ушком.

– Почему тебя так долго не было? Мы волновались…

– Расскажу позже. Как вы?

– Я и Сахики весь день занимались огородом.

– А Мика?

– Как всегда, путалась под ногами и мешала.

Малышка крутилась вокруг, напоминая непослушного щенка, и запротестовала:

– Неправда! Неправда! Неправда!

Оба родителя засмеялись. Сахики взяла ее за руку и отвела в землянку.

Проводив дочерей взглядом, Найяту встал на одно колено, задернул пончо Шимы, поцеловал ее округлый живот и прошептал: – Ну а как поживает мой сын?

Шима улыбнулась и погладила его по голове.

– Почему ты так уверен, что это будет сын?

– Я видел сон, где Иккси сказала, что у меня будем замечательный сын. – Он посмотрел на нее снизу вверх. – А еще она сказала, что его будут звать Отактай, сын Найяту. Что он будет великим аак’си.

Шима потянула его на себя, они примкнули друг к другу лбами, пока он гладил ее живот.

– Отактай… – прошептала Шима, пробуя имя на вкус. – Красивое имя.

Всей семьей они собрались в землянке. Внутри, как и всегда, была идеальная чистота. Пучки трав для чая висели на веревке под самым потолком, насыщая землянку ароматным запахом. В углу лежало несколько дубленых лосиных шкур, из которых Шима сшивала теплые мокасины на грядущую зиму. Каменная печь отдавала приятным теплом и домашним уютом. Рядом с ней висел охотничий лук и топорик, с которыми Найяту выходил на охоту. Большинство аак’си пользовались ружьями ниитов, но он предпочитал прочную тетиву и тихую стрелу, вместо громких и долго перезаряжающихся мушкетов.

На ужин был кролик, угодивший этим утром в силки неподалеку. Поедая жилистое мясо, Найяту рассказал про Ладмера и его предложение. Шима, разумеется, не слишком обрадовалась той новости, что ее муж будет отсутствовать дома целую неделю, но иных путей решить проблему с деньгами у них не было.

– Папа, могу я пойти с тобой? – спросила его за ужином Сахики. – Мне бы очень хотелось увидеть город ниитов.

– Нет, доченька. Там не на что смотреть. К тому же ты нужна здесь своей маме…

– Возьми ее, Найяту, – вмешалась Шима. – Вся тяжелая работа выполнена. Остальное я смогу сделать сама.

Но Найяту слова жены не убедили, и он молча дал повторный отказ.

– Она уже взрослая, Найяту. Совсем скоро ей, как и тебе, предстоит работать на ниитов. Лучше, чтобы она как можно скорее узнала про их нрав и характер, чем сделает это слишком поздно. К тому же ей не помешает подучить их язык.

Ему пришлось крепко и долго подумать, прежде чем дать ответ:

– Твоя мама права. Я возьму тебя с собой, Сахики, только город ты посмотреть не сможешь. Все время мы должны будем проводить в лавке. Так велел господин Ладмер.

– Хорошо, отец.

– И ты должна будешь во всем меня слушаться.

– Хорошо. – Довольная улыбка не сползала с ее лица.

Когда с ужином было покончено, Найяту вышел наружу и посмотрел на Светило, верхушка которого только что скрылась за горизонтом.

– Найяту! – услышал он свое имя.

Вичитту вышел из леса вместе со своим единственным сыном Атоши, оставшимся у него после смерти жены. Возрастом он был немного старше Мики, но это не мешало ему постоянно с ней играть в догонялки или прятки, наряду с другой ребятней.

Поздоровавшись с семьей Найяту и оставив сына на попечение Шимы, Вичитту отвел его в сторонку и поинтересовался:

– Как прошла встреча с хозяином?

– Хорошо, более того, я бы сказал – отлично! Я расскажу тебе все по дороге.

– Так и быть, – прошептал его брат-охотник. – В любом случае, ты можешь начинать свой рассказ, поскольку племя уже собирается.

Все они направились вглубь леса, встретив по пути своих соседей и знакомых. Сверчки уже вовсю стрекотали свои ночные мелодии, а тихий ветер подыгрывал им, шелестя листьями деревьев и кустов.

Все племя аак’си, разбросанное по окрестностям, собралось вместе на большом поле. В самом его центре горело огромное кострище и языки его пламени поднимались до самых звезд. Вокруг костра под музыку барабанов и флейт танцевал лесной народ, провожая духа лета, Сид’оха, и встречая его младшего брата Матто, духа осени. Аак’си пели священные песни для Матто, умоляя наслать на их урожай жирные капли дождя. Просили его, чтобы меньше надувал он свои большие щеки, превращая воздух в ураганы, сметающие все на своем пути.

Тем временем Найяту закончил свой рассказ и дополнил его следующим:

– Я надеюсь, что если как следует пригляжу за лавкой господина Ладмера, то в благодарность, помимо денег, он даст мне шанс стать его подмастерьем. Начну с малого, буду подметать пыль и вытирать полки, но со временем…

– Не спеши, брат мой, – осадил его Вичитту. – Не проговаривай вслух того, чего ты желаешь, иначе этому не суждено будет сбыться. Держи это близко к сердцу и подальше от чужих ушей. В любом случае, я рад, что господин Ладмер пошел тебе навстречу.

– Ты прав, Вичитту, ты, как всегда…

Но их беседе не суждено было продолжиться, поскольку Найяту услышал до боли знакомый голос неподалеку:

– Найяту! Мой кровный брат!

Поначалу он не поверил ушам, решив, что голос родного брата ему почудился. Но развернувшись, он убедился в обратном. Широко улыбаясь, с распростертыми объятиями в паре шагов от него стоял высокий аак’си с ирокезом на голове. Его лицо было украшено ритуальной бахромой красного цвета. На шее висело ожерелье из зубов хищников и перьев птиц. Из одежды была лишь набедренная повязка с узорами родного племени.