– Хорошо было бы перейти реку или ручей, чтобы сбить горгулий со следа, – вслух рассеянно думала Аля, пытаясь выбирать дорогу.

Под ногами хрустели и ломались сухие ветки, мягко пружинил мох или стелилась упругая трава с ароматными лесными цветами. Опираясь на палку, Аля медленно пробиралась сквозь лес туда, где ей послышалось монотонное журчание. Босая нога, словно по закону подлости, постоянно натыкалась на твёрдые шишки или колючие ветки, причиняя девушке неудобства. Где-то вдали то и дело раздавались пугающие звуки, отчего она вздрагивала и подозрительно оглядывалась, но продолжала упорно идти дальше. Между высокими соснами попадались колючие кусты. В другое время Алька могла их обойти, но с больной ногой не приходилось выбирать. Колючки больно хлестали по рукам и ногам, оставляя неглубокие, но саднящие царапины.

Над лесом сияло солнце, и его лучи тонкими золотистыми паутинками повисали на деревьях и кустах, будто с верхушек спускались вниз полоски прозрачной вуали. Кто-то рядом тихонько напевал красивую песню, а может это журчала река, неся свои воды в неизвестном направлении. Вскоре Аля действительно вышла к реке и осторожно скатилась вниз по пологому берегу. Она улыбалась, опускаясь на колени и положив палку на песок рядом с собой. Однако радость оказалась преждевременной: река была бурной, покрытой пеной неестественного сиренево-бордового цвета и странно пахла. Несмотря на жажду, Аля не решилась пить такую воду, она сглотнула подступивший ком, облизала пересохшие губы и огляделась.

Над берегом нависала огромная сухая сосна с раздвоённой вершиной. Её корни частично упирались в песок, образовав углубление, в котором можно было спрятаться на ночлег. В наступающем сумраке девушка не могла продолжать движение и решилась переночевать на этом берегу, потому что боялась переправляться через бурную и, возможно, глубокую реку не зная местности. К тому же она не умела видеть в темноте, а больная нога хоть и меньше, но всё же давала о себе знать, доставляя неудобства при ходьбе.

Приближалась ночь, укрывая всё вокруг тёмным покрывалом. Старая сосна надрывно скрипела, раскачиваясь на ветру. Аля на коленях подобралась к корням и стала руками выгребать влажный песок, создавая из него защитный барьер. С большим трудом натаскав в импровизированную нору сухого мха и листьев, девушка разбросала вокруг пахучие цветы, вновь натёрла ими ноги и руки, чтобы отбить запах. Во время работы, к неописуемой радости Альки, она наткнулась на гриб-волнушку с углублением посередине, в котором скопилась дождевая вода и, припав к нему губами, жадно принялась пить.

В потемневшем лесу отчётливо разносились пугающие звуки и шорохи. Хрустнет ли сучок под чьими-то быстрыми лапами, пискнет ли мышь, прячась от пролетевшей, громко и устрашающе ухающей в потёмках совы, зашуршит ли в траве заяц – всё многократно усиливалось наступившей темнотой.

Девушка забралась в нору и затаилась, боясь пошевелиться и дохнуть. В каждом шорохе слышалась грозная поступь горгулий. Всё ещё не ощущая холода, хоть и была одета в тонкую футболку, она пыталась уснуть, но босые ноги, исколотые и поцарапанные во время продвижения по лесу, онемели и ныли. А ещё болела спина. Несмотря на все трудности, Алька радовалась спасению из лап врага.

В наступившей темноте где-то вдалеке завыл волк, а совсем рядом кто-то жалобно заскулил. Неожиданно на берег прыгнула крупная волчица и, прихрамывая на одну лапу, подошла к реке. Аля застыла, сжавшись в комочек. Она не боялась волчицы, ведь даже без магии жизнь научила её решительности и умению защитить себя, но совсем не хотела вступать с ней в сражение. К тому же, волчица не почувствовала запаха человека, что помогла девушке убедиться в правильном подборе трав, скрывающих её присутствие на берегу. Хищница подошла к самому краю, легла на песок, опустив больную или раненную лапу в тёмную воду. Полежав так несколько минут, к немалому удивлению девушки, волчица вскочила, почувствовав опасность и, резко стряхнув с лапы остатки воды, но, не облизав её, сгруппировавшись, прыгнула вверх и скрылась в тёмном лесу, оставляя за собой только звук ломающихся веток.

Девушка облегчённо вздохнула. Зверь исчез из поля зрения, не обратив на неё внимания, к тому же, она узнала, что странная вода излечивает открытые раны. Правда, это был не её случай: у неё был ушиб.

Алька размышляла над своим неприглядным будущим.

– «Выходит я в Нави, и здесь не действует привычная магия, – тревожно думала она. – Я уже сутки не ела и, пока работает заклятье Велены, не испытываю голода и холода, но что будет завтра, когда голод и холод вернутся? Ведь я даже не представляю, в какую сторону идти… И почему меня преследует Максим»?

Она совершенно не хотелось верить, что после её побега из академии юноша открыто перешёл на сторону Алабора. Пока девушка не увидела Макса верхом на драконе, оставалась хотя бы призрачная надежда, что она ошиблась на его счёт. А теперь? Теперь эта надежда растаяла, как тает утренний туман с восходом солнца. Алька неприязненно поморщилась и глубоко вздохнула.

– «Но зачем ему понадобилось разрушать стену? Как Велена смогла увидеть это? Что за чудовище было под ним, неужели и вправду – дракон»? – потрясённо размышляла девушка.

Мысли в голове в какой-то момент начали путаться, унося беглянку в неведомую страну грёз. Прислонившись головой к выступающему корню, девушка погрузилась в тревожный чуткий сон.

Неожиданно сверху раздался треск и шум ударов. Чьи-то выкрики смешались с рычанием горгульи. Наверху шло сражение. Алька резко проснулась, пытаясь определить, где находится, а когда поняла – затаилась, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя.

Крики и удары становились всё ближе и ближе, пока с обрыва на поляну не спрыгнула человеческая фигура. В темноте из-под корней Аля не смогла различить лица, но в его осанке и движениях померещилось что-то знакомое. Вслед за человеком появился и его противник – огромная горгулья с растопыренными крыльями. Она налетела на незнакомца, стараясь сбить с ног, но он ловко увернулся и резво отпрыгнул в сторону.

Подобрав валяющуюся на берегу палку, которая совсем недавно служила Альке костылём, человек отступал к реке. Горгулья, спрыгнувшая с обрыва на прибрежный песок, злобно рыча, теснила мужчину к воде. Он продолжал упорно отбиваться, но силы были явно неравны. Аля очень хотела помочь этому неизвестному, но прекрасно понимала, что с больной ногой может стать только помехой. В этот момент, злобно рыкнув, горгулья зацепила палку и, с силой дёрнув на себя, вырвала из рук человека. Повертев её в крепких лапах и переломив пополам, она отбросила бесполезную деревяшку в сторону реки. К великому сожалению притихшей Али, обломки были подхвачены и унесены быстрым потоком. Человек оказался обезоруженным. Он продолжал отступать, а Горгулья наседала, злобно рыча. Этого девушка вытерпеть не могла.

– «Если он дерётся с горгульей, которая служит Гастингсу, значит они враги. Но, Гастингс и мой враг тоже. А враг моего врага – мой друг»! – решила Алька, выбираясь из укрытия. Бросать друзей на произвол судьбы было не в её характере.

Поднявшись во весь рост, с трудом опираясь на больную ногу, она схватила с берега тяжёлую корягу, которую раньше и поднять-то не смогла и, что было сил, опустила промеж лопаток горгульи, особо не надеясь на положительный результат. Однако та, неожиданно громко взревев, грохнулась на прибрежный песок. Для пущей уверенности, Аля взмахнула корягой и ударила ещё и ещё, на этот раз по голове чудовища.

– Слава Вселену, наконец-то я тебя нашёл! – услышала Алька знакомый голос.

Она повернулась, не веря своим глазам, и поняла, кому помогала: на берегу перед ней стоял Максим, теперь в пробивающемся сквозь густую листву свете полной луны Алька увидела его лицо.

– «Как же так? – в панике думала она, отступая. – Если Максим на стороне Гастингса, тогда непонятно, для чего ему понадобилось сражаться с горгульей, ведь они – союзники? А если нет? Вдруг я ошиблась на его счёт или всё это – спектакль, и парень хочет вновь заманить меня в ловушку»?