Что он надумал?

— Со мной она была! — рявкает Богдан. — Хотите подтверждений — спросите у группы патрульных по маршруту в аэропорт. Нам выписали штраф за превышение скорости. Где был Андрей?

— В коридоре, — вздыхает полицейский. — Там камеры. То, что он говорил, подтвердилось. Он не выходил из здания.

— Хочу взглянуть с той стороны, — Богдан быстро выходит из туалета, я следую за ним. Вспомнился Юрий, назвавшийся Дедом Морозом, и Танюшка ему поверила. Так же и здесь — кто-то мог назваться кем угодно, хоть сказочным персонажем, и девочка ему поверила. Черт!

Пока мы идем, Богдану на телефон приходит сообщение. Он смотрит на него, а потом с силой бросает телефон на пол и громко матерится.

— Что там? Требование о выкупе? — спрашиваю я.

— Хуже, — отвечает оборотень.

Он говорит это словно бы самому себе, пялясь в пол. Мое сердце буквально разрывается на части. Черт возьми, что ему написали?

— Что произошло, — спрашиваю я.

Богдан не отвечает. Лишь кривится, поворачивается к полицейскому.

— Проводите нас туда, куда выходит это окно.

Он кивает, выводит нас из здания на задний двор. Тот выглядит неприметно — рядом небольшой домик явно хозяйственного назначения, гараж, машина рядом с ним. Богдан смотрит на окно, проходит к гаражу.

— Кто может сюда въезжать?

— Не знаю. Это вопрос к тем, кто тут работает.

— И вы не спросили? Похоже, Танюшку посадили в машину, стоящую прямо вот здесь, где сейчас стою я. И спокойно увезли отсюда. Эй, вы, — Богдан жестом подзывает высокого, худощавого, начинающего лысеть мужчину.

Тот медленно подходит.

— Вы что-то хотели?

— Вы тут работаете?

— Да. Если что сломается — чиню.

— Не знаете, какие машины сюда могут въезжать?

— Директор на машине приезжает. Привозят корма для животных, лекарства. Я не особо интересуюсь.

— Тут обычно много автомобилей стоит?

— Один-два.

— А кто-то следит за тем, кто въезжает?

— Нет. Мы же не банк, воровать у нас нечего. Ночной охранник есть, мало ли, какой-то дебил решит забраться и выпустить животных. Но днем особо никто не следит.

— Вы должны отследить, что за машина была здесь и куда она поехала, — обращается к полицейскому Богдан.

— Мы знаем, что мы должны сделать, — отвечает тот. — И знаем, кто вы. Но вы все еще должны ответить на наши вопросы.

— Хорошо, — скрипя зубами, отвечает Богдан. — Но вы…

— Мы знаем, что нам делать. Это не первый случай похищения ребенка.

Нас проводят обратно в помещение. Первым за одну из дверей уводят Богдана. Тот упирается, желает, чтобы я шла с ним, но полицейский упирается.

— Никуда не иди. Жди меня здесь, — говорит мне оборотень и скрывается за дверью.

А я места себе не нахожу. Брожу по коридору, на стенах которого нарисована пара львов и дикобраз, смотрю в окно, то сажусь, то поднимаюсь, то начинаю плакать. Господи, что за уроду могло прийти в голову похитить маленькую девочку, Почему Богдан опять что-то недоговаривает? Что ему написали? Кто это был? Похитители?

Душа разрывается от мыслей о том, где сейчас может находится Танюшка. Где-нибудь в темном подвале или грузовике фургона, прикована? Зараза! У меня не утихает чувство, что во всем виновата я. Оборотень слишком мало времени уделял своей дочери, и тут появляюсь я. Вместо того, чтобы заняться ей, и объяснить. Что человек, назвавшийся сказочным героем, на самом деле им не является, пустилась в бега с Юрием, которого не знала!

Проклятие! Если Танюшка не вернется — буду винить себя до конца жизни.

Мои веки кажутся тяжелыми. Кажется, что вот-вот упаду в обморок. Перед глазами все кружится и расплывается. Почему Богдан, зная, что есть угроза, не послал с девочкой охранников? Блин!

Оборотень выходит, приглашают войти меня. В небольшой комнатке за столом сидит другой полицейский — этот постарше, с черной бородой. Он начинает задавать вопросы, которые, как мне кажется, ну никак не помогут в поисках. Где я была в момент похищения, когда видела её последний раз и все такое. Неужели они думают, что я могу быть к этому причастна?

Все это длится нескончаемо долго. Кажется, что полиция занимается чем угодно, только бы не искать девочку. Моя голова болит так, что мыслить невозможно. На автомате отвечаю на одни и те же вопросы, а когда он сказал, что я могу уходить, не сразу понимаю это.

Поднимаюсь, выхожу в коридор и почти падаю на ожидавшего меня Богдана. Он усаживает меня, приносить воды, а потом доводит до машины. Там я на какое-то время теряю сознание, но тут же прихожу в себя.

За окном мелькают дома, деревья, машины, люди.

— Куда ты меня везешь? — спрашиваю у Богдана.

— Домой.

— А ты?

— Найду Танюшку.

— Чего хотят похитители?

Оборотень молчит, будто воды в рот набрал.

— Лучше тебе не нервничать, — после долгой паузы говорит он.

— Чего они хотят? — повторяю вопрос. — Скажи мне. Что пришло тебе на телефон?

Он вздыхает.

— Им нужна ты.

— Я?

— Да. Они хотят обменять Танюшку на тебя.

— Я согласна, — говорю я.

— А я нет. Никого я менять не собираюсь. Найду их и прикончу.

— А если не найдешь? — мое сердце начинает судорожно биться.

— Найду.

Звонит его телефон, он отвечает.

— Да, слушаю. Хорошо. Скоро приеду, — Богдан возвращает телефон в карман.

— Полиция нашла машину, на которой её увезли. Я должен на неё посмотреть. Но сперва отвезу тебя домой.

— Я не хочу домой!

— Ты потеряла сознание. Тебе нужно…

— Я сама знаю, что мне нужно! — фыркаю я. — Поехали к той машине.

— Сказал, как будет. И не иначе.

Черт его дери, он непробиваем. Но зачем похитителям я? Кому я могу понадобиться? Поняла бы, требуй они выкуп. Но меня? Зачем?

— Слушай, я не смогу сидеть и просто смотреть телевизор, зная, что Танюшку похитили! И что я могу спасти её!

— Тебе не нужно её спасать. Я сам все сделаю.

Вот же осел.

— А если не получится?

— Получится. Я обещаю, — он смотрит мне в глаза, а я понимаю, что он и сам не уверен, но не собирается рисковать еще и моей жизнью. Черт, мне нужно что-то сделать! Если им нужна я — то просто необходимо сдаться им. Но понимаю, что Богдан никогда не позволит мне сделать подобное.

— Ты сказал полиции про это? — спрашиваю Богдана. — Они что-то должны придумать. Может, организуют обмен и захватят их…

— Я же сказал, рисковать тобой не буду. Точка, — отвечает он, ясно давая понять, что разговор на этом закончен.

Блин, и что мне, сидеть и смотреть в потолок, не в состоянии что-то сделать? А если с самим Богданом что-то случится? Блин! Не могу так. Но на его месте наверняка сделала бы то же самое.

Мы подъезжаем к многоэтажке, поднимаемся в квартиру.

— В холодильнике есть кое-какие продукты. Не забывай, что ты беременна. Когда придет Андрей, скажи ему, пусть свяжется со мной.

Я киваю, хоть понимаю, что мне точно не до еды. Ни один кусок не полезет в горло, пока Танюшка не будет в безопасности.

Поднимаемся на лифте, Богдан впускает меня в квартиру, и тут же обнимает меня, целует в губы. Не знаю почему, но впечатление, будто этот поцелуй последний. Словно нас ждет долгая разлука.

— Утыкаюсь лицом в его плечо.

— Позволь мне хоть чем-то помочь. Позволь пойти с тобой.

— Не могу. Ты отвечаешь не только за свою жизнь. Помни это.

Блин!

— Если что-то понадобится — в столе в комнате есть телефон, — говорит оборотень. — Закрой дверь изнутри и никого не впускай. Люблю тебя.

Я застываю в ступоре, даже не в состоянии сказать «и я тебя люблю». Пялюсь в дверь, чувствуя, что тело отказывается мне подчиняться. Лишь через минут пять, а то и десять, прихожу в себя, закрываю квартиру изнутри и брожу по огромным комнатам, занимающим весь этаж, не в состоянии найти себе места. Часть из комнат пустые — ни мебели, ничего. А в одной даже не закончен ремонт. Каждый шаг отбивается от стен и возвращается ко мне гулким эхо.