Он тормозит у обочины, поворачивается ко мне.

— Что бы не случилось — не выходи, — говорит он.

— Хорошо, — отвечаю я.

— Пообещай, что что бы не случилось, останешься в машине, — он смотрит мне в глаза и немного пугает. Будто бы и правда тут на оживленной улице может что-то произойти.

— Хорошо, — говорю я. — Обещаю.

— Ты отвечаешь не только за свою жизнь, но и за жизнь нашего ребенка, — говорит он и выходит на улицу.

Выглядываю из-за сиденья, смотрю в заднее стекло, в котором из-за снега почти ничего не видно. Вижу вышедшего из машины Богдана, вставшего прямиком посреди дороги. Едущая прямо на него машина, кажется, и не собирается останавливаться. Твою же дивизию, что он творит?

— Богдан! — кричу я, позабыв, что он меня не слышит.

Тот даже не думает отходить, только выставляет руку вперед. Темная машина визжит тормозами, останавливается прямиком перед ним. Оборотень подходит к водительскому окну, стучит в него. Из машины кто-то высовывается, Богдан что-то ему говорит.

Слышать бы что…

Но остается лишь ждать.

Их разговор длится долго. А может, мне так кажется. В итоге Богдан возвращается ко мне, а машина разворачивается и уезжает прочь.

Ко мне он возвращается с озлобленной гримасой, садится за руль, не говоря ни слова заводит машину.

— Кто это был? Что они сказали? — спрашиваю я.

Оборотень не отвечает. Молча выводит автомобиль на дорогу и продолжает путь.

— Скажи мне. Слышишь?

— Я сам должен все обдумать, — отвечает он.

Черт, он опять что-то от меня скрывает. Как обычно. Может, у него привычка такая, может, в его бизнес-кругах повсюду потенциальные предатели, ненадежные союзники и прочие подобные, но, проклятие, речь о моей жизни, и я хочу знать в чем дело.

— Может, хватит секретов? — спрашиваю у Богдана, но он так же молча с напряженным лицом ведет машину к пяти огромным башням. — Как я могу тебе доверять, если ты все время что-то замалчиваешь?

— Это была обычная шпана. Им заплатили, чтобы те проследили за мной.

— И кто же заплатил? Ты бы точно не сердился из-за обычной шпаны.

— Они описали человека, которому я доверял, — сухо отвечает Богдан и из злости бьет рукой по руле.

— Кого?

— Бланку.

— Бланка? Как-то не похожа она на жестокого убийцу.

— Они описали её внешность. Сказали, что говорила по-испански.

— Что-то мне здесь не нравится. Почему она вообще пошла лично встречаться с ними?

— У них было вот это. Посмотри, — Богдан протягивает мне мобильник на котором вижу свою фотографию, сделанную в особняке оборотня. — Сказали, что им заплатили за то, что они проследят за тобой, и узнают, куда я тебя повезу. Мне тоже кажется это странным, но я должен с ней поговорить.

— Где она сейчас?

— Отправил её в отпуск, когда ты убежала.

Очень уж все странно. Пусть я не могла поговорить с Бланкой, но не верится, что она может хотеть меня убить. Зачем это ей — обычной служанке, черт подери?

— Как ты вообще её нанял? — интересуюсь я.

— Она — мать одного моего давнего знакомого. Тот погиб. Я предложил ей работу. Она согласилась. Вот и вся история, — отвечает Богдан, заезжая в двор одной из башен и въезжая на подземную парковку. Никогда не думала, что в этом городе бывают подземные парковки в жилых домах.

Смотрю по сторонам и вижу всевозможные дорогущие машины, стоимости которых явно сопоставима с бюджетом небольшой страны. Внедорожники, спортивные автомобили, даже длиннющий белый лимузин.

Богдан паркуется, выходит из машины, кивает паре стоящих у стены охранников.

— Пошли, — говорит он мне.

На лифте с зеркальными стенами мы быстро добираемся до верхних этажей. Даже коридор выглядит так, будто тут не жилой дом, а какое-нибудь учреждение. Все начищено до блеска, везде стоят цветы, а плитка на полу такая чистая, что без проблем могу рассмотреть свое отражение, и заметить, что волосы торчат в разные стороны.

На этаже всего лишь одна дверь. Её и открывает Богдан с помощью не только ключа, а еще и датчика отпечатка пальца.

Как только оказываюсь внутри, тут же слышу топот детских ножек.

— Мама! Мама! — Танюшка бросается мне на шею.

Не могу не обнять девочку и не поцеловать её в щеку.

— Спасибо, пап! — вопит она, не отрываясь от меня.

Богдан проходит вперед, в комнату.

— Можешь быть свободна.

Мимо меня выходит из квартиры женщина лет сорока. Наверняка она сидела с девочкой, пока нас не было.

— Идем, — Танюшка хватает меня, ведет по огромному коридору в одну из комнат. Не квартира, а целый дворец. Дверей и комнат столько, что запросто можно заблудиться.

— Тут моя комната, — Танюшка заводит меня в детскую с небольшой кроватью и множеством игрушек. — А где ты была?

— Да так. По делам, — не зная, что ответить, говорю девочке.

— Я переживала. Но папа пообещал, что ты вернешься.

Эх, а если бы я уехала…

Малышка наверняка на полном серьезе считала бы, что потеряла маму. Блин, откуда она взяла, что именно я её мама?

Внезапно вспоминаю тот день, когда впервые познакомилась с девочкой. Она тогда говорила, что получила письмо от Деда Мороза, где говорилось, что скоро получит маму. Тогда я думала, что то ли Богдан его написал, то ли девочка нафантазировала. Но что, если это была Бланка? Что, если она и правда вела за спиной оборотня какую-то свою игру? Я её не знаю, понятия не имею, что у неё может быть на уме. Но про это точно стоит сказать Богдану.

— Ты помнишь то письмо от Деда Мороза, о котором ты мне рассказывала? — спрашиваю у Танюшки.

— Конечно, помню, — шепчет она. — Он написал, что скоро я получу маму. Только тише. Он говорил, папе не рассказывать. А я боюсь, что ты опять пропадешь.

— Не пропаду, — отвечаю я. — Обещаю. Но тебе обязательно нужно рассказать про это своему папе.

— Пойдем к нему, — говорю Танюшке.

— Нет, не пойду! — упирается она. — Иначе ты снова исчезнешь!

— Не исчезну, обещаю тебе, — беру девочку за руку. — Пойдем.

— Но волшебство тогда рассеется. Так написал Дед Мороз.

— Я тебе обещаю, что никуда не исчезну, буду с тобой, — обняла малышку, поцеловала в щеку, провела рукой по волосам.

Самой пойти с этим к Богдану? Думаю, Танюшка скажет больше подробностей, но если не согласится — пусть отец её расспросит.

— Я уже сказала раз, и ты исчезла. Не хочу, — девочка готова вот-вот заплакать.

— Кому ты сказала?

— Бланке.

Вот же зараза! Но откуда она могла знать, что я сбегу…

— Когда ты ей сказала?

— Тогда, как ты исчезла.

— То того или после?

— После того, как мы с тобой гуляли. Но она ведь не говорит по-нашему…

Или говорит, но скрывает. Но как она могла знать. Что я исчезну? Или Юрий тоже…

Да нет же. Бред какой-то. В чем смысл? От всего кружится голова. Кажется, что то ли мир сходит с ума, то ли я. Но как бы там ни было, лучше рассказать Богдану про то письмо.

— Танюш, тот. Кто прислал тебе то письмо, не был Дедом Морозом.

— Неправда. Там было написано, что у меня будет мама, и у меня есть мама.

Кажется, девочку не переубедить. Придется мне говорить с её папой. Он побеседует с ней, я в глазах Танюшки буду выглядеть предателем, но как иначе?

— Ты мне почитаешь на ночь? — спрашивает девочка, протягивая мне книжку со сказками.

— Вообще мне нужно поговорит с твоим папой.

— Ну пожалуйста…

Не могу отказать девочке. Сажусь рядом с ней, открываю книжку, начинаю читать. Танюшка какое-то время смотрит на меня, улыбается, потом её глазки медленно закрываются. Блин, и как я могла бросить это милое создание? Вот почему именно меня она сочла своей мамой? Почему не ту же Бланку? Или просто прохожую на улице? Почему-то кажется, что кто-то ей описывал меня как её маму.

Блин, да я в голове сейчас целую параноидальную теорию выстрою.