— Хорошо, — киваю я.

Всю дорогу я плачу. Юрий пытается меня утешить, но у него ничего не получается. Мне просто нужно это пережить, побыть одной, решить, что делать дальше. Может, уехать с ним подальше — не худший вариант? Только я не люблю Юрия. И уж точно не буду его использовать.

Возвращаюсь в квартиру все такая же — расстроенная и в слезах.

— Оставь меня одну, — прошу Юрия.

— Вот ключи, немного денег. Звони, если что-то нужно. Я зайду завтра, посмотрю, как ты, — говорит он. — И сделай тест. Если не хочешь, чтобы твой муженек тебя нашел…

— Мне виднее что делать! — фыркаю я.

— Как скажешь, — он уходит, и я остаюсь в одиночестве. Какое-то время просто отдыхаю, лежа в кровати. Даже на короткое время засыпаю.

Мне снится Танюшка. Она стоит вдали, посреди темного леса, зовет меня к себе. Называет мамой. Я хочу подойти к ней, но чем ближе приближаюсь, тем дальше девочка от меня. Лес будто бы поглощает её. Она становится все менее различимой, превращается в темную фигуру на фоне огромных деревьев, а затем и вовсе исчезает.

Когда просыпаюсь, понимаю, что одиночество еще хуже, чем любая компания. Постоянно нервничаю, смотрю в окно, где каждый подъехавший к подъезду автомобиль мерещится мне врагом, а от шагов за дверью хочется бежать куда подальше.

Затем нападает волчий аппетит, и я бездумно поглощаю принесенную Юрием еду. Шоколад с сосиской — никогда не думала, что буду получать удовольствие от подобного извращения.

Кидаю взгляд на лежащий на подоконнике тест, и уже знаю, что он покажет. От этой мысли вся содрогаюсь, по спине бегут мурашки.

Черт!

Делаю тест, и все как и ожидалось — две чертовы полоски.

Тут не может быть других вариантов — только избавиться от ребенка. Богдан говорил, что мать Танюшки была наркоманкой, но кто его знает, может, именно он её до этого довел?

Может, если я сделаю аборт, Богдан никогда меня не простит. Не хотелось бы иметь такого врага, как он. Но, блин, это мое тело, моя жизнь и я ничем ему не обязана. Решено. Завтра поговорю с Юрием, пусть доставит меня к тому врачу, о котором он говорил.

Решив немного отвлечься, включаю телевизор, сажусь на диван, поставив рядом миску с печеньем. Работает это все плохо — все равно в голове вертятся все те же мысли о моем положении, Богдане, сестре и прочем. Но все же это лучше, чем мерить шагами комнату.

Все же я не смогу после всего жить в этом городе. Нужно уезжать, и плевать куда, лишь бы подальше.

Когда наконец-то мысли утихомириваются, и я в полудреме одним глазом посматривая на экран телевизора, звонит телефон.

Наверное, Юрий. Хочет поинтересоваться как я.

— Да, — отвечаю я, даже не глянув на номер звонившего.

— Ирина, слушай, — голос в трубке совершенно чужой. Он жесткий, механический, измененный, похож на звук какого-то механизма. Люди так не говорят.

— Вы кто? — спрашиваю я.

— Это я хотел тебя убить. Несколько раз. У меня не вышло. Впрочем, есть и другой выход.

— Зачем тебе меня убивать? — мое сердце начинает громко тревожно биться.

— Ты можешь просто исчезнуть. Куда хочешь, как хочешь, главное, чтобы вы с Богданом никогда больше не говорили и не виделись. Если ты пропадешь из его поля зрения, мне не нужно будет предпринимать новых попыток. Но если вернешься к нему — рано или поздно я тебя убью.

— Кто говорит?! — почти кричу я.

— Не важно. Даю тебе неделю. Если за эту неделю ты сама добровольно пропадешь из города, а еще лучше из страны — ты станешь мне неинтересна. Если не будешь пытаться наладить контакт с Богданом Казимировым — я забуду о тебе.

Звонок прерывается. Смотрю на экран телефона — номер не определен.

Черт!

Кто это был? Откуда он знает этот номер? Кому Юрий его дал?

Блин!

Все внутри аж трясется и переворачивается. К горлу подступает колючий комок. Что, если Юрий как-то замешан во всем этом? Если вообще звонил он, а голос явно был изменен, словно говорили надев на лицо какую-то штуку.

Его любовь…

Звучит, конечно, романтично. Но не верится. Совсем не верится.

Снова звонит телефон. На этот раз вижу номер Юрия.

— Алло, — говорю я, не зная с чего начать.

— Ко мне только что звонил какой-то тип, — говорит он. — Не назвался. Сказал, что если мне дорога твоя жизнь — мне нужно тебя увезти отсюда и сделать все, чтобы Казимиров тебя не нашел.

— Ко мне тоже. Кому ты дал этот номер?

— Никому. Клянусь. Понятия не имею где он его взял. Но я сделаю что он сказал. Увезу тебя отсюда подальше.

— Может, обратиться к Богдану, — шепчу я, сама не зная, что сказать.

— Слышала, что он говорил? — отвечает Юрий. — Тебе нужно держаться от него подальше. И от его врагов тоже. Тебе нужно убраться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Я вздыхаю.

И без звонков с угрозами понятно, что это лучший вариант для меня.

Ночью мне не спится. Не успеваю заснуть, как тут же срываюсь с кровати, потому что кажется, будто за мной кто-то следит, слышатся шорохи, а от громкого сигнала проезжающей под окном машины чуть сердце не останавливается. Уже и не помню, когда нормально высыпалась. Ничего, скоро уеду отсюда, будет время отойти от произошедшего и, надеюсь, начать новую жизнь.

Одиночество невыносимо. Оно давит тишиной, скребется в углу мохнатыми лапками страха, пересушивает горло, трясет, вселяет непонятные страхи. Благо, Юрий приходит, как только начинает светать. Я рада ему как ребенок новогоднему подарку, пусть и как мужчина он мне безразличен.

— Как спалось? — спрашивает он, занося на кухню пакет с продуктами.

— Не спрашивай, — фыркаю я, чувствуя, что вот-вот свалюсь с ног и усну прямо на полу.

— Я договорился о решении твоей, — Юрий какое-то время медлит. — Небольшой проблемки. Сегодня поедем.

Я лишь киваю. Поскорее бы избавится от нежеланного ребенка и забыть.

Интересно, что сказал бы Богдан на такое решение? Закрыл бы в подвале без окон, только бы не дать мне это сделать?

Перекусив печеньем, еду с Юрием в клинику.

На душе как-то трудно. Понимаю, что нужно избавиться от ребенка, что я не хочу его, да и не прокормлю одна, но все равно ощущение такое, будто что-то внутри меня всеми силами препятствует этому. Может, совесть? Не знаю. Какая к черту совесть? Я не просила Богдана спасать мне жизнь, она ему не принадлежит, и я не обязана рожать ему детей.

День сегодня приятный, кажется, будет тепло, как для зимы. Может, и снег немного подтает. Раньше в такие солнечные дни посреди зимы у меня всегда поднималось настроение. А сейчас сижу вжавшись в сидение автомобиля, и ощущение такое, будто еду на казнь.

До клиники быстро добраться не получается. То Юрий заезжает на заправку, а там какая-то поломка, то пробка. Словно бы сама вселенная тянет время чтобы я передумала. Но передумывать не собираюсь.

Клиника оказывается небольшим, неприметным четырехэтажным зданием с почти незаметной вывеской.

Опаздываем к врачу, приходится ждать пока она кого-то принимает.

Захожу в кабинет и вижу миловидную женщину блондинку на вид моего возраста.

— Присаживайтесь, — монотонно говорит она. — Это вы хотите аборт?

— Да, — киваю я.

— Подумайте еще раз…

— Нечего тут думать. Сделаете или нет? — я стараюсь говорить твердо, но голос почему-то дрожит.

— Сейчас сходите на анализы дальше по коридору. И если все хорошо, противопоказаний нет, все сделаем уже сегодня. Но подумайте еще раз. Многие женщины жалеют о таком решении.

— Я решила, — громко отвечаю ей, но скорее самой себе. Пытаюсь убедить себя же, что все как и должно быть.

Беру выданную врачом бумажку со стола, направляюсь на анализы. Там тоже то ли все длится неимоверно долго, то ли мне кажется. Передо мной очередь в несколько человек, пока ожидаю почти засыпаю на уютном диванчике в холле.

Юрий выдергивает меня из полусна.

— Ты точно решила? — спрашивает он.

— Чего это ты решил меня об этом спросить? Сам же говорил…