— Все также предан, как щенок, своему хозяину?

— Как видишь, — Ильинский пожал плечами и вновь уткнулся в бумаги.

— Я скучала. Честно. — проговорила Оксана. — Поговорим после встречи? Я отпрошу тебя на часок, — Оксана рассмеялась, а Ильинского ее тон задел.

— Делайте, что вам угодно, Оксана Викторовна, вы же жена генерального директора, вам все дозволено.

Женщина слегка потянулся к Ильинскому и провела пальцем линию от лба до губ мужчины. Затем она прошла в кабинет Игоря, а Владимир нервно выдохнул, закрыв глаза. Как он мог забыть о ней? Неужели он смог найти внутри себя силы захлопнуть воспоминания в дальний угол сознания? Поверить было трудно. Владимир смог вспомнить девочку-стажерку, а первую женщину в своей жизни-нет. Наверно обида была сильнее. Ильинский просто вычеркнул ее из своей жизни.

Сейчас Владимир жалел, что не интересовался жизнью Оксаны эти годы и мало что знал о ней. Женщина покинула кабинет Игоря спустя час. Она была в плохом расположении духа, но к Ильинскому подошла.

— Знаешь, наша встреча с тобой переносится на другое время, как на это смотришь? Приезжай завтра к шести, — Оксана быстрым росчерком написала на клочке бумаги адрес и свой телефон и вручила его Ильинскому.

— Будешь плохо себя чувствовать — позвони.

Владимир взял в руки записку и убрал к себе в ящик.

— Ты конечно подлец тот ещё, — бросила она напоследок. — Но твой хозяин ещё хуже.

***

Владимир приехал в назначенное место вовремя. Место встречи показалось ему странным, детский торговый центр. Но потом он в вспомнил о том, что у Оксаны был сын. На последнем этаже торгового центра находился фудкорт. Там, в одном из кафе, и сидела Оксана. Ильинский подошёл к ней сзади, положил на столик три крупные розы и аккуратно поцеловал ее в щеку. Когда-то она любила такие знаки внимания от него. Ильинский сел за столик. Минутное молчание. Владимир рассматривал бывшую любовницу. Сегодня она была другой, теплой и нежной. Волосы, завитые в крупные локоны, были собраны в хвост, лёгкий ненавязчивый макияж.

— Как там Дмитрий Геннадьевич? — прервал тишину Владимир.

— Дорохов-то, отлично. Назначил меня курировать ещё и вашу богадельню. Хреново вы сработались с Игорем, он сказал, что ты слил конкурентам ваш проект.

Оксана сделала глоток кофе не отрывая взгляда от Ильинского.

— Не наш, а мой. Это был мой проект, — Владимир разозлился, лицо его покраснело.

— И много получил?

Владимир усмехнулся и опустил глаза. Почему-то перед Оксаной стало стыдно.

— А ты все также любишь и мальчиков, и девочек? Или все же определился со своей ориентацией?

Вопросы женщины вгоняли в краску.

— Ладно, я не за этим тебя позвала. Видишь, — Оксана указала куда-то в сторону детской площадки, огороженной пластмассовым заборчиком. — Парень сидит на скамье?

Ильинский кивнул.

— Это мой старший сын, если ты помнишь, его зовут Сергей.

Ильинский всматривался в даль. Паренёк сидел на скамейке и наблюдал за кем-то в детском загончике. Сережа мимолётно кинул взгляд в сторону кафе, где сидела мать, он увидел, как она ему помахала, показывая, чтобы тот подошёл. Парень встал со скамейки. Сначала он долго смотрел в загончик, а затем открыл дверцу, из которой мимо него прошмыгнуло маленькое, но шустрое, существо в цветастых штанах и белой футболке с рюшками. На голове красовался одинокий хвост, который собрал светлые вьющиеся волосы. Парень обул малышку, которой на вид было не больше трёх лет, на руки и понес в сторону кафе. Чем ближе они подходили, тем сильнее Ильинского окутывал ужас. Видимо он заметно побледнел, потому что в себя его заставил прийти обеспокоенный голос Оксаны и прикосновение ее теплой ладони к его руке.

— Ты как? — женщина испуганно смотрела на Ильинского.

— Ты бы предупредила… — начал Владимир, но его речь оборвали.

— Мам, можно я пойду сам погуляю? — заныл парень.

— Во — первых, мы договаривались с тобой…

— Ну мам! Ну пожалуйста! — парень взмолился. А Оксане, ничего не оставалось сделать, как повиноваться, парень явно был настроен добиться своего. Получив некоторую сумму из материнского кошелька, Сергей радостно побежал восвояси, обещая вернуться через сорок минут.

— Десять лет — трудный возраст, — констатировала Оксана, сажая на колени девочку, от которой Ильинский не мог оторвать взгляд. Девчонка также смотрела на него.

— А это наша Маша. Наше золото. Дорохов ее обожает. Он же не верил, что у него ещё когда-нибудь появятся дети, после того, как в авиакатастрофе погибла жена. Он и к Серёжке хорошо относится, сыном его называет, хоть Серый и видится периодически с отцом. — пока Оксана говорила, Ильинский пересел ближе и взял девочку за руку. Он смотрел на нее, в ее глаза. Девчонка ерзала на коленях матери, но не пыталась убежать. Ильинский никогда не испытывал теплых чувств к детям и вообще считал, что он не создан для отцовства. Но к Маше его притянуло моментально.

— Ты пойми, — продолжала Оксана, коснувшись Владимира, чтобы тот посмотрел на нее. — На тот момент, чтобы мне забеременеть от Дорохова, понадобился бы литр его спермы, — она усмехнулась и посмотрела в глаза Ильинского, которые покраснели от проступивших слез. Он закрыл их ладонью и беззвучно заплакал.

Оксана коснулась спины Ильинского и утешающе погладила. Маша повторила движение матери, коснувшись руки.

— Просто услышь меня сейчас, Володь, и пойми. Не будь ты при смерти, я бы никогда не сказала тебе правды, не шла бы на риск, не ставила бы под удар наши отношения с Дороховым.

— Не плачь, — проговорила девочка, до этого не проронившая и слова. Выпутавшись из рук матери, она пересела на колени Ильинского, который вытирал слезы тыльной стороной ладони. Владимир прижал Машу к себе, а потом заметил небольшой аппарат у нее за правым ухом.

— Она не имеет к тебе никакого отношения. — проговорила Оксана. — Отчество у нее Дорохова, как и фамилия. Он не знает. Считает ее чудом. Просто Игорь сказал, что ты тяжело болен. Я бы хотела, чтобы ты знал, что оставил на земле хоть что-то после себя, я знаю, для тебя это важно. Считай, что это мой тебе подарок. Она моя любовь к тебе. — Оксана указала на Машу.

— Она плохо слышит? — растерянно произнес Ильинский.

— Да.

— Отчего?

— Врождённый дефект. — Оксана поправила резинку на хвосте девочки, которая прижалась к Ильинскому.

— Ты поэтому не забрала меня с собой тогда? — Ильинский грустно посмотрел на женщину.

— Не совсем. Я не хотела идти против Игоря. Ты был ему слишком нужен тогда. Ну, а Машу я родила ради Дорохова, но по любви к тебе. Дима бы увидел, на кого она похожа. А так ….

Оксана замолчала.

— Я могу…

— Нет, Вов. Не можешь. И даже не вздумай лезть в нашу жизнь. — Оксана вновь коснулась руки Ильинского. — Тем более, что ты долго не проживешь, не хочу, чтобы Маша привязывалась к тебе.

Владимир лишь вздохнул. Девочка обняла его сильнее.

— Понравился дядя? — Оксана погладила дочь по голове. — Мне тоже когда-то. Ты неважно стал выглядеть, все настолько плохо? Какой прогноз?

— Не очень хорошо. От года до двух. Я прошел курс химии и лучевую. — Владимир грустно замолчал.

— У тебя сестра в Германии. Не хочешь попросить ее помочь? — Оксана постоянно хотела заглянуть в глаза Ильинского, но тот их отводил, как будто что-то пытался скрыть.

— Мы не общаемся, — коротко отрезал Владимир.

— Зря. Она единственный твой близкий родственник.

Ильинский с упрёком посмотрел на Оксану.

— Не смотри на меня так! Я тебя ещё раз предупреждаю. Не заставляй меня жалеть о своем поступке.

Владимир лишь осторожно коснулся губами лба девочки. Он не хотел больше разговаривать с Оксаной, но терпеть ее общество было необходимым условием для их общения с Машей.

***

Ильинский сидел на деревянной пристани, вглядываясь в речную гладь. Вода казалось черной, лёгкая рябь беспокоила поверхность. На другом берегу во всю бушевала осень. Некоторые деревья вздымали вверх голые ветки, другие наоборот пылали желтыми и красными огнями, между ними красовались стрелы — ёлки темного, грязно-зеленого цвета. В руках Ильинского были листы бумаги и пастель. Он любил рисовать в детстве и даже посещал пару месяцев художественную школу, но она ему быстро наскучила.