— Так вы ещё другого преподавателя будете обвинять?! Хотите сказать, этот беспредел Олеся Леонидовна сотворила?!
— Ну это точно не я! Я проверял! — сквозь слезы проговорил дрожащим голосом Вовка. — Там была настоящая презентация, я был готов запустить ее, но она меня выгнала!
— Я просто в ужасе! — кричал мужчина. — Не смейте лгать и обвинять честного преподавателя! — ректор стукнул кулаком по столу со всей яростью. Мы с парнем вздрогнули. Ректор ошеломленно зачесал затылок. — Что вы наделали оба…Одна…не знаю даже, как вас назвать, не могу подобрать ни одного приличного слова! — он пронзил меня глазами, полного разочарования, — …А другой…просто кошмар! Вы оба отчислены и не имеете возможности восстановиться! — схватив голубой штамп, он стукнул им по столу.
Сердце в груди застыло. Меня…отчислили?
Коленки настолько страшно затряслись, что я чуть не рухнула на пол. Глаза защипало от слез. Вовка судорожно вздохнул.
— А Виктора Сергеевича сейчас уволим. — продолжил говорить ректор. — Я-то думал, он приличный человек…а он…со своей студенткой…а второй это додумался открыть на конференции…ещё вирус запустил на всю университетскую программу…еле как вчера починили систему.
Теперь понятно, почему такой ужас завис на весь проектор, а потом тот и вовсе вырубился, но видео продолжило играть на всех телевизорах…Вирус разрушил всю систему…
Я не верила собственным ушам. Меня отчисляют. Я прилежно училась, ходила на все пары, посещала все занятия. Ладно меня отправили на эту комиссию, которую я смогла закрыть, потеряв свою стипендию…Но отчисление…
Я опустила взгляд на стол ректора. На нем лежали приказы о нашем отчислении…подписанные…с печатью…
Все…Это конец…
Я была готова рухнуть без сознания прямо в эту же секунду.
Внезапно зазвонил рабочий телефон, и ректор взял трубку.
— Да? Дозвонились до Виктора Сергеевича? Что? — мужчина ахнул, прижав к губам ладонь. — Найден повешенным в своей квартире?
Я почувствовала, как меня заколотили мурашки…Не только я одна вчера пыталась покончить собой…Но преподавателю это удалось.
Виктор Сергеевич повесился в собственной квартире…Просто не получалось в это поверить…Казалось, я застряла в собственном ночном кошмаре…
— Какой ужас… Ладно, сейчас приеду. — ректор положил трубку и пронзил меня свирепыми глазами. — Ладно, вы там, допустим…встречались…но зачем такое было во флешку добавлять…
— Я ничего не делала! И это видео фейковое! Есть человек, который может это подтвердить! — кричала я в отчаянии, надеясь, что Эдгар хоть сможет объяснить это ректору…
— Уже поздно! Виктор Сергеевич мертв! А вы оба отчислены! Сейчас я сообщу вашему коменданту, чтобы вас сегодня до пяти вечера выселили. Не находитесь больше на территории нашего университета. Уходите, позорища, видеть мои глаза вас больше не могут… — ректор прижал к своему красному лицу трясущиеся ладони.
Мы покинули кабинет обескураженные и ошеломленные…Вовка весь красный, его глаза блестели от слез, некоторые прилипли к стеклам очков.
— Ты дура?! — закричал он. — Нахрена такое хранить на флешке, которую ты дала на конференцию?! Могла бы удалить!
— Это не мое! Я не спала с преподом! Меня подставили! — возмущенно закричала я.
Вовка сжал губы. Внезапно он угомонил свой гнев, глянув на меня огромными глазами:
— И меня…а я ведь видел твою настоящую презентацию…Но теперь поздно что-либо решать! Я отчислен, и меня ждёт армия!
— А меня позор на всю оставшуюся жизнь… — глухо пробурчала я.
Я вышла из университета будто в тумане. Преподаватель мертв. Меня отчислили. Я опозорена на весь университет. И я не имею возможности восстановиться.
Моя жизнь как быстро наладилась, так и быстро разрушилась.
***
Я скрылась ото всех в парке. Тут людей не было, и никто не будет бросать на меня косой взгляд. Мне казалось, о вчерашнем позоре уже точно знают все…
Я прислонилась к дереву и набрала Эдгара. Меня до сих пор не отпускала вчерашняя ситуация, его слезы на глазах, дрожь в его голосе, и тот ужас на лице. Он действительно боялся меня потерять навсегда…Мне было стыдно перед ним, он не заслуживал почувствовать это горе в одиночку.
Разделим это чувство между собой.
— Ну как прошло? — тут же спросил парень.
— Плохо. — вздохнула я. — Меня…отчислили.
— Из-за этого тебя отчислили?! — возмутился Эдгар.
Сжимающая телефон ладонь чуть не обронила его на землю.
— Да. Даже не дадут возможности восстановиться…
По вздоху Эдгара я поняла, что он был до ужаса ошеломлен этой новостью.
— Я должна сегодня до пяти вечера выселиться из общежития. Приказ об моем отчислении уже подписан.
— Как все плохо… — мрачно вздохнул Эдгар. — А что с твоей работой?
— Я даже идти туда не хочу. Павел Юрьевич ведь тоже был на конференции…
— Ладно, я сейчас подъеду, и мы соберем твои вещи. Переселишься ко мне. Потом поедем в полицейский участок.
— Зачем туда ехать?! — вскипели мои нервы от вспыхнувшей ярости.
— Писать заявление на Леру. Пусть получит за свое. Она, считай, тебя до самоубийства чуть не довела.
— Она другого довела… — покачала я головой. — тот препод повесился.
— Ну это вообще…
Эдгар начал так жестоко материться. Каждое его слово больно стучало по вискам. Я даже не думала, что когда-нибудь услышу настолько яростным может быть его голос. Он так свирепо кричал в трубку, что от страха мурашки по телу пробежали.
— Это все, уголовное. Она довела до самоубийства человека. Ее посадят за это. Мы, тем более, сегодня должны поехать в полицию.
— Я не хочу туда ехать…Они смеяться будут надо мной.
— Никто не будет. Все, не бойся. Я сам им все скажу. Тем более, сейчас начнется расследование насчет самоубийства, думаю выяснится, кто именно включил эту хрень на конференции. Они вдвоем с Лерой сядут в тюрьму. Жди меня, я сейчас приеду и помогу собрать вещи. — решительно и вдохновленно сказал парень.
Эдгар не терял надежды наказать их…За это я его еще больше полюбила.
Через час парень подъехал к автобусной остановке. Я его там ждала и была рада, что на остановке людей не было. Парень горячо меня обнял и притронулся к забинтованным рукам, скрывающимся за длинными рукавами толстовки.
— Болят?
— Щипают сильно. — я прикусила губу, ощутив, как руку пронзила боль.
Эдгар ошеломленно покачал головой, и мы направились в общежитие. Я записала его в журнале гостей…Это моя последняя запись.
Мы пошли в комнату. Настроение было просто подавленное. Меня отчислили…Родители еще не знают об этом, и я боюсь увидеть их реакцию. Хорошо, что судьба столкнула меня с Эдгаром и хорошо, что я полюбила его. Без него я бы просто пропала. Если вчера меня раздражала его упертость, то сегодня я просто благодарила, что у парня настолько сильный характер.
Боялась заходить в комнату. Видеть разочарованное лицо Таи, отвращение в глазах Кати, слышать пронзительный смех Маши…
Подошла к двери, где на недавно появившейся табличке были записаны наши имена «Таисия Белова. Александра Мирошниченко. Мария Толстопятко. Карина Тарасова». Имя Карины было зачеркнуто. Следом зачеркнут мое…
Но в комнате меня ждал сюрприз.
Маша собирала вещи, раскладывая их в большую сумку. Выглядела она тоже мрачно.
— Ты куда? — тут же спросила я.
— Кто-то растрепал тетке, что я всех напоила на той вечеринке, — вяло проговорила Маша, яростно кидая свои трусы в чемодан. — она меня выселила. Я ведь правила нарушила…А остальных ждет наказание — уборка на территории кампуса, покраска забора. Меня все ненавидят. — Маша недовольно швырнула сложенную футболку в сумку.
Ну хоть не меня одну будут презирать…
Я достала из-под кровати чемодан и раскрыла его. В сердце больно кольнуло. Я собираю свои вещи…Я выселяюсь отсюда…Теперь не буду здесь жить…Мое студенчество прошло ужасно быстро и закончилось так печально…
В комнату зашла комендантша и сказала:
— Мирошниченко, вышел приказ от имени ректора выселить тебя до пяти вечера. Не тяни время и собирайся. Договор о расторжении ждет тебя внизу. И ты пошевеливайся! — злобно рявкнула она Маше. — Позорище! Такого стыда я давно не чувствовала! Меня лишили премии из-за твоей тупой пьянки! Курица! Алкашка!
