Вода создавала причудливые каскады, наполняла бассейны провалившихся подвалов, украшала руины гирляндами пока еще маленьких сосулек. Вечнозеленый плющ яркими пятнами подчеркивал общую тоскливую и одновременно завораживающую картину.

— И где-то в этих купальнях затаился Кот? — Дракон с сомнением оглядел развалины.

Я тоже не горела желанием по ним бродить. Последнее посещение подобной достопримечательности едва не лишило меня души. Но, в отличие от старого ренаторского замка, разрушенный храм наполняла тишина, без единого намека на паразитические эманации.

Вилли прошел сквозь арку, по замшелым камням пересек затопленный зал. Мы, переглянувшись, последовали за ним. Широкий проем, давно лишенный дверей, вел в относительно сухую галерею. Пол и остатки стен укрывал толстый слой пышного зеленого мха. Когда-то окна галереи закрывали цветные витражи — в одном из проемов сохранились осколки закопченного стекла.

Из галереи мы повернули налево в обширный зал. Лишь две из некогда подпиравших потолок колонн уцелели. Остальные бесформенными грудами лежали на полу. Ни здесь, ни в галерее не было и следа выпавшего накануне снега. По дальней стене струилась вода, ручейком сбегала вниз по лестнице. Туда и направился Вилли.

Длинный коридор тонул в зелени, между плитами пола журчала вода. Подснежники задумчиво качали нам вслед белыми венчиками. Поразительный контраст между морозным предзимьем снаружи и весенним цветением внутри сбивал с толку. Дракон только пожимал плечами, мол, чего только в мире не бывает, но держался настороженно.

В конце живописного коридора нас встретила еще одна лестница. Вилли остановился, чтобы зажечь свечу и спустился в темноту. Подземелье храма прорезал лабиринт высоких ходов, со множеством запертых или чернеющих дверными провалами помещений. Маг, не раздумывая, свернул направо на первом же перекрестке и выстучал на двери секретный код.

Спустя томительную минуту дверь приоткрылась. Настороженный глаз осмотрел пришельцев, а затем, дверь распахнулась во всю ширь.

— А этот что тут делает? — возмутился Кот, шмыгая носом.

Вилли сгреб приятеля в охапку и вместе с ним ввалился внутрь.

Убежище представляло собой большую комнату с выложенными грубым камнем стенами, мозаичным полом и сводчатым потолком. Почти все пространство занимала разномастная мебель. В дальнем левом углу громоздились друг на друге штук десять стульев, справа от них находился покосившейся платяной шкаф, тут же рядком стояли три старых кровати, застеленные пестрыми коврами (одна с рваным балдахином). Вдоль правой стены возвышались набитые всякой всячиной шкафы.

Центр комнаты занимал массивный стол, заваленный книгами, стопками бумаги, баночками, бутылочками, пробирками и ретортами на треножниках. У левой стены нашли приют: два гигантских сундука, бадья с водой (литров на сорок), четыре чугуна и медный чайник, подставка для мечей (без оных), больше похожая на орудие пытки, массивный табурет, и два некогда шикарных кресла. Их цветастая обивка давно полиняла, а кое-где треснула, выпустив на волю пучки свалявшейся овечьей шерсти. В одном из кресел сидела Меру, согревая ладони о маленькую жаровню.

— Да, я тоже рад тебя видеть, дружище, — пробормотал Кот, пытаясь вырваться из медвежьих объятий, — а его — нет! Отравитель!

На этот раз дракон промолчал.

Кот проснулся, когда уже стемнело и сразу почуял неладное. В доме кто-то был. Кто-то чужой. Воровская чуйка вопила на все лады, что ему крышка и нужно убираться, вот прям щас. Чуйке Кот доверял, а еще он знал, что в соседней комнате спит Меру и ее он уж точно не бросит на растерзание неизвестным злодеям.

Друзья выскользнули из дома, когда огонь охватил половину нижнего этажа. Даже с тяжелой после долгого сна головой, Меру умудрилась тепло одеться и прихватить сумку. Кот выскочил, как был, в домашних шароварах и тонкой рубашке, только в сапоги догадался запрыгнуть, и теперь хлюпал простуженным носом. Зато все свое добро покидал в покрывало. Так, с узлом за плечами и шокированной подругой он и добрался до укрытия через первый в этом году снегопад.

— У меня для тебя кое-что есть, — я расстегнула пряжку и вернула плащ хозяину.

— О! Так вот куда он подевался! — обрадовался Кот и добавил, шмыгая носом: — можешь оставить себе. Мне и так нормально.

— Ну, уж нет. — Я закутала красноносого мага в теплый плащ. На мне-то еще и балахон, а этот раздолбай даже в покрывало закутаться не догадался, трясется в одной рубашке. — Рэнс, свари ему что-нибудь от простуды.

— Ни за что! Кто угодно, только не он! Первый раз отравить не получилось, второго шанса я ему не дам!

— Да брось, он тебя вмиг на ноги поставит.

— Или в гроб положит! Благодарю покорно — нет.

Дракон на нашу перепалку не реагировал, сидел на табурете мрачной глыбой. Солнце никогда не проникало в этот подвал, но он по-прежнему не снимал капюшона. Последнее время он был слишком уж задумчивым. Что, в общем-то, неудивительно.

— Ребята, Меру, простите меня, — наконец, решилась я. — Это из-за меня Вилли попал в тюрьму, а вы лишились дома. Я понимаю, слова ничего не изменят, но молчать я не могу. Рэнс не хотел вам причинить вреда, если бы он знал, чем все обернется, если бы мы оба знали… Если бы я хоть что-то могла сделать… Вообще, знаете, у меня есть… — дракон, словно прочитав мои мысли, отрицательно покачал головой, — …есть идея, кто мог это сделать.

— Брось, я и так знаю, — отмахнулся Кот. — И не мучай себя. Рано или поздно, он бы до меня добрался.

— Кто?

— Егар, конечно! У нас с ним давние счеты. К сожалению, пока что в его пользу. Он ведь такой, если не можешь заполучить — сожги!

Дракон заинтересованно прислушался.

— Раньше здесь был приют, — начал Кот, невольно кутаясь в плащ, — уже после того, как храм забросили. Здание большое, добротное и за чертой города — идеальное место, чтобы отдать на растерзание мелким голодранцам. Вид города не портят, не воруют и не попрошайничают. Мы, конечно, все равно, воровали и попрошайничали, но, по крайней мере, у нас была крыша над головой и паршивое, но регулярное питание.

А потом пришел Егар. В то время он подыскивал себе место для первого в столице Единорожки. Директор приюта, конечно, возмутился: как можно делать игорный дом в храме, пускай и давно заброшенном?

Кот едва помнил, как выбрался из огня, очнулся уже на улице в окружении таких же напуганных и растерянных ребятишек. Так, в шесть лет он во второй раз в жизни лишился дома.

— Директор умер от ожогов в госпитале на следующий день. Он все пытался спасти библиотеку.

— Дурак, — хмыкнул дракон, с интересом слушая рассказ. Кот согласно кивнул. — Людей надо было спасать, а не книжки.

— Удивительно, что больше никто не пострадал, — добавил Кот, — но приют наш, как видите, сгорел дотла. Только подвалы и уцелели. И то не полностью. Часть затопил ручей.

— Ты уверен, что Егар виноват? — На протяжении рассказа я следила за Меру. С нашего прихода она тихо и мрачно сидела в углу, и не произнесла ни слова.

— Я видел его там. Его и еще двоих. Их лица до сих пор стоят у меня перед глазами. — Он сжал кулаки. — И вот, снова та же история.

— Та же, да не совсем, — протянул дракон, — теперь-то что ему от тебя надо? Новый притон собрался у вас замутить? Нет, тут Таира права, это из-за нас ваш дом спалили.

— Не от него, — наконец, проронила Меру, — он несколько раз приходил к отцу. Расспрашивал. Он что-то ищет и хочет, чтобы отец ему помогал.

— Только шеттера лысого он от него добьется! Я извиняюсь, — добавил Кот с оглядкой на Рэнса, но тот лишь отмахнулся. — Господин Минс плевать хотел на все его хотелки.

— Выходит, он решил твоего отца запугать? Спалив дом? — Я переводила взгляд с Кота на Меру. — Он совсем ненормальный? Впрочем, на моей родине такое часто практикуют. Бандиты.

— А он и есть настоящий бандит! — оживился Кот, утирая нос. — Не удивлюсь, если он скажет, что похитил Меру, и будет морочить голову, пока профессор не согласится ему помочь.