– Я лично предполагаю, рецепт этой отравы – дело рук все того же заказчика. Он ведь был химик. Известная личность, доцент, доктор наук и светило прогресса. Так просто.

Клавдий покачивался на стуле, говорить было тяжко. Ощущение его персональной ответственности давило. Виноват был лишь он, так казалось. А в блоках Бурденко лежали самые близкие ему и родные. И их боль была ценой за его ошибку. Больно.

– А квартира Алисы? – Сэм, конечно, был в курсе, однако.

– Знаете, что этой ночью Гессер отправил свое завещание в офис инквизиции? Подлинник, свежий. И кому все оставил?

Они думали все, что сегодня их ничто уже больше не сможет удивить… А вот вам.

– Продолжай, что ты замер.

– Наследником он объявил Макса Амбу. Прилагая пакет документов, включая протокол генетической экспертизы. Максимиллиан – сын Гессера. И вдобавок – законный. Родители его были в браке ровно год, до убийства матери Макса браконьерами. Чистокровный он морф. И теперь – единственный наследник рода Небесных тигров. И покойнички наши знали об этом. Все, и старший, и младший усопшие.

– Гес привез его совсем малым ребенком. И прятал от всех своего единственного законного потомка. Согласитесь – не зря.

– Одного не пойму, – Савва, до сих пор молчавший, громко поставил кружку на стол, допив все до дна. – Если заказчик был мертв, отчего же убит Борис Игнатьевич?

– Это уже известно. Маричка принесла ритуальную клятву на драконьей крови. Ритуал должен был выполнен быть до конца. Смерть заказчика ничего не меняет. Когда я передавал ее темным, это было первым и главным признанием. Протокол я составил, лежит у меня в кабинете.

– Э! И откуда там всплыла драконья кровь?

Ладон поморщился. Это была не его тайна. С другой стороны – подробности происхождения Эрис все равно скоро станут известны. Пусть лучше от него, чем из вечно лгущих темных.

– Она на четверть дракон. Да, именно так я ее и сдал темным. Иначе ее не поймать никому – я вас уверяю.

Помолчали, делая попытку переварить все услышанное.

– Думаю, вот теперь дело «Триглы» можно смело считать завершенным. Хотя нам всем и больно и страшно, – Сэм за эту вот «бальную» ночь постарел на полвека, не меньше.

Он не притронулся к щедротам Деуса – так и сидел за столом в своем рабочем кресле, прямо по центру, мучительно потирая виски.

– Кстати, о нашем Темнейшем. Ты вообще хоть что-нибудь уловил в его потоке сознания? Кроме словоблудия. Я отвык от шифра в речи темных. Кроме того, как Авва прекрасен, мой мозг ничего не услышал, но и это не новость.

Статус и происхождение Клавдия позволяли вольное обращение ко всем иным этого мира. Теперь уже ко всем.

В ответ все устало промолчали.

– Негусто…

– А что ты хотел, сиятельный? Одни загадки, сплошные неизвестные. Никаких вводных. Предлагаю закончить этот коллективный мазо… акт, почтить память великого и разойтись по койкам, – Савва, как всегда, был практичен.

– К утру надо сформулировать текст запроса к аресту темными. Отдельно от Инков, отдельно от Света. Потрудитесь.

– Угу. И еще. По этому… панарицию на Востоке. Сав, что там у нас за хирургия?

– Я глянул уже. Есть кое-что, справку кинул вам всем. Камчатская заварушка больше всего подходит под это загадочное определение.

– Ненавижу тупые загадки, вечно этот Бес делает вид величайшей задачи Вселенной. Надменный осел. Кстати, Клавдий. Ты там пока никого не родил нам на радость, собирай барахлишко и езжай на Камчатку. Обживайся, мосты наводи, тропинки протаптывай.

– До октября.

– А что там у нас в октябре? Улетишь в теплые края вместе с птичками?

– У него жена рожает.

– У всех жены. Рожают даже время от времени. У некоторых – с завидным постоянством.

– Сэмушка, не у всех такие жены. Ты хочешь нас оставить с голой… совестью без штатного оракула? А она может. Уйдет в декрет с головой и вообще не выйдет. Это ты пока такой смелый, а как Ге вот в ту дверку войдет да как рядышком сядет, будешь кофеек ей наливать и в глазки заглядывать, – Савва явно говорил со знанием дела. – Клавдий, до осени ты уж управься. Сиятельной Ге нежный привет от всего Света, Инквизиции, и Сэм персонально тоже не разломится от привета самой прекрасной женщине этого мира. Ведь да?

Он выразительно посмотрел на Верховного Инквизитора. Тот пробормотал в ответ что-то вроде: «Да, конечно, это все я, не подумав, сказал».

– Ладон, а там пока приводи в порядок вашу всю группу. Я читал – у вас там пополненье?

– Много всего. Я завтра зайду к вам с отчетом, уже записался.

– Жду прямо сразу с утра с нетерпением. По коням, сиятельные. Покой нам только снится.

Клавдий вышел из Круглого кабинета Инквизитора опустошенным и злым. Злость накатывала волнами так, что он решил ехать домой на такси. Развеяться по дороге и придумать, что скажет жене. Своей любимой женщине, той самой, которую боялись потревожить всесильные мира сего. Своей персональной Судье, своей Гее.

«Счастливый брак – это брак, в котором муж понимает каждое слово, которого не сказала жена». Алфред Хичкок

Провожая усталым взглядом поток городских огней, бурлящий за окном, Клавдий злился.

Он был в ярости. Это омерзительное состояние собственной души ему совершенно не нравилось. Еще сегодня утром его жизнь казалась настоящим праздником. Любимая работа, наука, любимая жена, дети – уже имеющиеся и вскоре ожидаемые.

Прошло всего несколько часов, и он мучительно размышляет, какими словами рассказать своей глубоко беременной жене о произошедшей только что катастрофе.

Через несколько часов Клавдий должен будет улететь на край Земли. Воистину «туда не знаю куда, принести то не знаю что». Командировка, странным образом смахивающая на ссылку.

Войдя в зеркальный лифт, он проделал давно забытое дыхательное упражнение, замедлил пульс. Причесался, вспомнил девичьи косметические приемы, когда-то выписанные младшей дочерью из старинных трактатов и развешанные на розовых наклеечках вдоль рамы большого зеркала в прихожей. Нагнал здоровый румянец на щеки, убрал синяки под глазами, придал блеск взгляду. «А полезная эта вещь, надо будет полистать ту книжонку», – подумал и тут же ощутил себя стремительно стареющим человеком. Груз забот и неразрешимых проблем мог заставить стареть даже имморталис22.

Из зеркала на стене лифта на него смотрел импозантный лысый мужчина в стиле «совсем слегка за пятьдесят». Мужественное лицо, широкие плечи, модная бородка, дорогой костюм. Респектабельно, благородно. Вот, только глазки предательски бегали – обдумывание предстоящего разговора с женой не настраивало на оптимистичный лад. Вдох – выдох. Уверенное начало – залог успеха.

– Дорогая, как ты? Как день прошел, как самочувствие, что нового, как дети?

– Чемодан я тебе собрала, гостиницу заказала, билеты на столе в столовой, ужин там же, я сейчас буду, – из ванной раздался глубокий, очень приятный женский голос.

Ох и трудно быть мужем великой Ге! Он волновался, как скрывший двойку от отца школяр, а она, как обычно, решала его проблемы.

Какое счастье быть любимым супругом мудрейшей Геи!

Она выскользнула из ванной, придерживая завязанный на голове внушительного размера тюрбан. Беременность ей всегда шла. Взгляд женщины становился томным, формы округлыми, даже волосы густели и их обычный медный цвет темнел, отливая насыщенно-бордовым.

Какое же это вечное искушение, находиться рядом с пленительной Геей Гавриловной Деус-Дивиной!

– Билетов на прямые рейсы нет, да и ближайший прямой только завтра вечером. Я забронировала утренний, с пересадками в Красноярске и Хабаровске. Бизнес-класс. Успеешь привести в порядок дела и мысли.

– Так не терпится от меня избавиться? – он старался не выглядеть сердито и растерянно, пряча за улыбкой не остывшую еще ярость.

– Бесполезно противиться начертанному. Сейчас не тот случай, когда есть выбор.