Максим Жуков Родился в 1968 году в Москве. Русский поэт. Председатель Крымского отделения Союза литераторов России. Лауреат международного конкурса «45-й калибр» (2021). Победитель конкурса «Заблудившийся трамвай» (2012). Обладатель Григорьевской поэтической премии (2013) и Международной премии имени А. И. Левитова (2021). Публиковался в «Литературной газете», а также в журналах «Знамя», «Нева», «Сибирские огни», «Homo Legens» и многих других. С 2010 года живет в г. Евпатории. 1989 ГОД Это тело обтянуто платьем, как тело у жрицы Кибелы обтянуто сетью, оттого-то заколка в твоих волосах мне и напоминает кинжал. Если верить Флоберу, то в русских жестокость и гнев вызываются плетью. Мы являемся третьей империей, что бы он там ни сказал. В этой третьей империи ты мне никто и ничто, и не можешь быть кем-то и чем-то, потому что и сам я в империи этой никто и ничто. Остается слагать эти вирши тебе и, взирая с тоской импотента, обретаться в столице твоей, что по цвету подходит к пальто. Если будет то названо жизнью, то что будет названо смертью? Когда я перекинусь, забудусь, отъеду, навек замолчу. Это тело имеет предел и кончается там, где кончается все круговертью, на которую, как ни крути, я напрасно уже не ропщу. В этой падшей, как дева, стране, но по-прежнему верящей в целость, где республик свободных пятнадцать сплотила великая Русь, я, как древние римляне, спьяну на овощи целясь, зацепился за сало, да так за него и держусь. В этой падшей стране среди сленга, арго и отборного мата до сих пор, как ни странно, в ходу чисто русская речь, и, куда ни взгляни, — выходя из себя, возвращаются тут же обратно, и, как жили, живут и по-прежнему мыслят — сиречь, если будет то названо жизнью, то названо будет как надо — с расстановкой и чувством, с апломбом, в святой простоте, это тело обтянуто платьем, и ты в нем – Менада. Ты почти что без сил. Ты танцуешь одна в темноте. * * * Белый день заштрихован до неразличимости черт. Я свернул у моста, а теперь мне, должно быть, налево… Я иду вдоль реки, как дотла разорившийся смерд: Без вины виноват, ни избы не осталось, ни хлева. Нынче ветрено, Постум, но что они значат – ветра, С совокупностью их, с направлением, с силою, с розой? Не пришедших домой тут и там заберут мусора; Что рождалось стихом, умирает, как правило, прозой. Ничего никогда никому не хочу говорить, Повторяя себе вопреки непреложное: «Скажешь!» До того перепутана первопричинная нить, Что ее и петлей на кадык просто так не повяжешь. С чешуей покрывает по самое некуда вал, Никакого житья – все равно, будь ты фейк или гений. Я живу у моста. Я на нем никогда не бывал И считаю, что это одно из моих достижений. * * * Мой кот не знает, что умрет. А я – не знаю – как… И лес умрет. Не так, как кот, А как-то так – фигак! — И нет ни елей, ни осин, Не станет ничего. Мой кот глядит, как будто сын, Родное существо. А лес стоит, поджав живот, Не чувствуя, стоит, — Что все сгорит, что не сгниет, Что не сгниет – сгорит. Я жил когда-то без кота И убедился в том, Что без кота и жизнь не та, Не то что жизнь с котом. А лес встречает первый снег, Дрожа березняком, Где потерялся человек С веревкой и мешком. Он шел и все вперед глядел, И все глядел вперед… Но отношенья не имел Ни я к нему, ни кот. Мой кот глядит, как будто сын, На мир и на людей, Как сорок тысяч верных псин И добрых лошадей, И он не знает, что умрет. А я – не знаю – как. И кто кого переживет, Не ведаю. Вот так. Татьяна Петрова
Родилась в 2007 году в Москве. Учится в школе «Уна». В двенадцать лет поступила в Детскую художественную школу, активно рисует, участвует в конкурсах. В 2022 году стала победителем литературного конкурса Ассоциации издателей и писателей «Мир литературы. Юность» и участником второй литературной смены «Штурманы книжных морей» в МДЦ «Артек», где впервые со сцены прозвучали ее стихи. * * * Очень хочется бросить стихи на струны, О гитару разбить свои хрупкие пальцы, Хочется мчаться, пениться, как буруны, Чтобы песни мои заводили скитальцы. Чтобы яростно кони копыта вскидывали, Сине-море внизу и дрожало, и пья́нилось. Чтобы мир не затер меня, люд не сбытовал, Моя песенка век еще по степям лилась. |
