В этом случае логика государств-союзников сводилась к тому, что Россия, приняв на себя основной удар германской, австро-венгерской и османской армий и сыграв решающую роль в стратегическом переломе в пользу стран Антанты, становилась попросту лишней75. Вызывали опасения весьма смелые заявления Николая II о планах присоединения к Российской империи территории вплоть до Карпатских гор и военной операции по взятию Константинополя и проливов Босфор и Дарданеллы76. Временное правительство, образованное группой заговорщиков из числа министров и депутатов Государственной Думы, незамедлительно получило международное признание державами Антанты. Уже с марта 1917 года русская армия начала стремительно разваливаться, несмотря на то что министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков официально заверял Антанту о продолжении войны до победного конца и полного исполнения Россией всех взятых на себя союзнических обязательств. Таким образом, с первых дней Февральской революции ситуация в России развивалась в полном соответствии с планами Великобритании.
С конца 1916 года на Николая II оказывалось мощное политическое давление как со стороны внутренней оппозиции, так и со стороны союзников по Антанте. Одним из главных трагических событий 1916 года, отражавших возросшую степень антироссийских угроз, было убийство Григория Распутина, которое, по мнению многих исследователей, было организовано спецслужбами Великобритании77.
19 января 1917 года в Петрограде собралась конференция союзников с участием представителей Великобритании, Франции и Италии. Официальная повестка дня включала обсуждение предстоящей военной кампании, материально-техническое снабжение России и окончательное урегулирование территориального устройства послевоенного мира. Но помимо этого союзники стремились буквально «продавить» через царский кабинет желаемый состав российского правительства. По окончании конференции представители союзных держав передали Царю меморандум со своими рекомендациями дословно следующего содержания: «1. Ввести в штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса. 2. Обновить командный состав армии в согласовании с державами Антанты. 3. Ввести Ответственное министерство». На эти требования Государь весьма сдержанно возразил: «По пункту 1: «Излишне введение союзных представительств, ибо Своих представителей в союзные армии, с правом решающего голоса вводить не предполагаю». По пункту 2: «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии моих союзников». По пункту 3: «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указаний союзников»78.
5 февраля военный министр Великобритании лорд А. Мильнер был персонально принят Николаем II. В ходе аудиенции Мильнер оказал на Царя прямое давление, представив Государю записку, в которой предлагалось назначить на высшие посты в государственных органах власти России представителей оппозиции, «не считаясь с официальными традициями». Разумеется, Николай II ответил на такое вмешательство резким отказом79. Как впоследствии отмечал присутствовавший при аудиенции лорд А. Бальфур, «монархам редко делаются более серьезные предупреждения, чем те, которые Мильнер сделал царю»80.
Во время пребывания в Петрограде Мильнер встретился также с представителями оппозиции – А.И. Гучковым, князем Г.Е. Львовым, М.В. Родзянко, генералом А. А. Поливановым, С. Д. Сазоновым, П.Н. Милюковым. Чуть позже к последним присоединился прибывший из Москвы британский генеральный консул и по совместительству резидент британской разведки Р.Б. Локкарт81. Во время встреч с Мильнером и Локкартом вышеупомянутые представители оппозиции передали меморандум, главный вывод которого заключался в том, что, если со стороны Императора Николая II в ближайшее время не будет оказано никаких уступок, революция неминуема. Г.Е. Львов утверждал, что она произойдёт в течение трех недель82.
Проявлял активное взаимодействие с российской оппозицией и английский посол в России Дж. У. Бьюкенен. Известно об его неоднократных встречах с председателем Государственной Думы М.В. Родзянко, П.Н. Милюковым и великим князем Николаем Михайловичем, который за свои либеральные оппозиционные взгляды получил прозвище «Филипп Эгалите». Дж. Бьюкенен в своих воспоминаниях цинично оправдывал вмешательства во внутренние дела России тем, что его «долг как посла состоял в том, чтобы поддерживать связи со всеми партиями»83. Как он сам признавал, на обеде в британском посольстве открыто обсуждалась возможность дворцового переворота, и в ходе беседы один из членов российского правительства высказал мысль об убийстве императора Николая II и императрицы Александры Федоровны84.
Когда Февральская революция уже произошла, в правящих кругах Великобритании возникли толки об участии английских спецслужб в совершенном перевороте. Ирландский представитель Палаты Общин Л. Джинелл сообщал, что лорда Мильнера «"наши лидеры" послали в Петроград, чтобы подготовить революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице»85. Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джорджна отречение Николая II отреагировал фразой: «Одна из английских целей войны достигнута»86.
Наконец, приведем цитату «главного» революционера в нашей истории – В.И. Ленина: «… связь англо-французского финансового капитала, англо-французского империализма с октябристско-кадетским капиталом России явилась фактором, ускорившим этот кризис путем прямо-таки организации заговора против Николая Романова. Эту сторону дела, чрезвычайно важную, замалчивает по понятным причинам англо-французская пресса и злорадно подчеркивает немецкая…»87.
Необходимо отметить, что вопрос о принципиальной возможности организации Февральской революции в интересах иностранных государств не стоит по той причине, что сама технология таких революций уже признана и научно описана в политической науке. В частности, В.Э. Багдасарян считает, что технология Февральской революции получила развитие в так называемых «цветных революциях»88, в основе которых, как отмечают А.А. Керимов и Т.В. Вербицкая, лежит механизм управляемых политических процессов, инициируемых и внедряемых иностранными или транснациональными заказчиками и направленных на трансформацию политических режимов государств в выгодном заказчикам русле89. Таким образом, нам представляется, что наряду с объективными факторами, обусловившими революционную ситуацию в России, ключевую роль сыграло инициирование и контролирование внутрироссийских политических процессов извне.
Тем не менее, используя классовую терминологию, следует признать, что буржуазно-демократическая революция провалилась, и осенью 1917 года власть в России перешла к совершенно иным политическим силам. И если традиционно принятые обстоятельства, определившие победу большевиков в революционной борьбе, полностью укладываются в логику событий, изложенную в советской историографии, то в совокупности с внешнеполитическими факторами Февральской революции объяснение причин победы большевиков с классовых позиций становится явно недостаточным. Представляется, что включение в число объективных причин Февральской революции участие спецслужб иностранных государств заставляет некоторых историков говорить о единой Революции 1917 года, поскольку в таком случае полная потеря «заказчиками» революции контроля за ситуацией в России летом-осенью 1917 года кажется сомнительной.
