— Не спорю. Но эти книги покупал Том Реддл. И этот комод с бесконечным числом ящиков. И шкатулки, и зеркало тоже. Да почти все на этой странице купил Том! — я хлопнул книгой. — Потому что с Хэпзибой Смит работал Том Реддл, а не ты!

— Дался тебе Реддл... Он отродясь не был знаком с этой ведьмой! Я, я покупал у нее артефакты.

— Горбин, послушай: это был Реддл, он сам мне говорил, что работал с ней...

Горбин вздохнул и посмотрел мне за спину.

— Это правда, Том? — спросил он, а я лишился дара речи. — Ты говорил ему?

— Нет, я не говорил.

— Будь добр, займись этим министерским. Мне надо смесь для реставрации готовить.

Я повернулся на ватных ногах. Ниша между широкими стеллажами тонула в полумраке, скрывая говорившего, но голос, вернее подчеркнуто-нейтральная интонация не оставляла надежды.

— Должно быть, мистер Ингард забыл, что сам заявил, будто я работал с Хэпзибой. А я об этом ему не сообщал.

— Какая разница? — под плащом я сжимал палочку, готовясь в любой момент отразить атаку.

— Для вас — никакой. Но не для меня.

Мне вдруг стал понятен скрытый смысл его слов. Действительно, когда я говорил с ним в его доме, он сообщил, что Смит была известна среди сборщиков артефактов. И только. Зато я строил вопросы, словно знал о его работе с ней.

Это я выдал Горбина.

А эльф... Я чуть не закатил глаза. Не эльф, Похлеба. Тогда как «Пророк» и прочие министерские звали ее эльфом, я упомянул имя. Как будто лично был с ней знаком. Если Реддл жалел о своей ошибке с полным стиранием памяти, то наверняка следил за тем, что я скажу о ней, чтобы узнать, насколько далеко я зашел. И я выдал ее. И сотворил орудие убийства.

«Хотите ли вы остаться волшебником?»

Я чувствовал себя опустошенным.

Шорох отвлек меня. Реддл шел ко мне с полотенцем в руках.

— Где вы так вымокли, мистер Ингард?

Полотенце легло мне на голову. Том Реддл вытирал мои волосы. Я чувствовал, как шея и спина покрываются мурашками

— Оглушающее заклятье? — кивнул я на Горбина, пытаясь справиться с собой, пока чужие пальцы сжимали мои волосы. — Или Империо?

— Ну, — усмехнулся Том, продолжая свое рискованное занятие, — беззвучные заклятия почти всегда давались мне легко. Но непростительные заклятия должны быть произнесены.

— Значит, оглушающее. Если только вы не вышли за границы большинства магов.

— Мне нравится ход ваших мыслей, мистер Ингард.

— Жаль, не могу сказать того же о себе.

— Мне надо с вами поговорить.

— О, я не сомневаюсь.

Полотенце исчезло.

Лицо стоявшего напротив человека больше не казалось мне красивым. Его черты заострились, как у хищника, притаившегося в ожидании попытки жертвы спасти свою жалкую жизнь. Но, боже мой, как мог я спастись, если между мной и выходом стоял волшебник, возможно, умеющий использовать непростительные без произнесения вслух! Может, он изобрел способ и колдовать без палочки?... У меня чуть не вырвался истерический смех. Ведь есть еще и Горбин! Если он под Империо, с меня хватит и магловского удара книгой по затылку. Если не лишусь сознания, Реддл в любом случае получит возможность применить заклинание. Хоть вслух, хоть молча.

Невольно я взглянул на Горбина, и это не укрылось от Тома. Он рассмеялся.

— Неужто я опять попал под подозрение? — его наигранная улыбка теперь выглядела чудовищно фальшиво. Я отступил на шаг и тут же уперся спиной в один из шкафов. — Я не намерен причинять вам вред, мистер Ингард.

На этих словах я понял, что больше никогда не выйду из лавки Горбина. Реддл медленно вытащил палочку из-за отворота пиджака, и я сделал то же. Он не спускал с меня глаз. Я подвинулся на полшага влево, и в спину мне уперлась ручка дверцы. Представив мысленно зал «Горбин и Берк», я попробовал догадаться, что за моей спиной, и передо мной забрезжила надежда на спасение. Да, сомнений быть не могло. Мне требовалась пара секунд — всего лишь миг, в который Реддл перестал бы следить за мной своим змеиным взглядом.

Свою палочку я держал по диагонали, направленной в сторону стеллажа за спиной Горбина. Сдвинуть ее я боялся, рискуя спровоцировать соперника. Но я не хуже Реддла мог использовать заклятия, произнося их мысленно. Я сосредоточился на взрыве, стараясь, чтобы взгляд не выдал меня. И в момент очередной представленной вспышки чужой голос рявкнул в моей голове «РЕДУКТО!».

С визгливым звоном стеллаж взорвался, и Реддла накрыло цунами осколков. Что было после, я не видел — рука дернула дверцу, и я полетел в пропасть Исчезательного шкафа спиной вперед. И в тот же миг с силой приземлился на что-то твердое. Размахивая в панике руками, я попал в дверцу и выкатился из темноты наружу. Я чуть отполз и теперь уже вслух зачастил заклятьями.

— Редукто! Редукто! Редукто!!!

Несчастная жертва моей атаки дымилась и не делала попыток защититься. Одна дверца превратилась в щепки, другая болталась на одной петле.

— Редукто.

Измученный шкаф снова вздрогнул, собираясь, кажется, развалиться по швам. Я оглянулся: вокруг меня были горы вещей. Я схватил чей-то альбом и швырнул внутрь. Поднялся, придавил останки разбитых дверей к шкафу и вдохновенно произнес заклинание. С опаской заглянул внутрь — альбом все еще был на месте. Второй Исчезательный шкаф был окончательно сломан. Реддл не явится за мной хотя бы в эти пару минут.

Я сполз на пол, пытаясь отдышаться и понять, где я.

Ни доказательств, ни свидетелей я уберечь не смог, но оставались еще мои воспоминания. Неплохо было бы хранить их где-то за пределами головы. Встреча с Похлебой, визиты к Горбину, разговоры с Реддлом... Пусть их предание гласности перестанет зависеть от того, жив я или нет.

Я поднялся на ноги, оглядел огромное помещение и вдруг понял, куда попал. Желание вернуться это место во мне вызывало не больше, чем Азкабан.

Я был в Хогвартсе.

====== Часть вторая. 4. Мастер окклюменции ======

Спустя несколько дней

Выйдя за ворота Хогвартса, я кивнул проводившим меня профессорам и трансгрессировал в свой дом. С тяжелым сердцем я поднял палочку и принялся одно за другим снимать защитные заклятия, надеясь, что не оправдаю в ближайшие мгновенья свое имя. Когда мне оставалась всего парочка заклятий, я почувствовал чужое присутствие в гостиной, прямо за моей спиной, как тогда в лавке Горбина.

Так и застыв с поднятыми по-дирижёрски руками, я повернул одеревеневшую шею, но не увидел ничего кроме привычной мебели и стен.

— Гоменум Ревелио, — произнес я вместо запланированного, чтоб проявить возможных невидимок. Ничего. — Гоменум Ревелио, — повторил я, только чтоб успокоиться. Гостиная была определенно пуста.

Я снял последние заклятья и хотел занять кресло в ее центре, как увидел птицу. Ворон, крайне похожий на того, что сотворил я, сел на подоконник по ту сторону стекла. В пасмурных сумерках он казался сгустком тени, тяжелым и зловещим. Я бы с удовольствием прикончил свой подарок, входи это в мой план. Но вместо расправы я снова трансгрессировал, истолковав посланца как приглашение.

Участок перед домом, как и в прошлый раз, выглядел гнетуще заброшенным: живая изгородь превращалась в джунгли, газон в свете фонарей блестел песчаными залысинами, а на дорожке снова был лед. Я старательно обходил каждый опасный участок.

Когда между мной и дверью оставалась пара шагов, та распахнулась сама по себе, мне даже стучать не пришлось.

— Как Хогвартс, мистер Ингард? — голос Реддла, прозвучавший с нижнего этажа, заставил меня покрыться мурашками, но я поборол страх, вспомнив слова профессоров.

— Прекрасно, профессор Диппет передает вам привет.

— Благодарю. А профессор Слизнорт?

— Увы, его я так и не увидел, — я стаскивал перчатки, торопливо запечатлевая в памяти обстановку холла. — Он отчего-то не горел желанием со мной общаться.

— Рад, что вы вернулись! С учетом того, как скоро вы покинули лавку Горбина, сегодняшний визит может означать только одно — Хогвартс разуверил вас в моей виновности, и вы пришли извиниться.