И тут я бесповоротно осознал, что значит этот подарок. Убрав артефакт и захлопнув книгу, я вытащил волшебную палочку, приготовившись к бою. У меня было лишь два варианта: сбежать с помощью трансгрессии или вернуться в комнату. Не раздумывая, я бросился по коридору и пинком распахнул дверь.

Сколько бы я ни догадывался, все равно от неожиданности чуть не выронил футляр с медальоном. Реддл возвышался посреди комнаты, заложив руки за спину, и встречал меня с легкой, спокойной улыбкой. Я впервые видел у него это выражение лица: никакого превосходства, напротив — некоторая застенчивость и трогательная, внимательная искренность, будто он всем сердцем радовался нашей встрече.

— Это ваша кровать, верно? — указал он на ту, что была справа от него. — У прочих отвратительный запах, в отличие от этой постели...

— Потому что я еще не спал в ней.

Вытянув руку с палочкой, я прошагал мимо кроватей, пока ее конец не уткнулся Тому в грудь. Он покачнулся, удивленно вскинув брови, и потянулся к отвороту пиджака.

— Давай ее сюда и без фокусов.

Том пожал плечами и передал мне волшебную палочку. Я отшвырнул ее за дальнюю кровать.

— Я думал, — он проводил ее глазами, — медальона будет достаточно.

— Достаточно для чего?

— Для того, чтоб вы мне верили. Можно я присяду?

Я кивнул. Том, разумеется, занял мою постель. Не спуская с него глаз, я обошел одну кровать и сел на следующую — ту, за которой лежала его волшебная палочка. Он внимательно следил за мной.

— Вы боитесь меня, — заключил Реддл. — Но страх напрасен: мы оба знаем, что пожелай я вас убить, вы были бы уже мертвы. Поэтому дайте своему телу отдых от постоянного напряжения и отложите волшебную палочку. Позвольте мне защитить вас.

Его спектакль становился все более абсурдным. Не зная, как реагировать, я рассмеялся.

— От натравленных тобой мракоборцев?

— От вас самого.

— Кончай изображать сестру милосердия.

— Разве ее изображаю я? — Том красноречиво оглядел безликую комнату. — Вы самоотверженно спасаете магглов, которые без Империо даже имя ваше не вспомнят. Вы попусту тратите жизнь, убеждая себя в собственной ничтожности. Разве вам не хочется, чтобы кто-нибудь переубедил вас, мистер Ингард? Доказал бы вам, как вы важны и необходимы?

— Ты собираешься сделать мне предложение?

— Более выгодное, чем то, на которое вы рассчитываете, — парировал Том, и пока я подбирал ответ, он продолжил. — Вы являетесь ключом к некоторым важным для меня вопросам. Но вы не можете дать ответ на них сейчас. Нерешенные вопросы есть и у вас. И я помогу вам отыскать ответы.

— Увы, ты несколько опоздал. Меня больше не волнуют мотивы твоих убийств.

— Ваши нерешенные вопросы связаны не со мной, а с прошлым, — теперь улыбка была знакомой — самоуверенной и довольной.

— С чего ты так решил?

Том потянулся к тумбочке, и лишь тогда я заметил газету. Он передал ее мне. «Ежедневный пророк». На огромной фотографии в треть первой полосы мракоборцы пытались защититься от ожившего рельса, бросавшегося на них и разбегавшихся в панике магглов. Со снимком соседствовал мой портрет, что я видел в Министерстве. «Кто вы, мистер Ингард?» — гласил пересекавший полосу заголовок.

— После случившегося они копали, но пришли к тому же, что и я. Ноль информации. Полупустая анкета в Министерстве. Отсутствие в списках Хогвартса. Чужой заброшенный дом. И в качестве утешительного приза — невнятные воспоминания коллег. Обычно столь сложные отношения с прошлым подразумевают нерешенные личные вопросы. А хаотичные метания между мирами волшебников и магглов дополняют картину.

— И как ты мне поможешь решить то, о чем и представления не имеешь?

— Вам виднее. Это ведь не я пришел к вам. Это вы из всего случайного окружения выбрали для близких отношений того, кого заподозрили в убийстве. Я лишь чувствую, что могу вам помочь.

Он отставил руки за спину, оперся на них и облегченно вздохнул, закрыв глаза. Видимо, все, что должно было прозвучать, прозвучало.

— И что будет, если ты получишь нужную информацию раньше меня? — я все еще держал палочку направленной на него. Том посмотрел в сторону.

— Полагаю, мы получим ответы в один и тот же день.

— И с чем связаны те, что нужны тебе?

— Я не собираюсь говорить об этом.

— С диадемой Когтевран?

— Не ваше дело. Но могу утверждать, что вреда они никому не причинят. И вам придется поверить мне на слово, мистер Ингард.

— Как поверили Эми, Хэпзиба и Мелисса?

— Вы замечаете, что проводите аналогию между собой и женщинами?

— Я замечаю, что две из них мертвы.

— Да… И это не единственные совершенные мной убийства.

— Что?

— Я расскажу вам, мистер Ингард, если вы примете предложение. Расскажу про «несработавший» эффект Вингарда в доме Смит.

— Есть способ избежать его?

— Возможно, но только я не избежал, мистер Ингард. Я пережил его. И не единожды.

— С чего ты взял, что заинтересуешь меня этим?

— Ни с чего. Мы просто болтаем. Это все… мишура... Как ваше расследование. Как та драка на холме. Как любой из наших словесных поединков. Главное — у вас есть проблема, — он поднялся и мягко пересел на одну кровать ближе, — и глубоко внутри вы знаете, что только я могу вам помочь.

Он ждал ответа. Волшебная палочка была направлена ему в живот. Я поднял Библию.

— Если бы ты не сжег страницы, то прочел бы здесь о своем прямом предке.

Реддл, однако, понял намек.

— Но ведь вы без меня вкусили плод и потеряли рай. А теперь все топчитесь у ворот, тщетно ожидая, что апостол Петр перебросит вам ключи.

— Тебе жаль меня?

— Это имеет значение?

— Нет. Никакого. Просто мишура, — наши колени почти соприкасались. — А если я откажусь? Как ты поступишь, если я отвечу, что не хочу продолжать это странное знакомство?

— Это тоже не имеет значения. Потому что если б это было правдой, вы бы трансгрессировали, только увидев медальон. Я предоставил выбор, а вы пришли ко мне. Опять.

Я снова видел перед собой его глаза, уводящую в никуда темноту, в холодное неизменное пространство, более древнее, чем этот мир, лишенное представлений о времени и направлении, о добре, зле и прочих нравственных категориях. Я мог бы парализовать его, передать Пиливиклу и попробовать добиться оправдания. Но вместо этого я отложил палочку.

— Хорошо, — кивнул Том. — Теперь верните мне мои вещи.

Я передал ему служившую футляром Библию, а затем растянулся на кровати, чтобы достать волшебную палочку.

— Девяносто девять волшебников из ста воспользовались бы Манящими чарами, — заметил Том.

— Девяносто девять волшебников из ста сдали бы тебя мракоборцам.

— Очаровательно, — он не сводил с меня насмешливого взгляда.

Приняв обратно волшебную палочку, Реддл протянул ладонь, как для рукопожатия. Я машинально отметил, что ни в одном воспоминании Эми о нем не видел этого жеста. А теперь даже мисс Коул не нашла бы в этом красивом, лучившимся уверенностью молодом человеке черт своего угрюмого, настороженного воспитанника. Одинокий, лишенный даже дружеского тепла ребенок словно вовсе не существовал. Но я знал, что это не так. И хотел найти его. Найти и остановить. Я протянул ему руку.

====== 24. Дом на холме ======

Когда мы добрались до Англии, сумерки только начинали сгущаться. На исходе дня одинокий силуэт особняка на холме, к которому мы подходили со стороны темных, сырых полей, напоминал Азкабан. Вокруг не было ни души.

— Что это за дом?

— Это дом, в котором никому не придет в голову вас искать. Я наложил защитные заклятия, так что ни мракоборцы, ни жители деревни сюда не явятся.

— А владельцы?

— У них возникло неотложное и чрезвычайно долгое дело, — сощурился Том. — Они уж точно нам не помешают.

— Чему именно они не помешают?

— Чтобы ясно ответить вам, я должен не менее ясно знать, какая причина изначально привела вас ко мне. Ну, помимо чепухи о расследовании. Вы столько раз могли рассказать все мракоборцам, но не выдали меня, — всю дорогу он шел, смотря на здание впереди, а тут оглянулся. — Полагаю, вы и себе объяснить не можете. Или же объяснение вас не устраивает. Поэтому отвечу так: у меня есть несколько занятий. На то время, что вам требуется, вы можете стать компаньоном в любом из них. В частности, сегодня я надеюсь посетить одно любопытное событие вместе с вами.