В ирландском пабе Далласа никогда еще не было так оживленно. А все из-за президентского визита, который опьянял сильнее хмеля и заряжал каждого посетителя особым, полным надежды настроением. Когда Дакота вошла внутрь, в нос сразу ударили самые разные запахи: пиво, жареная кукуруза, картофель, скворчащий на сковородках лук и пот, но девушка переместилась сюда отнюдь не для выяснения санитарно-эпидемиологической обстановки и не для того, чтобы веселиться со всеми, отмечая визит Кеннеди. Разглядев на одном из барных стульев Номера Пять, она последовала к нему и ненавязчиво села рядом. Как и ожидалось, мужчина ее не заметил — его голову в тот день поглотило совсем иное.
Заказав для формальности пинту пива, Дакота поставила портфель у ног и собралась с мыслями. Так, как бы начать?.. Чтобы не спугнуть его, как это было пять или шесть раз до этого, а спокойно поговорить.
Кто-то из посетителей выкрикнул тост: «За Кеннеди!», и девушка, зацепившись за эти слова, произнесла скорее риторически:
— Интересно, что бы было, если бы он не стал президентом? — Дакота погладила стакан с холодным напитком и взглянула на Пятого исподлобья. Тот нахмурился в попытках определить, к кому она обращалась. — Как хорошо, что нам не надо об этом думать. Все ведь предопределено.
Пятый заподозрил неладное и взглянул на Дакоту. Выражение лица при виде нее мгновенно переменилось, и девушка не могла точно сказать, рад он ее видеть или же нет. Скорее всего, нет. Он ведь никогда не воспринимал ее отдельно от Комиссии, которую держал за сборище полных дураков.
— Что ты тут делаешь?.. — спросил мужчина, подавшись чуть вперед.
— А ты? — ответила Дакота вопросом на вопрос. Но тон ее голоса намекал на нечто большее, чем выполнение очередного задания. — Ты же не думал, что сможешь и дальше врать мне в лицо? Я все знаю. Ты — не герой. И никогда им не был. Взгляни на мир по-взрослому и смирись с тем, что ты не в силах — и не в праве — что-либо менять.
Думала ли Дакота так на самом деле? Конечно же нет. Ей и самой было тошно от работы в Комиссии, но даже она понимала, что бессмысленно идти против событий, обязательность которых закреплена самим Временем.
Глаза Номера Пять стали злыми. Он спешно слез со стула, взял свой портфель и направился в сторону уборной.
— Подожди! Куда ты идешь? — Дакота направилась следом, обогнула толпу пьяниц и почти догнала Пятого, но тот успел скрыться за дверью и хлопнул ею перед самым носом девушки.
Дакота настойчиво постучала, но, что и требовалось доказать, мужчина ее стук проигнорировал. Несколько раз дернув дверную ручку, она потребовала Пятого выйти и получила в ответ надменную тишину. Проверив, не смотрит ли на нее кто-нибудь из гостей, Дакота навалилась на дверь всем весом и выбила хрупкий шпингалет из петли — дверь распахнулась, девушка вбежала в маленькую комнатку и с досадой осознала, что Пятого там уже не было.
1955
Разочарование — неотъемлемая часть взросления. Даже если тебе идет уже третий десяток, никогда не поздно разувериться в том, что ранее было для тебя непоколебимой истиной.
Когда Дакота зареклась, что горы свернет и перепробует сотни, тысячи и сотни тысяч вариантов, лишь бы отговорить Пятого от глупой затеи спасти мир, она явно погорячилась. Потому что она потратила на это почти все двадцать четыре часа из суток, а к цели так и не приблизилась. Даже на жалкий миллиметр.
Потянув за ручку шуфлядки, Дакота достала оттуда флягу с жидкостью. Открутив крышку, она поднесла горлышко к носу, зажмурилась от резкого запаха спирта и без промедления сделала большой глоток.
Она пьяная, уставшая, измотанная перемещениями, хочет все бросить и пустить на самотек, но почему-то продолжает перебирать каждую посвященную квантовой физике книгу с полки в поисках ответа.
Рабочий день давно кончился, все сотрудники Комиссии разошлись по домам, и только в ее кабинете горела настольная лампа, опаляя жаром цветки стоящей под ней сирени. Пол был усыпан отчетами и накладными; неподходящие книги девушка бросала за спину, нужные — открывала и читала на ходу. Дакота писала что-то на листах бумаги, вырывала страницы из книг и вкладывала их в толстую папку — и повторяла бы все это по кругу, пока голова не задымится, отказываясь воспринимать информацию без перерыва на сон, — но ее внезапно прервали: Номер Пять, не ожидавший, что в Комиссии еще кто-то остался, прошел мимо и заглянул в кабинет непосредственной начальницы.
— Ты еще здесь? — спросил он с удивлением, потому что был твердо уверен, что Дакота ушла еще час назад, перед этим мило с ним попрощавшись.
Девушка отложила стопку книг, вытерла со лба пот и обернулась. И тут же заплакала, так как совсем недавно вернулась из будущего, где Пятого приставили к стене и расстреляли прямо у нее на глазах. Отхлебнув коньяк из фляги, девушка пожала плечами и вернулась к бумагам.
— Пришлось вернуться: кое-что надо сделать. А ты почему не ушел?
Номер Пять осмотрел Дакоту с ног до головы и кивнул на пятна крови, пропитавшие ее белоснежную рубашку.
— Чья это кровь?
Хотелось бы услышать в его голосе хоть толику заботы… Но Дакота восприняла вопрос Пятого как очередной допрос с пристрастием и не торопилась отвечать.
— Хм, твоя? — она хмыкнула, вкладывая еще пару листочков в папку. Номер Пять на ее шутку никак не отреагировал. — Иди сюда. Хочу тебя сфотографировать, — Дакота подозвала его указательным пальцем и взяла со стола старенький полароид.
— Зачем? — Пятый нахмурился, но все же подошел.
— Повешу тебя на доску почета. Ты такого ответа от меня ждешь? — девушка поднесла к глазу видоискатель и сфокусировалась на фигуре Номера Пять. — Прошу — значит, надо.
Быстрая вспышка, жужжание — и из-под шторки полезла небольшая квадратная фотография. Дакота вытащила ее из отверстия, потрясла и, дождавшись проявления изображения, оценила, что получилось: безупречный костюм сидит точно по размеру, одна рука держит шляпу, другая — спрятана в карман брюк, а лицо… Задумчивое, не выражающие никаких эмоций. Как всегда. Но Дакота не догадывалась, что Пятый специально подавил в себе желание улыбнуться — хотя бы краешками рта, — чтобы она не помнила его таким… Уж лучше она запомнит его как предателя, чем не будет находить себе места, когда он уйдет. Он ведь все видел и все знал.
Зрачки в карих глазах Дакоты, еще мокрых от слез, расширились. Тихо сглотнув, она опустила обе руки и приложила титаническое усилие, чтобы не всхлипнуть. Рисунок ковра стал неразборчивым, горячие капли собрались у внутренних уголков глаз и, проделав короткий пусть по ресницам, упали вниз. Номер Пять почувствовал себя очень неловко — он впервые видел, чтобы Дакота плакала — и хотел хоть как-нибудь ее утешить, но не мог заставить себя пошевелиться. Девушка стояла так полминуты и ждала… Чего-то. Чего угодно. Но ничего не произошло, и она заговорила первая:
— Не знала, что ты собираешься остановить Апокалипсис.
Тишина длилась еще какое-то время. Дакота приняла ее за своеобразный ответ и развернулась на каблуках.
— Да-а-а… Одного не могу понять: зачем? — поместив фотографию Пятого к отложенным бумагам, девушка уперлась бедром в угол стола и вытерла слезы. Она не понимала, что за сила движет Номером Пять и почему ему не надоело пытаться. Да, это Дакота видела все его смерти и определенно увидит еще, но она столько раз пыталась его остановить… Почему хотя бы сейчас ее не послушать?!
Покрутив в ладони флягу, она отпила еще немного и провела языком по губам.
— Ради семьи? У-ух… Ты не видел их сорок пять лет, да и они как-то не особо старались тебя найти, — выдохнув, Дакота перевела сонный взгляд на Пятого. Тот продолжал молчать. — Ну? Язык проглотил? Я тебя, блин, спасаю, а ты все бегаешь и бегаешь от меня… Невыносимый.
Дакота хотела сделать очередной глоток, но мужчина подошел ближе и схватил ее за локоть.
— Что ты такое говоришь? И чья это кровь, Дакота? — последнее предложение Номер Пять проговорил максимально четко, вкладывая суровость в каждый слог. От того, как звучит ее имя из уст Пятого, Дакота покраснела и снова начала плакать.
