Было в этом чувстве и что-то хорошее: например, Марселина вдруг начала уделять больше внимания своему внешнему виду, примеряя новые прически и даже пробуя носить украшения, наивно полагая, что уж такие-то изменения в образе неизменной, постоянной Марселины не оставят Камило равнодушным. Однако дни шли, и привычная их яркость все больше сменялась на унылую серость, пока от солнца на небе Марселины не осталось и следа.

Марселина задумчиво спускалась по лестнице; в руках она держала бумажный конверт с выведенными на нем словами «Любимой Марселине». Марселина не знала, от кого было письмо, о содержании которого она уже догадалась по названию и многочисленным сердечкам, да и знать не хотела. Ее и раньше не привлекали подобного рода признания, но теперь получение такого письма воспринималось ею лишь как издевка. Именно тогда, когда сердце Марселины оказалось занято, оно вдруг понадобилось кому-то другому.

Не заметив поднимавшегося навстречу Камило, она чуть было не врезалась в него, но тот вовремя остановился и придержал ее за плечи.

При одном взгляде на него Марселина вся задрожала, кожа покрылась мурашками, и воздух застрял в горле, так и не дойдя до легких. Пальцы сильнее стиснули бумажный конверт. Камило слабо улыбнулся, и в глазах Марселины на секунду помутилось.

— Hola, — он помахал ей рукой. — Я думал, что все уже ушли.

Марселина сглотнула и с трудом выдавила из себя слова:

— Я на дежурстве, — под конец ее голос стал сорвался на хрип. — Кхм, а ты? — спросила она, быстро облизывая пересохшие губы.

— Тоже, — усмехнулся Камило, поворачивая ладонь и демонстрируя Марселине перемазанные в меле пальцы.

Камило Мадригаль, не сбежавший с дежурства? Настоящие чудеса…

Марселина внимательно изучила каждую линию на его ладони, и взгляд скользнул выше, по пиджаку к шее, а оттуда — к усыпанному веснушками лицу. Осмотрев и, кажется, наизусть запомнив расположение каждой, Марселина вновь посмотрела на письмо.

— Что это у тебя? — Камило поднялся на носочки и удивленно выгнул брови, завидев сумасшедшее количество нарисованных красной ручкой сердечек. Поднявшись на одну ступень, он прочитал короткое послание на лоскутке. — Так ты из-за этого попросила меня перестать?

Марселина непонимающе подняла голову.

— М?

— Нет, я все понимаю, совет да любовь… — Камило замахал руками и сделал несколько шагов назад, смущенно прижимаясь к холодной стене спиной.

Тут до Марселины дошло, и она одним резким движением разорвала конверт пополам.

— Ч-что?! Нет-нет!.. — она повторила это еще несколько раз, после чего бросила обрывки себе под ноги. — Я даже не знаю, от кого это… Мне передали, и я… Мне плевать, — выдохнула Марселина, наблюдая за тем, как кусочки бумаги, кружась, опускаются на мрамор ступеней.

— Это что же, безупречная во всем староста школы мусорит? — Камило скрестил руки на груди и кокетливо повел бровью.

Марселина выровняла дыхание и, пристыженно сомкнув губы, опустилась на ступеньку, приседая на самый ее краешек. Подняв несколько обрывков, она упала подбородком на колени, а руки сцепила в замок где-то под юбкой. Рвано выдохнув через нос, Марселина склонила голову и спряталась за волосами, чтобы Камило не видел, как она безуспешно пытается загнать назад горячие слезы. Камило молча стоял рядом, но быстро заподозрил что-то неладное и сел по правую руку от Марселины. Та никак не отреагировала, и только ее плечи дернулись, как будто Марселина старалась не заплакать.

Камило не хотел лезть к ней с расспросами — он прекрасно помнил, во что это вылилось в последний раз, — а потому максимально осторожно предложил:

— Если захочешь обсудить — я здесь.

Марселина с силой впилась ногтями в кожу ладоней. Боль помогла ей успокоиться, и слезы отступили. Камило собрал еще несколько обрывков конверта и сложил их в аккуратную кучку возле ног Марселины.

— Скажи… Что бы ты сделал, если бы тебе кто-то написал любовное письмо? — почти шепотом спросила Марселина, посмотрев на Камило исподлобья. Тот над ответом долго не думал:

— Выбросил бы.

Марселина прикусила губу.

— А если бы оно от меня? — выпалила она на одном дыхании, боясь пошевелиться. Кровь гудела в ушах. Колени охватила легкая дрожь, и Марселина сильнее прижала их друг к другу.

— Тогда бы я поместил его в рамочку и перечитывал вслух каждый вечер, как молитву, — Камило запустил ладонь в кудри и слегка их взъерошил; его смущенный взгляд прыгал от одной ступени к другой, не зная, на чем сфокусироваться. Наконец Камило нашел, как отвлечь себя и Марселину, и протянул ей кусочек чужого любовного письма. — Ха! Смотри… Его «С» похожа тут на…

Марселина села боком и быстро поцеловала Камило в щеку. Тот даже не успел закончить свою шутку, ведь голова мгновенно опустела — жизнь покинула его тело, и только на щеке еще горел след от сухих покусанных губ Марселины.

Марселина вскочила с места и побежала наверх; Камило хотел поймать ее за руку, но не успел, и через секунду девушка уже скрылась в дверях.

— По-подожди! — выкрикнул Камило вслед, покраснев до самых ушей, и бросился за Марселиной.

Дверь в первый попавшийся кабинет захлопнулась перед самым его носом. Камило пару раз дернул ручку на себя, но Марселина с обратной стороны не позволила ему попасть внутрь. Камило прислонился лбом к деревянной поверхности и несколько раз шумно выдохнул через рот. Пальцы сами коснулись щеки, впитывая тепло девичьих губ, и ноги подкосились.

— Не хочешь открыть дверь?.. — спросил Камило, разворачиваясь и чуть отходя в сторону, и сполз по стене вниз.

— Не знаю… — ответила Марселина, не отпуская дверную ручку.

— Ну… Раз не знаешь, я пошел, — он поднялся с пола и, оттряхнув школьные брюки, несколько раз приподнялся на носочках, имитируя шаги.

Дверь осторожно открылась. Камило просунул в образовавшуюся щель стопу, чтобы Марселина вдруг не передумала, и вошел в кабинет. Марселина тут же отпрыгнула назад. Она стояла, обняв себя за плечи, переминалась с ноги на ногу и разглядывала облаченные в босоножки стопы. Камило, одолеваемый в тот момент ураганом чувств, хотел подойти ближе, но Марселина боязливо попятилась назад.

— Ты жалеешь о том, что сделала? — спросил он первое, что пришло тогда в голову (и самое логичное!). Камило был готов к любому ответу, но в глубине души все еще теплился крохотный огонек надежды.

Марселина отошла еще дальше и в конце концов врезалась в стоявшую позади парту. Шумно вздохнув, она устремила взгляд в окно и коротко покачала головой. Камило понадеялся, что Марселина не услышала, как из его горла вырвался облегченный вздох.

— Тогда почему убежала?

Марселина молчала. Неровно дышала — это Камило видел по часто вздымающимся плечам — и стискивала ткань на рукавах пиджака. Так и не дождавшись ответа, Камило приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Тишина неприлично затянулась, и вдруг Марселина еле слышно произнесла:

— Подумала, что ты начнешь меня ненавидеть.

Камило хотел посмотреть Марселине в глаза, но та продолжала старательно избегать его взгляда.

— Я?.. За что?

Марселина убрала руки с плеч и заломила пальцы, прокручивая в голове слова, которые застряли на языке и никак не хотели выходить наружу. Сосчитав от одного до десяти, она все-таки решилась:

— За то, что я попрошу тебя называть «mi reina» только меня, — выдохнув и ощутив слабость во всем теле, Марселина прикрыла глаза. А когда открыла их и головокружение отступило, увидела, как Камило в пару шагов преодолел расстояние между ними и встал напротив; Марселина испуганно забралась на парту, отодвигаясь к самому ее краю. Пальцы Камило обхватили столешницу по обе стороны от ее бедер. Их лица разделяли какие-то жалкие сорок сантиметров. Зрачки Камило пульсировали, кудри подскакивали в такт учащенному дыханию.

Они были одного роста, но почему-то Марселина ощутила себя совсем крохотной и беззащитной.

— Неужели меня об этом попросит само Ее Высочество Марселина? — ногти впились в деревянную поверхность.