Они сидели на кровати Марселины. Солнце уже зашло, и комната наполнилась голубоватым вечерним светом. Марселина, обняв колени руками, смотрела в пол; Мирабель же осторожно поглядывала на нее сквозь смоляные локоны.
— Так все и было… — выдохнула Марселина, и ногти болезненно впились в кожу. Теперь, когда после их ссоры с Камило прошло уже несколько часов, ее первопричина больше не казалась Марселине такой праведной: она даже подумала о том, что проблему легко можно было решить мирным путем, но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля… — Он теперь меня ненавидит, — спрятавшись за волосами, Марселина прикусила нижнюю губу.
— Камило? Ну нет, он не такой, — покачала головой Мирабель. — Я видела его перед тем, как пойти к тебе… Если тебе интересно мое мнение, то я бы сказала, что он выглядел обеспокоенным.
— Точно?.. — Марселина чуть приподняла голову и посмотрела на Мирабель.
— Совершенно точно. Абсолютно.
— Тогда ладно… — Марселина снова отвернулась. — Но я все равно чувствую себя виноватой… Мне не стоило ему грубить. Не знаю… Как-то само вырвалось…
Мирабель прислонилась спиной к стене. На какое-то время между ними повисла тишина, прерываемая шумом вечернего города, доносившегося через открытое окно.
— Я тебя понимаю, — пожала плечами Мирабель, и Марселина покосилась на нее в удивлении. — Камило — та еще язва, заноза в… Сама знаешь где, к тому же он в семье средний ребенок: сначала повышенное внимание родителей, потом — ревность к Антонио и все такое. Его любят, правда любят, и он, наверное, привык к такому обращению… Tía{?}[тетя (исп.)] Пепа с него чуть ли не пылинки сдувает. Думаю, он ждет нечто похожее и от тебя. Что скажешь?
Марселина опустила ноги на пол и приняла ту же позу, что и Мирабель.
— Может быть, — ответила она, разглядывая свои пальцы. — Но у меня ощущение, что с ним я не могу дышать. Не могу, когда он так на меня… Давит. Я стараюсь, но это все равно не то… Чувствую себя дурой, потому что понимаю, что… Не могу дать ему то, чего он хочет, но и уходить… Не хочу… — выдохнула Марселина почти бесшумно.
— И не надо. Попробуйте просто поговорить об этом.
— Ага, — Марселина закатила глаза. — Уже поговорили — и вот результат.
Мирабель обреченно вздохнула.
— Я знаю Камило и могу с уверенностью заявить, что он беззлобный. Да, иногда бывает надоедливым, но ты не видела, как он светился, когда вы сошлись. Пусть это пока еще не так, в смысле, не официально, но для него — и для меня тоже — ты уже член семьи, и я хочу помочь, если могу.
Слова «пока» и «официально» напугали Марселину до дрожи в коленях, но она все-таки смогла изобразить на лице подобие улыбки. Как хорошо, что с момента их с Камило «воссоединения» они с Мирабель вновь сблизились: не проводи Марселина весь этот месяц практически безвылазно в доме Мадригалей, она бы вряд ли смогла обсуждать подобные вопросы с Мирабель — и это несмотря на то, что в детстве они хорошо дружили.
— Я просто не могу говорить об этом так же легко, как он, понимаешь? Мне неловко. И тяжело. Я даже маме такое не говорю… — Марселина ощутила, как в носу вдруг начало щипать. — А еще я очень устаю. Весь дом на мне, и мне бы хотелось, чтобы Камило мне помогал, а не ждал, что я побегу за ним по первому его зову, — она откинула голову назад, надеясь, что это поможет слезам не вырваться наружу.
— Я думаю, он поймет, если ты скажешь ему об этом лично, — при виде расстроенной, готовой вот-вот заплакать Марселины Мирабель захотелось ее обнять, но она осознавала: Марселина — закрытый человек, который так просто никого к себе не подпустит, и потому лишь мягко коснулась ее плеча. — Не дрейфь, подруга.
Марселина шмыгнула носом и задумалась о слове, которое уже давно не слышала в свой адрес. «Подруга». Они с Мирабель снова подруги? Нет, у Марселины были приятельницы в школе, но общение с ними всегда оставалось максимально поверхностным и никогда не углублялось до тем о парнях. Марселина и не догадывалась, что разделять с кем-то горе бывает приятно, и что это обладает столь сильным терапевтическим эффектом.
— Спасибо, — улыбнулась она на этот раз искренне и потерла пальцами влажную кожу век. — Прости, что вывалила на тебя все это, — старые привычки все же дали о себе знать.
Мирабель поспешила ее утешить:
— Что ты, не извиняйся, — она аккуратно похлопала Марселину по плечу. — Я сделаю что угодно, лишь бы ты забрала этого шкодника обратно себе, а то сил моих больше нет.
Марселина негромко засмеялась, и Мирабель поняла, что ее миссия по сплочению дорогих ей людей была успешно выполнена. Встав с кровати, она взяла Марселину за руки и потянула на себя.
— Не грусти, у тебя ведь завтра день рождения, — подбодрила ее Мирабель и огладила большими пальцами костяшки на чужих ладонях. — Именинницам не положено плакать.
— Я не плачу, — покачала головой Марселина, и вдвоем они двинулись к входной двери.
— Вот и отлично.
Попрощавшись с Мирабель и напоследок еще раз поблагодарив ее за починку платья, Марселина вернулась в свою комнату. Простыни еще хранили тепло их тел, и она легла сверху, чувствуя, как лицо тронула улыбка. Да, Мирабель права: завтра у Марселины день рождения. Завтра все наладится.
***
Когда день рождения выпадает на выходной, количество поздравлений уменьшается в геометрической прогрессии. Марселина, конечно, получила несколько поздравительных открыток от ее школьных знакомых, ее также поздравили соседи и мать, но в общем и целом восемнадцатилетние она встретила в гордом одиночестве, просидев все утро в комнате.
Поначалу Марселина ждала пышного праздника, который для нее в теории могла устроить семья Мадригаль, затем, смирившись, начала фантазировать о друзьях из школы и о Мирабель, которые могли бы ее проведать. Не дождавшись и их, она сошлась на мысли, что хотя бы присутствие Камило скрасило этот день и сделало его по-настоящему особенным. Но чем дольше Марселина ждала, тем меньше надежды у нее оставалось.
Выспавшись, Марселина решила, что больше не злится на Камило и готова к выстраиванию с ним продуктивного диалога, однако чаепитие с тортом, прошедшее, как обычно, в компании одной лишь матери, напомнило ей о старых обидах и даже усилило их. После слов Мирабель Марселина почему-то думала, что Камило первым придет к ней и извинится, но, похоже, все ее догадки пошли прахом, ведь стрелки часов уже успели перевалить за обед, а присутствием Камило в ее доме так и не пахло.
Выглянув в окно, Марселина посмотрела вдаль, на Каситу, надеясь разглядеть где-то там его кучерявую голову, но взгляд поймал лишь шпиль башни Бруно, выглядывавший из-за череды домов. Грустно выдохнув, Марселина легла на кровать и устремила глаза к потолку. Что, он даже не придет ее поздравить? А может, вчерашняя ссора так сильно повлияла на него, что он пересмотрел свои приоритеты и более не хочет быть с ней? От этих мыслей у Марселины неприятно скрутило живот, и она повернулась на бок, подтягивая колени к груди. К глазам подступили слезы. Она пару раз всхлипнула и зарылась лицом в подушку.
Марселина лежала в тишине, вслушиваясь в ритмичное тиканье часов, и блуждала взглядом по прибранной комнате. Все в ней ассоциировалось с какими-то милыми моментами, проведенными с Камило: тут, у зеркала, он ее в первый раз неумело чмокнул в губы, а вон там, возле шкафа, обнял так крепко, что Марселина чуть не задохнулась. Камило дарил ей столько любви, и Марселине не верилось, что вся эта любовь может быть в одночасье загублена. А если оно и вправду было так, то чего тогда стоили его чувства?..
Во второй половине дня Марселина все же нашла в себе силы встать с кровати. Она переоделась в свою самую любимую блузку, припасенную как раз на случай дня рождения, сменила домашнюю юбку на более парадную и вызвалась наконец разрешить эту возникшую между ней и Камило неопределенность. А в зависимости от его ответа Марселина найдет подходящий им знак препинания: либо в их общении будет проставлена запятая, отделяющая один жизненный этап от другого, либо жирная точка, не имеющая после себя ничего.
