– Трепещите! Именем трех матерей, брошенных всеми и вся на произвол коварной судьбы, благодарим за истинно сыновний поступок. Пусть этот миллион будет подъемными от самой судьбы. Следующий миллион призываем немедленно задекларировать и действовать в строгом соответствии с законами нашей страны.

Друзья захлопали в ладоши. Затопали ногами. Затрясли головами. Вскинули руки, сжав кулаки.

– Ура! – завопил Жора, и друзья его поддержали. – Мы больше не стрёмные бедняки! И пусть Фимка почернеет от зависти!

***

Середина лета и три недели, как покинули подземелье. Жара и частые грозовые дожди. Впереди вступительные экзамены в политехнический колледж. Желание выглядеть достойно, исключить «авось повезет» необычным образом дисциплинирует.

Внутренняя дисциплина, когда сам устанавливаешь манеру, цель и способы, абсолютно несопоставима с внешней, насаждаемой родителями. Это когда мамочки срывают голос, принуждая безалаберное чадо делать весомое и полезное.

После испытаний в Подземном бастионе удивительным образом усилилась тяга к знаниям. Жук, Жора и Жига с интересом штудировали учебники, быстро вникая в суть. Физика уже не кажется скучной, математика приятно бодрит мозги, география будоражит мечту, в биологии усматриваются натяжки и пробелы. Теория эволюции Дарвина после увиденного в подземелье выглядит бездоказательной аксиомой.

Жизнь полна чудес. С каждым уходящим столетием множатся тайные сокровищницы, куда прячут, упаковывают недоделанное, недопетое, недодуманное. Прячут подальше от язвительных взглядов пухлых обывателей. Оберегают от нахрапистых дельцов, от безбашенного ворья.

Все эти блага могут открыться лишь достойным, соответствующим строгому образу, в который с успехом входят пятнадцатилетние друзья. И здесь одна из важных составляющих – не быть неучем. Выбрать профессию по сердцу, равно по призванию. Изучить скрупулезно теорию, так называемые прикладные науки. Шаг за шагом, день за днем вдумчиво работать, сплавляя теорию и практику в конкретный поразительный результат.

Качественный рывок в материальном благополучии дал больше времени для самостоятельных занятий. Добрую часть утренних часов друзья посвящали решению задач по физике и математике и другим предметам. Для уяснения хода решения вникали в теоретические основы, подробно разбирали тот или иной физический закон. Механику с её статикой и динамикой усвоили в пару присестов. Быть может, сказались уроки Инокента, когда вверх головой постигали азы умения задействовать сверхвозможности, что таятся внутри каждого. Без дарованного судьбой Учителя они скукоживаются, сходят на нет. И вот уже голоштанный работяга окончательно топит в хмельных напитках уникальное эго.

Бывало, поутру ребята собирались у Жука, где заранее распределившись, кто какой экзаменационный вопрос изучит, слушали друг друга. Жора расскажет об ускорении свободного падения и тут же посчитывали силу удара пятикилограммовой болванки, сброшенной со стула и с крыши четырехэтажного дома. Разница в силе удара тот самый элемент чудесности, что таит природа. Пусть в данном случае это называется гравитацией. В другом случае можно теоретически вывести формулу телепортации и телекинеза. Правда, для получения равенства приходится вводить безразмерный поправочный коэффициент, подобный постоянной Планка или числу Фибоначчи.

Один из поправочных коэффициентов назвали в честь Инокента. Впрочем, формулу до конца не вывели. Нужны дополнительные экспериментальные данные. Главное, что есть понимание о физической основе испытанных паранормальных, но для дружной троицы чрезвычайно нужных явлений. Как ни крути, вернуться в подземелье придётся. И лучше не упакованным в ящик под размер тела, на пир червям, микробам… и Бяше.

Из разделов физики особенно привлекала термодинамика – наука о тепловых движениях, о закономерностях перехода из одного агрегатного состояния в другое. Из газообразного – в твердое, и в обратном порядке, если энтропия системы близка к идеалу. Интриговало понятие «тепловая смерть», озадачивала способность энергии при абсолютном нуле становиться эмбрионом иной формы жизни.

Подобные научные изыски год назад представились бы умопомрачительной абракадаброй, страшной мутью. Реальным пацанам тонкости науки, да и сама она в целом и в частности – по барабану. Это до тех пор, пока реальные пацаны по самонадеянности не попадут в небывалую переделку. Тогда либо голову с плеч долой, либо наполняй себя новыми знаниями, оттачивай умения противостоять, не разбивая кулаки в кровь.

На занятия уходило не так уж и много. Пару часов после завтрака, иногда больше. После выходили во двор в спортивных костюмах. Неподалеку спортивная база с беговой дорожкой (где бились в кровь с шайкой Джона), с баскетбольным полем и хоккейным кортом. Зимой открывался прокат лыж, летом – ролики и новомодные электросамокаты.

Здесь друзья ежедневно пробегали два трехкилометровых круга. Затем упражнения на брусьях и турнике. После обеда и короткого отдыха отправлялись на городской пляж, когда пешком, когда на крутых велосипедах. Там подолгу плавали, загорали на горячем песке. Лето баловало. Северный ветер гнал холод то на восток, то на запад, закручивая над городом южные циклоны. Вечерами собирались у кого-нибудь дома и смотрели на мониторе компьютера научно-популярные фильмы. Об астрологии, о мантиях Земли, об эволюции жизни.

Матери, разумеется, не могли нарадоваться. Свершилось главное, что желает каждая мать – вложенное в чадо любовь и забота возвращается несметным добром, крепкой опорой в многотрудной жизни. Помимо бескорыстной материнской любви что-то еще вмешалось во взросление сыновей. Это можно назвать по-разному: Удача, милость Ангела, невероятное стечение обстоятельств.

Самих Татьяну, Светлану и Зину никак не назовешь квалифицированными педагогами, ни теми, на чьем жизненном примере поучились бы дети. Здесь обучение возможно от обратного. Как уйти от доли неудачниц и неудачников, брошенных и забытых? Просто! Одинокое мытарство заменено крепкой дружбой, непротивление невзгодам – отчаянным натиском. Первые неудачи выбили ярче искру желания.

И всё же, что-то еще, пока непонятное матерям, оберегало сыновей, делало их крепче, сильнее, умнее. Невидимые каналы питали сердца и душу ребят. И может быть, материнская любовь на порядок усилила благостную таинственную силу.

Душным июльским вечером из деревянной беседки, что красуется посреди городского двора, разносились звонкие хлопки и дикий хохот. Два здоровенных парня по очереди щелкали по лбу подловленного малолетку. Жертва хоть и ниже ростом по весу ничуть не уступала обидчикам. Беда в том, что вес состоял из жира.

– Держи прямо башку, – приказал Джон. Подвел согнутый палец к потному лбу Фимы. Бац! Ноготь пальца оставил смачный отпечаток. Черепная коробка будто детонировала на внешний хлопок. Звонкое эхо вырвалась из ушей Фимы. Он до крови прикусил губу.

Туля ржал. В его руках айпад последней модели включен в режим видеосъемки без звука. Крутую мобилу, конечно, вырвали из рук Фимки, когда тот вздумал пофорсить.

– Больно? – спросил Джон.

Фима затряс головой.

– Выбирай, либо щелкаю по дисплею – краш-тест в прямом эфире, либо будем проверять броню твоей башки?

– Голова заживет, а смартфон сдохнет.

– Тогда получай еще щелбан! – рявкнул Джон.

Эстафету перенял Туля. Со свежей силой нанёс автоматную очередь звучных щелчков, кряхтя от удовольствия. Бедный Фимка елозил попой, тихо постанывал.

– Вот тебе, толстяк за кривоногую лошадь! Вот тебе за медведя, который приходил жиром твоим закусить! А мы, блин, за тебя его удар приняли.

– Ой-ей! Оё-ёй!.. – голосил Фима.

– Ладно, передохнем чуток, – решил Джон. Вальяжно развалился на скамье, кривым прокуренным ногтём ткнул в дисплей. Вошел в главное меню, полистал приложения, просмотрел фото. Сплюнул через плечо.

– Отличная машина! Подаришь смартик нам с Тулей?