Следом просящим.

Подросток у алкомаркета

Пожаловался,

Что его не воспринимают всерьёз.

Все мечты —

На недостойном пути,

Надо выбрать другой.

Не видя и в настоящем свой,

Подросток так и застыл,

Всверлил в меня взор слепой.

Взрослый меж парком

И алкомаркетом

Остановил меня

И попросил прикурить.

Он сказал, что хочет быть трикстером,

Но не знает – как быть.

Каково быть свободным

В решениях,

Не скованным паранойей,

Тревогой и размножением

Прочего безобразия в голове.

Его взгляд так и застыл на мне.

II

И я побежала,

Насколько хватило сил.

Я подумала, как же славно,

Что я – никто из них:

Ни дитя, ни подросток,

Ни взрослый.

Прочь из парка,

От алкомаркета.

Бежать на свободу,

Где не диктуют чувства

Ни посторонние,

Ни призраки из рассудка.

Как славно мне жить,

Не сжимая чувств.

И если для достиженья мечты

Понадобится разозлиться,

Я разозлюсь.

И не пожалею слёз

Ничьих,

Кто бы ни лил их,

Насколько бы не всерьёз.

Смилостивятся надо мной

Те, кто погиб за спиной.

Некогда от нашего – человечества —

Останутся только памятники и здания.

Когда я хожу по городу,

Я не вижу своего лица, но вижу памятники и здания.

Ранним утром и поздним вечером я не вижу и других лиц.

Только памятники и здания

На моей сетчатке.

Свет на камнях в саду, свет

В сложной системе скал,

На валуне у моря —

Свет в системе зеркал.

Люди, раззявив рты:

«Жизни в каменьях нет».

«Но…», – провисает – «…и…»

(Ощупайся человек!).

Мы плотью меньше внушаем,

Чем камень, внешне – чем и скала.

Относительно камня

Мы, очевидно, – обратное.

Вот с улицы в дом вхожу,

Пыль выбивая в прихожей —

Рассеивается в свету,

Укладывается на коже

Стоящих встречающих:

Кошках, собаках, людях.

Возможно, «свет источаем» и

Мысли – на той же «записаны» пыли,

Ею разносятся.

Человеческие существа за завтраком на моей кухне

Говорят о пробуждении,

С подоконника на нас смотрит кошка.

Мы гоняемся за фактами,

Пытаясь построить логические цепочки

Для того, чтобы построить себе картину мира.

Мы гоняемся за иллюзиями, и кошка смотрит на нас,

Пытающихся пробудиться.

Чайные листья распускаются в кипятке,

Кружка вулканом выгоняет пар —

Он разрезается потоком произносимых слов.

Мы проснулись и уже суетимся,

Мы проснулись и ищем пробуждения.

Это абсурдно.

И в то же время логично

Выходит из наших, страдающих поиском пробуждения

Голов.

Кошка ласкается блестящим мехом в руках,

Наласкавшись, уходит.

Оставляет, не оставляя.

Без нагромождения теорий,

Она бодрствует, когда бодрствует,

И спит, когда спит.

Нам же для этого требуется слишком многое,

Чтобы мы могли собрать это в речь,

Которая была бы короче жизни.

И поэтому нам ничего не успеть

И не проснуться.

Солнце расползается лучами по ободку

Опустевшей кружки,

Чай становится нашей кровью и лимфой,

Непрерывно бегущей по телу,

Когда мы говорим.

И когда замолкаем.

В середине дня я легла.

Орды мыслей галопом гремели в моей голове,

Пока я пыталась услышать дыхание.

Что мне нужно?

Что мне давно не нужно?

Что я думаю?

Что я чувствую?

Мысли волнами атакующих отступали,

Оставляя на поле боя некоторые ответы.

Я подбирала эти ответы

И продолжала дышать

Пока мысли не ускакали

В свои ощетиненные обороной от обновлений, твердолобые крепости,

Пока мысли не стали беззвучными.

Осталось дыхание,

Дышащее само себя.

Появился звук бегущей по сосудам крови,

Как подводные реки, несущиеся под кожей.

Это бытие было знакомо мне до рождения,

И я постоянно забываю о нём,

О своих началах,

Пикирую нелетучей мышью в лапах совы —

Схватила сама себя же когтистыми мыслями

И не отпускаю.

Но вот вспомнила

И открыла глаза.

Детское ощущение,

Как кристалл:

Пылинки блестят на шёлке луча,

Ползущего по стене,

Пылинки отражаются в моих глазах.

Или я отражаюсь в них

Золотистыми волосами девочки.

Открыла глаза —

В первые мгновения это

Мир с ещё не придуманными именами.

Заброшенная деревня,

Трава на полях без стеснения перед косой человека

Стремится к небу.

Забредший ягнёнок выглядывает из бурьяна,

Шерсть его в репейниках.

Должно быть, отбился от стада,

Оставив пастуха недосчитавшимся одного на заклание.

Ягнёнок пришёл в эту пустошь избавиться от иллюзий.

Я за ним,

Он ведёт к тусклому золотому сиянию —

Это разрушенная деревянная церковь,

Покрытая мхом,

Рассыпалась,

Тяжёлые купола упали на землю.

Обезглавленные торчат башни,

Доски как кости сломанного позвоночника.

Над разрушенной деревянной церковью

Чистое небо —

И за этой истиной ты пришёл, белокудрый?

Смотрю с улицы в окна своего дома:

Цветы,

Солнце зверьком играет в них.

Зачем мне цветы,

Если их можно увидеть только с улицы?

Ведь когда я внутри —

Цветы отгорожены от меня шторами,

Их видят только прохожие.

Какое мне дело до них?

Но потом я поняла,

Что смотрю на дом снаружи своими глазами,

И цветы – украшение,

Которое я замечаю издали,

Когда возвращаюсь домой.

Моё украшение,

Как драгоценные камни на пальцах —

Они украшают меня

И напоминают о наслаждении жизнью,

Собирающемся по крупицам.

Цветы на подоконниках чужих домов.

Камни, которые носит не моя рука.

Мир щедр на драгоценности,

Когда начинаешь ценить эти мелочи

И собирать из них огромную сияющую картину.

И картина становится домом.

Сломалась коса —

Ледяная роса

Обожгла металл.

И косарь упал

Меж не трав, но скал.

В середине лета,

Посреди планеты:

Посреди времён,

Посреди пространства

От ромашки – палка,

От косы – трезвон.

Приползла змея,

Прилетела муха —

Обе без звука.

Через моря —

Медуза.

В сердцевине дней

Мне не счесть путей.

Из цветка обломанного

Делаю соломинку.

Из косы древка

Делаю ветку