После формальных приветствий на собеседование меня спросили:

– Почему хотите работать у нас?

С козырей зашли. Понятно, что вопрос был стандартный, но как же сложно было на него отвечать. Чтобы не думать, у кого в гостях поесть. Чтобы воровать линейки. Чтобы сводить Савву на свидание.

– Интересно поработать в большой компании, которая дает много возможностей для развития, – попробовал я один из нейтральных ответов.

Девушка согласно кивнула и продолжила допрос.

– Как думаете, какие ваши качества помогут вам выполнять эту работу?

Чтобы мне могло помочь работать с клиентами? Думаю, мой навык разруливать конфликты между моей матушкой и вечно бухим отчимом.

– Я дипломатичный человек, – заявил я.

Мы еще какое-то время общались, а в конце девушка заявила, что в целом я им подхожу, но есть еще кое-что.

– Да? – поднял я бровь.

– Нужно будет пройти детектор лжи.

Я в этот момент собирался встать со стула, но сел обратно. Этого еще мне только не хватало. Интересно, я вел себя достаточно хорошо, чтобы его пройти?

Когда я все-таки выбрался из здания, – теперь дорога была не такой уж пустой, добавились бездомные собаки, – то еще раз написал Савве.

“Все хорошо?”, – но и на это он не ответил.

Что-то как-то внутри меня росло ощущение, что все было не совсем хорошо.

***

Я опять не мог уснуть почти до утра. Мысли бегали по кругу, как бешеные пони. Интересно, а у пони, вообще, бывает бешенство? Я дотянулся до телефона и вбил соответствующий запрос в поисковую строку. Впрочем, опечатался и теперь имел удовольствие разглядывать выдачу по запросу “бешенство у Ани”. Так или иначе, кажется, бешеные Ани не были особой проблемой для общества. Потом я прочитал, что бешенство – заболевание плотоядных животных. А потом, наконец, догадался заметить “пони” на “лошадь” и выяснил, что бешенство очень даже бывает у лошадей. В моей голове тут же возникли пони с огромными челюстями, которые запросто откусываю ноги зазевавшимся в парке развлечений, а потом бегут по кругу, крутя своими хвосты с бантиками.

Всем этим бредом тут же захотелось с кем-нибудь поделиться. С Ксюшей? Нет, она тут же начнет нудить, а потом, наверное, все-таки разберется, что там с плотоядными пони. Я не хотел достоверных фактов, я хотел посмеяться с кем-то вместе над ситуацией. Моя маман, если вдруг оказалсь бы в хорошем настроении, наверное, могла бы составить мне компанию, но в этот час она спала.

Может, это было глупо, но я часто скучал по временам, когда моя маман была моложе. Я был не то чтобы поздним, но и не ранним ребенком. Моей маме было тридцать пять, когда я родился. И с каждым годом я все больше ощущал то, что мы принадлежим к совсем разным поколениям. Конечно, все так или иначе переживали это со своими родителями. Но одно дело, когда тебе двадцать, а твоей маме еще нет сорока. Другое дело, когда тебе двадцать, а твоей маме уже к шестидесяти.

В общем, раньше она могла полночи сидеть перед теликом. Любила смотреть ужасы и триллеры. И не гнала меня, если я вставал попить воды и как бы под это дело минут двадцать сидел с ней и смотрел фильм. Сейчас она слишком уставала.

А Марку было бы смешно?

Я перевернул подушку так, чтобы она оказалась прохладной стороной к моему лицу.

Марка, наверное, история позабавила бы. Но тут была сложность соовсе-е-ем иного рода. Марк был непосредственным виновником моих диких и спутанных мыслей. Я прекрасно знал изначально, что репутация у Шестакова далеко не паиньки. Я не вдавался в подробности, но вроде как он раз за разом вылетал из универа, плюс менял подружек и водился с парнями, которые всех напрягали. Но во-первых, никаких конкретных деталей я не знал. А во-вторых, не так-то уж правильно судить о человеке по слухам, правда?

Но звонок Ксюши заставил меня призадуматься. Да, слухов было много. Говорили, что и вон в той драке он участвовал. И вот в той истории, когда все ученики получили ответы на тесты. И вроде как еще какая-то неприятная ситуация в лагере… Но он точно спер деньги у своей уже бывшей, – а на тот момент вполне себе настоящей, – девушки Вики. Было ли это преступлением века? Едва ли. Было ли это мерзко? Да. Стоило ли мне об этом переживать, если то, что происходило между нами… ну оно было вроде как… мы же почти поцеловались… Определенно стоило!

Я не отвечал на сообщения Марка не оттого, что четко решил никогда с ним не разговаривать. Скорее был не в настроение. Закатывать истерику казалось глупым – мы были едва знакомы. Серьезное обсуждение в переписке – фигня на постном масле. А делать вид, что все в порядке, я не умел.

К утру я все-таки уснул, но на этот раз никакие темные силы будильника не смогли помочь мне встать вовремя. Я проснулся, когда первая пара уже минут двадцать как шла. И тогда я решил забить на институт. Впервые в жизни.

Я спокойно позавтракал, собрал все те вещи, которые обычно брал на занятия, и вышел из дома. Моя маман возвращалась с работы раньше, чем я из универа, а признаваться ей в пропуске я не собирался.

Я бродил по улицам. Ну, в основном по одной. В нашем городе из интересных мест была набережная, где зимой было не слишком приятно находиться, да одна широкая улица в центре, по обеим сторонам которой гнездились кафе и забегаловки, а венчал ее кинотеатр.

В итоге я выпил черный кофе с молоком, потом промерз, гуляя, и попал на дневной сеанс фильма ужасов. До этого момента ужастики я избегал, так что вышел из кино под большим впечатлением. Глянул на часы – можно было возвращаться домой. Я добрел до остановки и хотел у кого-нибудь спросить, давно ли была маршрутка, но вдруг кто-то меня поймал за рукав. Я подпрыгнул и заорал.

– Привет, Сав, – растерянно протянул Марк. – Ты прости, что… напугал тебя.

– Ты откуда здесь? – буркнул я, моментально успокаиваясь.

Вслух я бы в таком не признался, но я был рад его видеть. Прям по-настоящему.

***

Нет, я вовсе не искал Савву специально. Ну да, я пришел в универ – а его там не было. Этого засранца, который сказал, что никогда не прогуливает. Может быть, он заболел? Нет, я отлично знал, прям задницей чуял, что Савва не заболел. Но все-таки было куда логичнее предположить, что его подкосила простуда, а не острое желание не видеть меня. К тому же если у него вдруг поднялась температура, то и на сообщения он не отвечал, потому что в бреду валялся. Все сходилось. Но не сходилось.

– Привет, – поймал я его подружку в коридоре.

– Что надо, Шестаков?

– Где Гришин, а?

– Спроси у него, – буркнула Ксюша и попыталась пройти мимо меня.

Один раз я среагировал достаточно быстро и закрыл ей проход своим телом, но со второй попытки она все-таки проскользнула мимо меня. Пришлось продолжить допрос на ходу.

– Я просто хотел узнать, он не заболел?

– А тебе какое дело?

Я нахмурился. Понятно, что этой заучке я нравился не особо. Ксюша, вообще, была резкой как ситро. Но все-таки никаких личных конфликтов у нас не было, поэтому то, как она реагировала на меня, выглядело подозрительно.

– Ну, – сдался я, – он должен принести мне одну работу.

Я сказал и сам себе мысленно отвесил подзатыльник. Эта странная ложь, что Савва делает для меня какие-то задания, началась с Князева, а сейчас я сам ее, можно сказать, полил удобрениями. Главное, чтобы из безобидной легенды не выросло огромное плотоядное растение.

Нет, Савва, конечно, правда решил для меня те примеры…

Я потряс головой.

– Не знала, что он занимается таким, – нахмурилась Ксюша. – Слушай позвони ему сам, а? Насколько я знаю, Савва не заболел. У него какие-то дела сегодня. Все? Теперь я могу идти?

Я изобразил клоунский поклон. Ксюша покрутила пальцем у виска и пошла на лекцию. Я остался стоять в коридоре, ловя себя на забавной мысли.

Я всегда знал, что существует как бы два Марка. Один ходил в универ и на работу, общался с ушлепками, вроде Князева, и имел не самую хорошую репутацию. Мне было легко паясничать и, может быть, иногда вести себя как придурок. Я всегда был готов сказать, что не сделал домашку, потому что забухал. Но едва ли я кому-то был готов рассказать о проблемах с матушкой.