– У меня есть предложение, – неожиданно уверенным тоном сказал Новак и посмотрел ему в глаза. – Раз уж мы больше не пациент и врач, то как насчет того, чтобы стать друзьями? Как вы на это смотрите?

– А что, я согласен. Значит, на «ты»?

– Да, на «ты». Только, пожалуйста, никаких «Александров». Очень, очень прошу.

– И как же мне тебя называть?

– Можно по фамилии или «Алекс», как хочешь.

– Хорошо. Тогда ты меня зови «Эндрю».

– Договорились.

Они тепло улыбнулись друг другу. Эндрю поднял стакан, произнес тост о дружбе, они чокнулись, выпили и разговорились уже на более веселые темы. И весь остальной вечер был наполнен шутками и смехом.

Они встретились, как и договаривались, в семь на том же месте, на котором расстались. Дэн определённо ожидал другого. Лилит была очень уставшая, вялая. Она объяснила это тем, что ее загоняли на репетиции. На ней она провела весь день и, как сама говорила, выкладывалась на всю. После недолгой прогулки он проводил ее до дома, и они условились встретиться завтра в это же время. Но завтра все повторилось. И послезавтра тоже. И так целую неделю.

А кошмары не прекратились и после примирения. Все повторялось как в детстве. Каждую ночь одни и те же мерзкие сны, но теперь главной героиней была не его мать, а Лилит. И с каждым кошмаром все сильнее в его сознании закреплялась мысль о возможном любовнике. Ночами он лежал и думал, как именно она могла это провернуть. И находил сотни разных возможностей. Мысли об этом сводили его с ума.

Спустя неделю он не выдержал. Ему нужны были доказательства ее верности. Если он спросит, то она, конечно, не признается. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что лучшее решение – слежка. Она ничего не узнает, поэтому никаких претензий к нему не будет. Идеально.

Он подкараулил ее утром у подъезда в этот раз так, чтобы она его не заметила. Казалось, что даже боги благодетельствовали его затее. Город застилал густой непроглядный туман, который удачно скрыл его из виду. Куртку он надел не свою, позаимствовал у отца. И специально надел вязаную шапку, чтобы скрыть свои волосы. Как говорится, мать родная не узнает. В таком тумане уж точно.

От подъезда она тронулась бодрой походкой. Яркое желтое пальто для него было словно маяк, не давало потерять ее из виду. Он шел за ней по пятам. Сначала она нырнула во дворы, потом пройдя квартал, повернула на оживленную улицу, прошла торговый центр и завернула опять во дворы. Там остановилась около большого театра. Достала пачку своих самокруток, прикурила одну, с удовольствием затянулась. Даже при том, что лица в таком тумане ему было не разобрать, он точно знал, что на лице у нее была ее «фирменная» улыбка. Когда затягивалась, она всегда улыбалась одинаково. Поднимался только один уголок ее прекрасных губ. Она задерживает дыхание, закрывает глаза, так же странно улыбается и выдыхает. И это продолжается пока не закончиться табак.

С расстояния он осторожно наблюдал за этим, делая вид, что изучает афишу театра. Все эти подозрения в тот миг казались ему такими бредовыми. «И почему я только это затеял? Она же меня любит» – думал он ровно до того момента, как к ней не подошел кто-то другой.

Это был молодой парень в странном наряде. Джинсы на нем были уж слишком облегающими. Телосложение худосочное. Низкого роста. Приталенное бежевое пальто ровно до бедер. И крупный завязанный каким-то инопланетным образом синий шарф. Как только он к ней подошел, они о чем-то заговорили. Было не разобрать с такого расстояния, о чем именно. Но через пару реплик раздался ее звонкий смех. Он сжал кулаки. Здравый смысл кричал ему уходить, но слушать его он не собирался. Глаза застилала злоба. Все, что ему снилось, правда. Это ее любовник. «Вот почему мы такие вялые после, да, дорогая? Поэтому времени на меня у тебя нет?!» . Он вмиг оказался рядом с ними.

– Ну здравствуйте! – выкрикнул он.

– Дэн!

– Дорогуша, кто этот хам, который так грубо прервал нашу беседу? – поинтересовался парень, подошедший к Лилит. Дэннис заметил, что у него накрашены ресницы и брови, а на лице толстый слой тональника.

– Не ожидала меня здесь увидеть, любимая?! – спросил Дэннис на повышенных тонах, проигнорировав слова этого парня.

– Ты что, следил за мной?! – огрызнулась она.

– И как видно, совсем не зря. Что это за попугай разукрашенный?

– Дэн! Мы же договаривались!

– Доверяй, но проверяй. Слышала такую поговорку?

– Дэн, да это просто смешно! Он мой коллега! Ты такие сцены теперь постоянно закатывать будешь?!

– Не ври! – крикнул он ей в лицо. Она испуганно отшатнулась.

– Молодой человек, – сказал этот парень. – Кем бы вы ни были, я прошу вас удалиться.

– Ты мне будешь говорить, что мне делать?

– Она сказала чистую правду, я – ее партнер по сцене. – Желая показать, что не желает зла, он примирительно поднял руки ладошками кверху.– Только и всего. Я играю Отелло.

– Я – ее парень. И давно вы с ней спите у меня за спиной?

– Дэн! – выкрикнула она.

– Да кем, вообще, нужно быть, чтобы подозревать этого ангела в таком?

– Здравомыслящим человеком?

– Скорее наоборот, больным на голову.

– Чего сказал?!

– Дэн! – вновь крикнула она громче прежнего и остановила его. Он сделал шаг к нему с недвусмысленным намереньем дать по морде.

– Я сказал, что вы больны. И вам нужно лечиться.

Он сжал кулаки, но взял себя в руки. «Не здесь и не сейчас. Не при свидетелях» – сказал он сам себе.

– Венц, пожалуйста, оставь нас.

– Уверена?

– Да. Все будет хорошо.

– Дорогуша, мой тебе совет: беги от него. Он с головой не дружит. А вам, молодой человек, лучше взяться за ум. Попросите о помощи, сходите к врачу, попробуйте вылечиться. Если вы ее любите, вы просто обязаны это сделать.

– О помощи просят только трусы и слабаки, – процедил Дэн сквозь зубы. Глаза его были налиты кровью, ноздри широко раскрыты, он шумно вдыхал и выдыхал.

– Если вы так считаете, то мне вас искренне жаль. Вы, наверно, очень несчастны. – Сказав это, он удалился, а они остались вдвоем.

– Будешь оправдываться или признаешься сама, шалава? – Он ничуть не сбавил тона. В его голосе сквозила ненависть такой силы, что ее бросило в дрожь.

Она отвесила ему пощечину. Щеку сильно прижгло.

– Что ты творишь, Дэн?! Ты же обещал! У меня много коллег парней. Это неизбежно. Это совершенно не значит, что я с ними трахаюсь! Неужели ты не понимаешь этого? Или мне теперь ни с кем общаться нельзя? Надеть паранджу и не выходить из дома, что ли?! Мне так за тебя стыдно!

– А за себя тебе не стыдно, нет?

– Уходи! Видеть тебя не хочу! – Она толкнула его в грудь. – Проваливай! Сейчас же! – Она сделала пару шагов назад, собираясь уходить. Он схватил ее за руку чуть повыше локтя. – Отпусти!!! – это был уже не крик, а визг полный страха. Только сейчас он заметил, что ее всю трясет, а глаза полны слез.

– Уходи, Дэн! – вновь повторила она, захлебываясь слезами.

Его настолько ошарашила ее реакция, что он просто не знал, как поступить. Рука сама собой разжалась, отпустив ее. Он ожидал упреков, оскорблений, криков, оправданий, но точно не паники в ее глазах, не слез. Внутри зародилось гадкое чувство. Стыд. Как только ее отпустили, его бабочка тут же упорхнула в театр. Он ринулся за ней, но при входе его развернули охранники. Ему туда вход заказан.

Полностью разбитый он сел на ближайшую скамейку и стал караулить ее у входа. Утро сменилось днем, туман ушел, выглянуло солнце, которое ничуть не согревало, потом солнце закатилось за горизонт, а он все сидел. Взошла луна, сделала полукруг и зависла высоко в небе. Лилит так и не вышла. Видимо, прошмыгнула через другой вход, подумал он.

Хоть и просидел он там столько времени, в голове не появилось и мысли, что сказать ей и как себя вести. Он не представлял даже, чего он этим хотел добиться. Что он сделает, когда ее увидит? Ударит? Кинется в ноги и будет умолять о прощении? Страстно поцелует? Или придушит?