– Эй, мелкая, тебе кто разрешал йогурт трогать? – прокричала она, но в ответ тишина.

«Не слышит меня, что ли?». Она подошла к ванной и уже под дверью повторила, но опять никто не ответил.

– Я со стенкой разговариваю?! – прокричала она и открыла дверь в ванную.

И все проблемы с Дэном, страшнее которых, казалось, и быть не может, разом померкли. В сравнении с тем, что открылось ее взгляду, вся их ссора была полнейшей ерундой. Хмель выветрился мгновенно. Оливия, ее сестра, лежала на полу в ванной, голая. Под головой натекла целая лужа крови, а правая нога у нее была как-то странно неестественно выгнута. Кровь была везде, в том числе и на бортике ванны. Перед глазами сразу пронеслась сцена: вот она выходит из ванны мокрая, поскальзывается на кафельном полу, опрокидывается назад, расшибает голову о ванну и неудачно приземляется всем своим весом на свою подогнутую под себя ногу. «Сколько она уже так лежит? Неужели пока я с Дэном кувыркалась, она…». Резко ей стало плохо, ноги покосились. Вот-вот она грохнется в обморок, да так и расстелится рядом на полу с сестрой. «Ты старшая!» – взвыл внутренний голос. «В руки себя взяла, быстро!». Она схватилась за стенку, приказала ногам стоять и пыталась собраться с мыслями.

– «Она жива?».

– «Да. Вроде дышит» – Плечи Оливии чуть заметно колыхались.

– «Врачей вызывай».

Она послушалась сама себя и достала из кармана мобильный, чтобы набрать номер «скорой помощи». Только вот руки дрожали так сильно, что телефон она выронила. Красивая стекляшка блеснула и покрылась паутинкой после встречи с кафельным полом. «Работай, пожалуйста, только работай» – молилась она, поднимая телефон. Да он работал, хоть и разобрать что-то на нем было сложно. Она набрала номер «скорой». Вызвала врачей. Потом набрала родителей, задыхаясь, объяснила, что произошло. И села на пол рядом с сестрой. Аккуратно коснулась рукой ее щеки, чтобы убедится, что она теплая. На что Оливия среагировала и открыла глаза.

– Лили? – тихо спросила она.

– Да.

– Ты такая теплая.

– По сравнению с кафельным полом-то?

– Что-то случилось? Ты почему плачешь?

– Ничего страшного, – она пыталась успокоиться, но слезы предательски лились из глаз. – Ты, главное, не шевелись.

– Это из-за йогурта? – спросила Оливия, но ответа не дождалась. – Прости, пожалуйста. Я домой пришла, жуть как кушать хотела, а в холодильнике кроме него ничего не было. Я там каши тебе сделала, ты же любишь манную?

– Какая же ты дура…

Зазвенел домофон. Лили открыла дверь. Оливию положили на каталку, и тут же она оказалась в руках врачей. Пока ей кололи обезболивающее, Лилит быстро сориентировалась, и достала все ее документы, которые потребуются в больнице, и свои тоже. Когда Оли погрузили в машину, она залезла туда же.

– Простите, я думаю, вам лучше вернуться домой, – протянул парень в белой фирменной одежде, попытавшись выгнать Лилит. Толи врач-стажер, толи медбрат не понятно.

– Я – ее старшая сестра. Я еду с ней! – она буквально выкрикнула это в лицо бедного парня.

Тот лишь пожал плечами и, растерявшись, странно кивнул.

По пути Оливия то просыпалась, то вновь теряла сознание, а врачи вокруг нее носились, поставили ей капельницу, подключили к каким-то приборам, на которых можно было видеть, как бьется ее сердце. А Лилит все смотрела на кардиограмму и думала: «Вот она, ответственность эта». Не будь она старшей сестрой, грохнулась бы в обморок. Но как старшая сестра она не могла себе этого позволить, она же в ответе за нее! От ее действий напрямую зависела жизнь ее младшей сестры.

– Скажите, с ней все будет хорошо? – обратилась она к врачам.

– Сложно сказать, пока мы не сделаем рентген и томографию, – отозвался этот врач-медбрат. – Но состояние у нее стабильное, пульс хороший. Скажу прямо, видали и похуже. Вы не переживайте. Может, вам что-то успокаивающее дать?

– Нет, спасибо.

– Как знаете.

– В какую больницу мы едем?

– В четвертую областную, она ближе всего.

Тут же она набрала матери, сказала, что они уже едут в больницу. По голосу она уловила, что мать в истерике. Оно и понятно. Доехав, они завезли ее внутрь. Лили старалась не отходить ни на шаг, но ее все равно выставили за дверь операционной, потому что туда никому кроме врачей нельзя. Сначала она ходила там как неприкаянная одна по коридору, потом приехали родители, и теперь они ходили втроем. Спустя очень долгое время, им показалось, что прошли целые века, вышел тот врач-медбрат, сказал, что все вроде как хорошо. Кости черепа целы, кровоизлияний в мозг они тоже не нашли. Сильное рассечение тканей головы, большая потеря крови, но не смертельно. Сейчас делают рентген ноги.

– … Вероятно, наибольшие проблемы будут именно с ногой. Невооруженным взглядом видно, что она сильно пострадала, но пока не будет сделан рентген, я ничего толком не могу сказать. Но вы не переживайте, переломы сейчас все лечатся.

Как он и предсказывал, у нее был сильный перелом голени. Зарастет он по прогнозам не раньше чем через месяц. Но больше ничего страшного у нее не нашли. Родители выдохнули. После того, как ей зашили голову и отвезли в палату, пустили Лилит и родителей. Оливия была в сознании.

– Как же я тебя, идиотку, люблю, – тут нервы Лилит сдали и она разревелась.

– Мам, я, что, умираю? – спросила Оливия.

– С чего ты так решила? – Мать удивленно подняла брови.

– Она сказала, что меня любит. Я точно при смерти. Скажи честно, сколько мне осталось?

Родители расхохотались, а Лили, разозлившись, лишь обиженно фыркнула.

Посидев немного, они успокоились. «С ней все будет хорошо» – подумали они и засобирались домой. Мать отошла в туалет привести себя в порядок. От слез у нее вся тушь потекла. Отец зачем-то поплелся с ней. Улучив момент, Лили выскользнула на улицу. На свежем воздухе ей стало лучше, хоть и холодно. За углом была обустроена курилка для персонала. Она сразу направилась к ней, надеясь стрельнуть сигаретку. Ей очень хотелось курить, ей казалось, что она эту потребность ощущала даже своими костями. И почему-то она ничуть не удивилась, встретив там медбрата-врача.

– Угостите?

Какое-то время он рассматривал ее молча.

– Как врач предупреждаю, курение вредно для здоровья, – в конце концов, выдал он.

– Я не о вреде курения спрашивала. Так угостите, нет?

Он протянул пачку, она выдернула из нее одну, он помог прикурить. Она с наслаждением затянулась. Через пару затяжек, врач решил нарушить тишину:

– И не холодно вам? – сказал он и почему-то кивнул ей в ноги.

Сначала она удивилась его жесту, а потом взглянула, куда он указывал. Она стояла босая. Тут же она рассмеялась. «Ну молодец, Лилит. Документы взять додумалась, а обуться нет. Браво!».

– Честно, я и не заметила бы, если бы вы не сказали. Погодите, я, что, прям из дома такая? И в больницу такая пришла? Что ж, вы раньше-то не сказали?

– Я пытался, когда вы в машину садились, но вы меня разве послушали?

– Да верно, не послушала. Будь я хоть голая, мне бы все равно было, – призналась она и продолжила курить. – А вы медбрат?

– Вообще-то, интерн, – обиженно ответил он.

– Вопрос вам как интерну, правду говорят, что курение убивает?

– Наверно, да. Но я пока ни разу не встречал «убитого» сигаретами. Одни убийства, самоубийства и вот такие несчастные случаи. Курение, конечно, штука вредная, но как причина смерти – маловероятная. Больше шансов помереть в ДТП, например.

– Ясно. Значит, можно курить спокойно. – Она хихикнула.

– Все равно советую бросить. Хорошего от этой привычки ничего. Да и маловероятно не значит невозможно. – Он с укором взглянул на нее.

– Да поняла-поняла.

Тут у него зазвенело в кармане, он достал мобильный, объяснил, что это будильник, возвещающий об окончании его перерыва.

– Я надеялся с вами поболтать еще, – грустно протянул он.

– Я понимаю, вам нужно идти спасать мир.

– Я вас умоляю, какой там мир? Бабульку из тридцать седьмой палаты и только.