– Теряешь хватку, Вин? Демоны сбегают из Ада? – грубый смешок в этот раз остался одиночным, без одобряющей поддержки гомона голосов.

– Моя работа – находить ведьм и магов, да ещё вызывать шторм… Демоны не моя епархия.

– Одну ты нашёл точно. Только вот и та сбежала, – теперь же грубый смешок отразился в поддержке мужского хохота.

Доля секунды – и мимо лица балагура скользнуло лезвие ножа и вошло в поверхность стола.

– Следующий – окажется в твоей глотке, если не заткнешься, Маркас…

Ада ощутила мелкую дрожь, которая волной прошлась по её телу. И всё-таки это Вин. Неожиданно она расхохоталась, привлекая к себе внимание всех присутствующих. Надо же, как чудит её подсознание. Она так соскучилась по Вину, так боялась признаться самой себе, что совершила ошибку, когда сбежала, что её подсознание услужливо материализовало его в её же собственном сне снова.

Опять.

Спустя почти полгода с момента их последнего свидания во сне.

Вин не отрываясь держал её в капкане своего цепкого взгляда, продолжая прислушиваться, слегка перебирая пальцами раскрытой ладони без перчатки.

– Ваши кружки… – тихо произнес хозяин таверны.

– Подай вон туда…

И Вин уверенно направился к столу, за которым сидела Ада. Она в момент перестала смеяться, чувствуя, как пересохло горло и предательски задрожали руки. Непроизвольно потянулась за кружкой, пытаясь сделать глоток, и с ужасом осознавая, что вина там больше нет. Вин подходил всё ближе, удивляя хищным выражением лица. Таким она никогда его не видела. Опасным. Сильным. Незнакомым. И таким возбуждающе привлекательным. Она поёрзала на стуле, понимая, что его приближение неизбежно, а бежать ей некуда, да и если быть честной – совершенно не хочется.

Если уж её воображение его явило, значит, так тому и быть.

========== 3 ==========

*****

Он прислушивался к своим ощущениям, сбитый с толку исходящими от неё эмоциями. Она должна была ненавидеть его в эту минуту сильнее, чем ненавидела до этого утра. Она должна была желать его смерти. И уж точно, она не должна была сидеть в этой богом забытой таверне и смотреть на него глазами, полными невыразимой тоски.

Сила её эмоций была такова, что у него слегка покалывали пальцы рук.

Такие сильные.

Такие чистые.

Неприкрытые и противоречивые.

Словно это был другой человек, не она. Но такое – было невозможно. Неужели костёр и страх смерти так сильно на неё повлияли, что её сознание помутилось? Он впервые уловил от неё отклик на него как на мужчину. До этого в ней не было ничего подобного. Была ярость. Непримиримость. Сопротивление. Гнев. Презрение. И ненависть. Жгучая. Обволакивающая. Бьющая наотмашь даже с далёкого расстояния. Сейчас же от этих эмоций не осталось и следа.

Безысходная тоска. Восхищение. Нежность. И ещё пара новых эмоций, в которых он сомневался. Но он распробует, главное подойти ближе. Он видел истерзанные ноги, порезы на щиколотках, где запеклись капельки крови. Измазанные волосы, утратившие свою белизну. Залегшие синие тени под колдовскими глазами. Изможденная. Уставшая. Но всё так же дьявольски красивая. Только вот силы в ней не ощущалось. Не чувствовался поток, не вихрился. Она словно растеряла всю свою силу в том костре.

Выкупила жизнь ценой дара?

Вполне правдоподобно…

Он сел напротив, замечая, как предательски дрожат её руки. Никогда. Ни единого раза он не видел, чтобы она – боялась. И даже сейчас. Это был не страх. Что-то иное. Он положил руку, лишенную перчатки, на стол, стараясь стать ближе. Вытянуть. Осознать.

Определённо.

Силы – не было.

Больше – не было.

Она была пустая.

Извернулась-таки.

Выторговала свою жизнь.

Он усмехнулся.

– Выглядишь – живее всех живых, Ада, – тихо произнес он.

– К–к–как вы меня назвали? – она с удивлением уставилась на него.

– Ада. Ариадна. Или как ты там любишь – истинная дочь Матери-Природы, – он усмехнулся.

На стол опустились две кружки с вином, принесённые хозяином. Вин подтолкнул одну из них в сторону Ады. Кивая, в знак подтверждения своего жеста. Она судорожно схватила кружку и сделала глоток, скрывая за ним всю свою неуверенность и удивление.

Ада…

Как давно она не слышала, как он произносит её имя. Всё так же растягивая первую «А», словно обволакивая её своим придыханием. И полу шепча конечное «да». Она бы всё сейчас отдала за то, чтобы он повторил.

– Ада… Моя ненавистная бестия. Мой незакрытый гештальт.

Она вздрогнула. Его слова шли в разрез с выражением его лица. Он улыбался. Едва уловимо. Только так, как мог он, одними уголками губ. Но значение его слов… Она немного подумала, сопоставила услышанное, и тихо произнесла:

– Свой гештальт ты закрыл. Запирая ворота и поджигая забор.

– Кто ж знал, что бы окажешься такой живучей?

Значит, она сделала верный вывод. Что ж. Её это даже не удивило. После всего, что она сделала, она тоже желала бы убить саму себя, если бы она оказалась на месте Вина. И нет ничего удивительного, что сейчас этот её тайный страх, мозг вытаскивал на поверхность словами Вина. Жаль, что она так невнимательно слушала подобные лекции, считая, что психология ей не очень-то пригодится. Она ошиблась. Иначе сейчас она могла хотя бы попытаться спрогнозировать свой сон, если уж её подсознание затеяло такие игры.

– Всё ради тебя. Иначе чем же ты будешь заниматься теперь? Кого ловить, если меня уже догнал.

– Одного не пойму, Ада… Какого чёрта ты сидишь здесь, а не ищешь нору поукромнее? Я ж повторю, если надо. Доведу до развязки…

– А это мы ещё посмотрим, – она усмехнулась и сделала ещё несколько глотков.

Страха не было. Вопреки всему что происходило сейчас, Ада чувствовала себя спокойно. Словно после долгих лет странствий она вернулась домой. Молодое вино заставляло кровь быстрее бежать по венам, голова слегка кружилась, а ноги отдавали долгожданным теплом. Она непроизвольно ощупала пальцы рук, понимая, что и они стали гораздо теплее. И она сделала то, о чём думала весь путь по берегу реки. Она подняла глаза и поймала взгляд его серых глаз.

Вин не понимал, что с ней происходит. В столь знакомой ему оболочке была не она. Точно не она. Не та, за кем он охотился три долгих года. За чью поимку его ожидало щедрое вознаграждение.

Он был охотником.

Загонщиком ведьм.

Искоренителем тех, чья вера пыталась возродить то, что должно было уйти безвозвратно. Он не был последователем новой веры. Он не был последователем веры старой. Ему вообще было плевать. На веру. На сторону. На жизни. Он просто хорошо делал то, что умел. Приспосабливаясь и извлекая выгоду. Он был прирожденным охотником. Главное – чтобы добыча была поинтереснее.

А она – была самой интересной из всех. Она умело скрывалась, кочуя между поселениями, умело пряталась. Да и плевать бы всем было на неё, если бы…

Однажды Ада помогла умирающей жене влиятельного герцога. Не просто помогла. Та полностью поправилась и даже родила здорового наследника. И тем, кто готов был свернуть правящей силе голову, была испорчена вся игра. Мать не просто поправилась. Родила. И стала сильнее. И ребёнка не брали никакие хвори. И герцога не могли отравить. И неудовлетворенность в своих действиях вылилась в месть. Приказ поймать и уничтожить, в надежде, что со смертью ведьмы умрет и её сила. И все деяния. И защита герцога падёт.

И Вин был тем, кому поручили загнать зверя.

Но загнанный зверь – выжил.

Но в оболочке зверя – жило что-то совсем иное…

Ада поймала его взгляд. И провалилась. Его серые глаза мягко мерцали, словно утягивая её взгляд за собой, в манящие серебристые спирали. И она упала. Добровольно. Понимая, что впервые в жизни видит то, что столь безуспешно искала все эти годы.

Она видела его душу.

Жестокую.

Испачканную кровью.

Но живую и настоящую.

Его глаза никогда не были такими глубокими. Никогда не были такими зовущими. Гипнотическими. Завораживающими. Властными. Такой – не пощадит. Наступит на горло ещё раз. Сломает всё кости. Сложит новый костёр. И без зазрения совести, швырнёт её в самое пекло.