К сожалению или к счастью, он не знал всей истории, произошедшей между братом и сестрой, но Тони пообещал, что «Вирджиния получит за эту выходку то, что заслуживает». В детали, опасаясь кровавых подробностей, Питер предусмотрительно не стал вникать. Просто на какое-то время это помогло его панике улечься.

Варианты того, что могло бы случиться в ванной комнате до того, как туда вошел бывший дон, заполонили сознание юноши, один другого страшней. Кто-то мог поджидать его, спрятавшись за душевой кабинкой или стенкой из матового стекла, отгораживающей туалет. Этот «кто-то» мог бы нанести яд или транквилизатор на его зубную щетку или подсыпать в стакан, из которого он поласкает рот. Или в то очаровательномерцающее на свету молочко для тела, которое Тони наносил на его кожу каждое утро.

От каждого нового «если» у Питера все сильней кружилась голова, и только руки его любовника удерживали на плаву. Мятного цвета шелк смялся, когда они поднялись выше, выкручивая больные от прошлой ночи соски. Тони с наслаждением слушал, как мяукает его мальчик. Это было маленьким наказанием.

- Ты же не сделаешь так больше? Не пойдешь никуда без меня?

- Н-нет, - Питер помотал головой, кусая свои милые плюшевые губы. – Б-больно…

-Я знаю, mio uccellino, но ты должен усвоить урок. Папочка так испугался, когда проснулся и не смог найти тебя, - Тони двинул бедрами, прижимаясь своей напряженной плотью к аккуратным ягодицам, но, несмотря на это, слова, сказанные мужчиной, заставили Питера горько скривить губы, а в отражении, его невинных глазах снова стояли слезы. Как это было прекрасно. Это заставляло бывшего дона хотеть осквернить это милое личико снова.

Страх умереть от одного из недоброжелателей Тони действительно глубоко проник в душу милой птички. Мужчина не ожидал, что именно это сломает его. Если быть до конца откровенным, он ожидал, что Питер окажется сильней, продержавшись «в осаде» дольше двух месяцев, но юноша даже позабыл обещание бывшего дона о том, что в его собственном доме к нему никто не притронется. И не сказать, что это не нравилось Тони. Возможно, если бы он дал Питеру больше времени, чтобы прийти в себя, тогда критическое мышление бы позволило мальчику понять, что в этой ситуации явно что-то не так, ведь было очевидно, что Джеймс являлся человеком Стива, а не Пеппер, что такие люди, как они, не посылают в дом своего родственника или друга такого очевидного убийцу, да и, в конце концов, было просто странно, что сестра напала на его любовника, которого сама же и выбрала. Увы, перегруженный страхом, а потом и удовольствием, Питер, похоже, просто принял на веру все, что ему сказал Тони,так очаровательно прижимаясь к его груди. Тони оставалось лишь культивировать этот страх и предупредить Пепс, чтобы та сделала виноватое лицо на рождественской вечеринке.

Иисус, ему действительно нравилось, как часто милая птичка плачет. Эта его черта делала его еще желанней для таких людей, как Антонио.

Задрав подол мятного шелка, мужчина впился руками в мягкие ягодицы, сжав их и разведя в стороны, чтобы полюбоваться на распухшую, раскрасневшуюся от недавнего траха дырочку. Это чуть не заставило Тони зарычать – ведь наверняка, если он воспользуется ею снова, Питеру будет больно. Эта мысль заставила его освободить одну рукуи, облизнув палец, надавить на край, слегка массируя. Измученный ненасытностью мужчины, Пит, вцепившись в край раковины,обронил тихое «а-а-а», но предпочел избежать бесполезных разглагольствований о том, что он «еще не готов».

Тони отвел руку, примеряясь, и через секунду в ванной комнате раздался звук шлепка. Это заставило Питера заскулить, а его анус непроизвольно сжаться, выпуская капельку белесой слизи. Вид, конечно, был что надо, а через несколько минут будет еще лучше, когда болезненный красный след начнет приобретать очертания его ладони.

- Мой драгоценный мальчик, - выдохнул дон, прижав к широкой мраморной плите, поддерживающей раковину, тело его милой птички. – Держишь всю мою сперму внутри, оставляя себя теплым и влажным для моего члена…

Толстая головка надавила на чувствительный ободок, и мальчик, его хороший, послушный мальчик, зажмурившись, подался назад, принимая плоть Тони внутрь себя без жалоб, как он его научил.

Что-ж, - он с наслаждением врезался внутрь, - за это Питти должен быть вознагражден по-особенному.

***

Вешалки скрипнули, Тони задумчиво откинул очередное воздушное, нежное платье в сторону, с наслаждением перебирая их, теребя в руках легкую, похожую на сахарную вату ткань. О, его милая птичка смотрелась бы великолепно в каждом из них, - он на секунду обернулся, кинув взгляд на мальчика. Тот лежал на его половине кровати, лениво болтая ногами в воздухе, уже наполовину провалившись в дрëму. И до чего же любопытен был тот факт, что Питер перекатился именно на ту сторону, где стоял сам Тони.

Рождественский ужин был все ближе, хмурость осенних свинцовых тучдавно уже сменилась пышными кустистыми облаками, медленно плывущими куда-то даль, посыпая стылую траву белыми крупинками снега. Деревья за окном окончательно сбросили листву, теперь уже дожидаясь тепла, и только в вечно зеленом зимнем садуотцвели гранаты, теперь наливаясь сочными плодами, которые ему не терпелось разделить с милой птичкой. Это напоминало Тони о Марии, его покойной материи, и том времени, что они провели в Италии.

Если быть до конца откровенным, у Тони, кроме матери, никогда не было хороших отношений с женщинами. Они казались ему неудобными и… непонятными. С ними было сложно, они были слишком мягкими, слишком сладкими, слишком влажными, слишком глупыми. Хотя, Пеппер и Наталья были в его голове странным образом отделены от сравнения с противоположным полом, как будто бы не были для него женщинами совсем. Несмотря на это, Тони был женат трижды.

Первая его жена, Антуанетта, была выбрана по настоянию отца. Извечный пьяница Говард, на протяжении всей жизни затмленный мощной фигурой жены, правившей синдикатом железной рукой, уязвленный, возможно, хотел помочь семнадцатилетнему Тони по-своему, выбрав девушку поразительной красоты и кротости, с хорошей родословной и богатым приданным. Бедняжка боялась даже дышать в его присутствии, поэтому ни о чем другом и речи быть не могло. Она не интересовалась робототехникой, как он, не разбиралась в оружии как Пеп, не любила кулинарию как Джарвис, с ней Тони было попросту скучно. Она, казалось, не имела никаких увлечений, чтобы скрасить серые будни в фамильном особняке, а только и делала, что сидела на крохотном диванчике у окна гостиной, глядя куда-то в даль, не изменив себе даже когда,наконец, родился их первенец, Джарвис Говард Карбонелл-Старк, названный в честь самого близкого ему человека после матери и сразу же после рождения оставленный на попечение многочисленных нянек.

И едва только отгремела служба по его почившим родителям, Тони задушил Антуанетту в ее же постели. Он не собирался оставаться в ее душном, пропахшем сладкой сиренью и яблоками, обществе. Малыш Джей-Джей умер вслед за ней всего через две недели и так и не был внесен в официальную родословную Карбонеллов.

Вторая жена, Беатрис, британка, появилась на его пороге спустя три года. Она была безобразно юна,неплохо образованна, и была хорошей «трофейной женой» с благородным происхождением и родословной длинной в милю. Ею было не стыдно похвастаться в высшем обществе, но и только. Она воплощала все, что не нравилось Тони в женщинах – идеальный образ недотроги с пухлыми губами и длинными ресницами, хлопающими всякий раз, едва стоило дону оказаться в ее поле зрения. Кроме того, она имела огромную грудь, которая, как казалось мужчине, была похожена два огромных рождественских желейных пудинга. По крайней мере, колыхались они практически идентично. В те дни Тони был достаточно молод и настолько же глуп, чтобы вслух обсуждать идею того, что с ее груди вполне могло бы прокормиться с десяток младенцев, и летом следующего года она подарила ему Ала и Виса, двух крохотных близнецов. На сей раз молодой дон был готов к появлению детей. Но и эта пассия не продержалась долго. Несмотря на престиж, какой могла дать юная, эффектная девушкав обществе богатых мужчин, Тони не нравилось, какое влияние она начала оказывать на его подрастающих сыновей. Беатрис прекрасно осознавала свое положение и возможности, став тщеславной, поэтому одним морозным зимним утром ее тело нашли с пулевым отверстием прямо в затылке.