Тот растирает покрасневшую шею и жадно хватает открытым ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, а затем уносится прочь. Азраэль покидает кабинет следом, направляясь в лазарет, где находит обоих лекарей. Они ещё не спят, сидят у выхода в сад, пьют чай и о чём-то тихо перешёптываются. Айси тут же подрывается на ноги и делает поклон, Ричард лишь презрительно фыркает на появление господина.
– Добрый вечер, – здоровается Азраэль, чувствуя себя виноватым перед этими двумя, хоть это и не он приказал лишить их магии. Это произошло ещё с подачи его отца, – С Жаном всё в порядке, не переживайте, – сообщает он, замечая взволнованный взгляд Айси.
– Можно мне с ним увидеться? Я прошу вас, – женщина умоляюще смотрит на него своими пронзительными синими глазами.
– Пока нельзя. Я не хочу, чтобы гарем узнал о произошедшем. Но я решу этот вопрос через неделю, когда вернусь, – объясняет Азраэль. – Я привезу оттуда женщину-вампира, – уклончиво говорит он, огибая острые углы и не используя слов «рабыня» или «наложница». – Она беременна от меня. Я попрошу вас подготовить для неё комнату и место в лазарете, где можно было бы принять роды, – просит мужчина.
– Спасибо. К вашему возвращению всё будет готово, – Айси лишь послушно кивает.
– Начинать искать кормилицу? Вы же убьёте её… – с презрением говорит Ричард, явно собираясь сказать что-то ещё.
– Не ищите, – обрывает его Азраэль, заставляя лекаря удивлённо вскинуть брови. – Спокойной ночи, – он прощается, давая понять, что не собирается объяснять своё решение, которое и принял-то только сейчас.
Переваливает за полночь, а сон всё не идёт. Азраэль отбрасывает одеяло и натягивает штаны, поднимаясь и выходя на небольшую веранду, прилегающую к саду. Он прогуливается вдоль длинных искусственных водоёмов, чувствуя, как ночная прохлада приятно окутывает голые плечи и торс. Все события накладываются в его голове одно на другое, оставляя неизгладимый отпечаток на ранее идеальных убеждениях в правильности происходящего. Азраэль не жалеет о принятых решениях, хотя ещё толком не знает, что дальше делать с Жаном, но избавляться от него не хочется. Азраэль останавливается у кромки воды, покрытой лилиями, и запрокидывает голову вверх, всматриваясь в звёздное небо, мысленно отмечая его удивительный оттенок с фиолетовой ноткой. Мужчина невольно улыбается уголком губ, продолжая свою прогулку. Вдали виднеются огни города, отсюда он похож на городок из сказок про Аладдина, которые так любили слушать в детстве Софи с Лэндоном, заставляя его читать им на ночь. Азраэль тяжело вздыхает: его сестра, совсем ещё недавно крошка Софи, выросла, и скоро станет женой фейри. Азраэль всё ещё считает этого благого недостойным её, хотя его поступки и доказали, что, возможно, он не самая худшая партия для Софии.
***
Азраэль просыпается спустя несколько часов слишком чуткого сна, выполняет ежедневную тренировку, быстро принимает душ и в сопровождении небольшого отряда отправляется в обход по городу, получив наводку о новой нечисти в городе. Они прочёсывают западную часть города. Утренняя пора и количество снующих везде людей усложняют задачу, но им всё же удаётся отследить и истребить парочку перевёртышей. Азраэль остаётся доволен проделанной работой. Они возвращаются во дворец, направляясь через большой рынок. Брюнет цепляется взглядом за торговцев шкатулками, невольно вспоминая о том, что Жану негде держать подаренные украшения.
– Идите вперёд, я догоню, – говорит Азраэль одному из сопровождающих, на что тот лишь кивает.
Когда его солдаты скрываются в толпе, Азраэль подходит к одной из лавок, огибая торговцев, наперебой уговаривающих его на ломанном фейрийском купить специи, посуду или женские платки. Седовласый мужчина отрывается от росписи какого-то сундучка и поднимается, кряхтя из-за больных суставов.
– Могу чем-то помочь? – спрашивает он на восточном диалекте фейрийского так, словно знает наверняка, что его поймут.
И Азраэль понимает – успел выучить этот язык за время пребывания в восточном регионе. Но он всё равно не может скрыть удивления, потому что в какой-то момент ему кажется, что этот торговец узнает в нём Полуночного. Не многие люди их узнавали. Карие, немного мутные глаза старика пробегаются по телу Азраэля, вероятно, оценивая нового покупателя.
– Да. Мне нужна шкатулка для хранения украшений, – Азраэль отвечает на то мже диалекте, пытаясь быть воспитанным.
– Возьми эту, – торговец на ощупь тянется к одной из шкатулок, будто зная заранее о странном покупателе, будто сделал эту вещь специально для него.
Азраэль на мгновение прищуривает глаза, рассматривая резную деревянную шкатулку. Она нагрета тёплым воздухом и приятно ощущается в руках: не слишком большая, но и не маленькая, она расписана утончёнными восточными узорами золотой металлизированной краской и очень выделяется среди остальных – в большинстве случаев пёстрых и с изображением цветов. Азраэль вдруг понимает, что это самый идеальный вариант из всех возможных.
– Сколько я вам должен? – спрашивает он, одобряя этот выбор и согласно кивая сам себе.
– Забирай так, – старик машет рукой и разворачивается, возвращаясь на своё рабочее место.
– Подождите. Этого хватит? – Азраэль вытягивает из кармана все деньги, что у него с собой есть, протягивая торговцу весьма приличную сумму, но тот даже не смотрит на купюры, занимая морщинистые руки кисточкой и баночкой с краской.
– Есть вещи, которые нельзя купить, только заслужить, – едва слышно изрекает он, снова принимаясь за работу и не обращая на покупателя никакого внимания, словно его и нет здесь вовсе.
Азраэль медлит, не зная, как поступить, чтобы не обидеть старика. Но, похоже, тот действительно не хочет от него денег, давая вместе с частичкой своего кропотливого труда мудрый совет.
– Спасибо, – выдыхает Азраэль, разворачиваясь и уходя, чувствуя внимательный взгляд, провожающий его спину.
Слова торговца не дают Азраэлю покоя всю дорогу до самого дворца. Уже у входа он смотрит на шкатулку в своих руках, и она вдруг кажется ему неуместной. Брюнет вспоминает, как Жан каждый раз дёргается от его близости, теперь ещё больше после его недавней вспышки гнева, и внезапно хочется, чтобы тот льнул ближе, тянулся к нему каждой клеточкой своего тела. Азраэль наконец-то понимает, старик был прав: этого зыбкого доверия, которое он утратил, не купишь подарками, остаётся только заслужить.
– Я готов. Сделал всё, что ты приказал, – Кастиэль прерывает его раздумья, появляясь напротив и преграждая путь.
– Хорошо, – господин кивает, огибая стражника и собираясь пройти внутрь. Глава стражи останавливает его.
– Ты делаешь ошибку. Нельзя руководствоваться эмоциями, они нам чужды. Ты же лидер. Что произошло с наследником славного рода? – будто издеваясь, спрашивает Кастиэль, разливая по внутренностям Азраэля неприятный холодок.
– Эмоций нет. Есть власть и рабы, – Азраэль держит каменное выражение на лице, умело пряча любые переживания, но что-то внутри ломается. – Я дам знать, как соберу Роби, – говорит он, спешно удаляясь.
– Эй, всё нормально? – Лэндон перехватывает брата в коридоре у фонтана.
– Да. Меня не будет неделю, ты за старшего, – Азраэль хлопает брата по плечу, тот смотрит на него внимательным взглядом карих глаз.
– Прости меня за то, что случилось в столице, – Лэндон решает извиниться, напряжение между ними давит. – Я больше не облажаюсь, честно, – обещает он.
– Забыли. Я знаю. Присматривай за Софи, – просит Азраэль, кривовато улыбаясь уголком губ.
– Ты имеешь в виду, не подпускать к дворцу Гисена? – Лэндон лукаво щурится, поправляя воротник своей светлой рубашки.
– И это тоже, – брюнет согласно кивает, отчаянно пытаясь впитать в себя настроение брата и хотя бы немного прийти в себя после инцидента с Кастиэлем.
Ничего не получается, раздражение и злость на самого себя окутывают его с головой давящим коконом. Он отправляется к себе в комнату, быстро собирает в чемодан несколько комплектов одежды и проверяет Роби. Братишка уже готов, он с наигранной обидой дуется на брата и не разговаривает, но Азраэль видит детское самодовольство в его глазах, явно вызванное тем, что ему удалось пробраться к Жану, как он считает, незамеченным. Азраэль раздражённо фыркает: если бы мать в спешке не вызвала старейшин, она бы и сама забрала Роби и отправила сюда Лайлу, как и планировалось, и ему не пришлось бы сейчас тратить время на их сопровождение.
