Жан выглядит слабым и беспомощным, он не спит, только вздрагивает и невольно цепляется от страха пальцами за койку, на которой лежит. Ему кажется, что господин убьёт его сейчас, но на мужчине лица нет, он выглядит как провинившийся мальчишка. Азраэль подходит ближе, и блондин бы отполз подальше, но сил нет совсем: боль от магии сильна как никогда, ещё и разбитая скула пульсирует так, что болит весь череп.

– Прости меня… – Азраэль осторожно садится на край койки, всматриваясь в потускневшие глаза напротив.

В них нет слёз, только поволока боли, ужаса и непонимания. Азраэлю отчаянно хочется прикоснуться к нему, поцеловать, вдохнуть карамельный запах кожи… Весь его план рушится в одно мгновение, он не сможет отказаться от этого раба. Жан молчит и неприятно морщится, пытаясь наконец-то издать хоть звук, швы тянет от малейшего движения. Азраэль смотрит на ужасающую опухшую рану со стежками, переводит взгляд на вторую щёку, по которой нанёс пощечину – там тоже проступил лиловый синяк, – и не может простить себя.

– Просто убейте меня, – потухшим голосом просит наложник. В его глазах появляется такое отчаянье и нежелание жить, что Азраэля передёргивает.

– Нет, – он отрицательно мотает головой в ответ.

– Прошу вас. Я не хочу такой жизни. Вы должны были сделать это ещё тогда. Мне нужно было сказать вам, кто я, – сбивчиво шепчет парень, комкая пальцами тонкое одеяло.

– Это я должен был спросить твоё имя. Ты ведь не желал зла моему брату? – зачем-то спрашивает Азраэль.

– Я никогда и никому не желал зла. И я никогда прежде не встречал Полуночных. Я думал, что это обычный ребёнок, – признаётся Жан. – Но сейчас это неважно. Просто убейте меня. Вы же за этим пришли? Я не хочу оставаться здесь с изуродованным лицом, не хочу до конца своих дней быть сломанной игрушкой, – глаза начинает щипать. Жан позволяет слезам катиться по лицу, наплевав на боль и на то, что солёные капли только сильнее разъедают рану.

– Я оставил тебе оружие. Ты мог убить меня тогда, – голос Азраэля хрипит. – Но не убил. Значит, не сделаешь этого никогда. И я не знаю почему, – добавляет он, но их прерывают.

– Господин Азраэль, мне уже доложили об этом происшествии. Прости, что не предупредил тебя, что это тот самый маг. Я готов понести наказание, – Кастиэль входит и останавливается рядом.

– Вон! – Азраэль вскакивает на ноги и выставляет вперёд мгновенно возникший в руке клинок.

Мужчина испуганно пятится назад, а затем исчезает из лазарета. Азраэль оборачивается, убирая оружие, но Жан резко садится и прикрывает лицо руками, словно ожидая очередного удара, и это повергает Азраэля в шок. Всё то шаткое доверие, которое им удалось выстроить между ними, летит в ад.

– Не бойся меня, – тихо просит господин, заставляя блондина медленно убрать руки от лица. На секунду он замялся, не зная, как сформулировать вопрос. – Ты… Из какой ты расы, помнишь, как раньше лечил себя? – Азраэль делает глубокий вдох и всё же решается спросить.

– Я не умею пользоваться своей магией и никогда раньше не применял никаких заклинаний, – признаётся Жан, и это признание шокирует Азраэля. Видя это, парень решает объясниться: – Я думал что я человек, всегда хотел обычной жизни, никогда не мечтал родиться тем, кем являюсь. До недавних пор я даже не знал… – едва слышно добавляет он.

Мировоззрение Азраэля рушится в одно мгновение, он не может даже вспомнить, сколько нечисти убили по его приказу. Мать с детства твердила ему, что любая кровь кроме человеческой проклята, создана самим дьяволом. Мысль о том, что это были ни в чём не повинные девушки и парни, ложится тяжким грузом на его плечи, грозясь раздавить. Он просто не может в это поверить. У Полуночных была только одна задача – очистить этот мир от зла, но он не разу не задумывался, какое зло они причинили миру. А ведь, если подумать, они и не причиняли… Сирены уже много лет скрывались в страхе, вампиры и оборотни почти вымерли, а эльфы… Они и вовсе спокойно жили бок о бок среди людей, не причиняя им зла. Азраэль до скрежета сжимает зубы и сам себе клянётся, что выполнит данное Роби обещание. Больше никто не пострадает.

– Держись за меня, – господин отбрасывает одеяло в сторону и неожиданно подхватывает Жана под спиной и согнутыми коленями.

Парень слишком устал от всего этого, он уже на автомате из последних сил обвивает шею господина руками, облегчённо выдыхая, когда боль плавно отступает. Теперь он абсолютно уверен, что это из-за контакта с господином. Кристалл перестаёт вытягивать из него силы, и магия успокаивается. Но важно не это. Жану становится спокойнее от этой близости, сейчас уже плевать, куда его несёт этот мужчина, лишь бы сильные руки не отпускали его от себя.

– Что вы творите?! Ему нужно лечение, – Ричард вылетает прямо на них, преграждая дорогу.

– Господин, прошу вас… – Айси рядом только всхлипывает, осторожно дотрагиваясь до плеча Жана, тот улыбается ей через силу.

– Я хочу помочь. Никому ни слова, – строго выдыхает Азраэль, огибая лекарей и скрываясь в арке.

Жан здесь впервые, его несут вдоль каких-то тайных переходов, а затем они попадают в спальню господина. Азраэль осторожно укладывает его на постель, после чего направляется к двери.

– Я скоро вернусь, – сообщает господин и ненадолго уходит.

Жан откидывается на подушки, прикрывая веки, не имея ни малейших предположений, зачем он здесь. В конце концов, не насиловать же его будут в таком полуобморочном состоянии. Азраэль возвращается с какой-то книгой в руках, садится рядом и начинает искать нужную страницу.

– Знаешь этот язык? – он пододвигает фолиант к парню и показывает нужное заклинание.

– Нет, – Жан отлепляет язык от нёба и рассматривает причудливые рукописные буквы.

– Ладно, я буду читать, ты повторяешь за мной. Держи, попей, – Азраэль подносит к его губам стакан с водой. Жан делает несколько глотков, жадно облизывая пересохшие губы.

– Магия убьёт меня в этом ошейнике. Я не могу читать заклинания, Айси предупреждала меня, – выдыхает парень, чувствуя себя как никогда ничтожным. Даже простые заклинания, доступные любому упырю, теперь были для него сродни смерти.

– Не убьёт, доверься мне, – Азраэль уходит в ванную, моет руки и возвращается с аптечкой. – Но сначала нужно расшить швы. Будет неприятно, потерпи, – предупреждает он.

И Жан терпит, сжав зубы и кулаки, глотая собственные болезненные стоны. Рана на скуле снова открыта и кровоточит, господин вкладывает ему в руку ватку с антисептиком и заставляет прижать к щеке, а сам садится на кровать, укладывая наложника спиной себе на грудь.

– Ничего не бойся и просто повторяй за мной, – выдыхает Азраэль над ухом блондина, но тот буквально замирает в его руках. – Жан? – зовёт он, заставляя парня прийти в себя и спешно закивать.

Азраэль прижимает его к себе и слушает частое сердцебиение. Книга лежит у парня на коленях, и господину вполне удобно видеть текст. Жан вздрагивает, когда горячие чуть шероховатые пальцы касаются его шеи, пробираясь под ошейник. Получается немного туго, от этого чуть сложнее дышать, но он верит этому мужчине. Азраэль аккуратно протискивает пальцы под ошейником, постепенно обращая магию кристалла в обратную сторону. Теперь небольшой поток магии идёт от него к наложнику. Достаточно, чтобы использовать регенерацию, но не достаточно, чтобы кому-то навредить. Азраэль чувствует сильную энергетику, наложник словно пульсирует изнутри в его руках, и это просто нереальное чувство. Жан болезненно стонет, магия излечивает его и без заклинания, но это происходит слишком медленно. Он закрывает глаза и блаженно откидывается назад, укладывая голову господину на плечо, потому что теперь болит только скула; магия не бунтует против него. Азраэль над его ухом принимается тихо читать на неизвестном языке, делая паузы, чтобы наложник успевал повторять за ним. Его кожа вспыхивает алым свечением, когда он воспроизводит за мужчиной последние строчки. Жан неверяще касается своей щеки, кожа здесь всё такая же гладкая и мягкая, как и была до вчерашнего происшествия.