Сначала мы натолкнулись на скопление лисичек. Быстро наполнили свои корзинки. Зашли в березовую рощу, а там! Целая поляна подберезовиков! Вдруг Рита с воплем схватила белый гриб. Глядь, а рядом еще целая семейка. Вот вам и сказка «Двенадцать месяцев» наяву. А, помнится, дедушка доказывал, что грибы растут отдельно друг от друга, и разные их виды не смешиваются.

Что было делать? Решили разделиться и тщательно обследовать местность в поисках самых лучших грибов. Я первая наткнулась на россыпь боровиков, да в таком количестве, что и складывать было не во что. Тут-то и пошла в ход верхняя одежда, и Ритина заколка розовая пригодилась.

Запыхавшись, мы подбежали к Иж-Планете, вытащили все тряпки и мешки, какие смогли найти, и пустились назад в лес. На обратном пути я про себя думала, что если это и вправду нам приснилось, все должно исчезнуть, или мы не найдем то место. Но розовая резинка оказалась на месте. Подбежали – и грибы на месте, не испарились, только муравьями все облепились.

– Ура! – завопила я от полноты чувств. Рита пробормотала, что и не надеялась все вновь увидеть. Вот как, оказывается мы с ней одинаково думаем, все-таки сестры родные, хоть и разные внутри.

Накинулись мы на грибы, как акулы на рыбок. Набили все полиэтиленовые мешки, которые захватили, а грибы все не заканчивались. Что делать? Хоть плачь. Подумала я и решила пожертвовать на общее дело свои резиновые сапоги. Тут кругом вроде бы сухо, гадюк не наблюдалось, а я в дедушкиных плотных носках. Заполнила сапоги, а работы еще непочатый край. Вскоре я собирала грибы практически голая. Вся одежда пошла на емкости, и на мне осталось только, как деликатно выражается наш дедушка, «исподнее».

… Я уже и не вспомню, как наткнулась на следы от бывшей железной дороги. Просто шла, куда грибы ведут, шаря глазами по земле и ничего не замечая вокруг. Незаметно ушла от всех и вдруг сообразила, что грибы мне уже давно не попадались. Я огляделась вокруг и поняла, что заблудилась.

Дремучий лес охватил меня угрюмым кольцом. Тучи мошкары носились между деревьев. Солнце совсем не прогревало влажную землю сквозь густую листву. И росли здесь одни молочно-белые бледные поганки да огненно-красные мухоморы.

Весь организм почему-то охватило беспокойство, сердце тревожно забилось. Я побежала. Бежала долго, пока не выбилась из сил. И тут стена деревьев раздвинулась, и передо мной открылась огромная поляна. Стараясь отдышаться, я присела на вылезший из земли извилистый корень и попыталась унять дыхание. И только тут обратила внимание на дерево, под которым сидела. Прямо надо мной возвышался величественный столетний дуб, раскинувший свои корни по всей поляне. Явственно запахло Лукоморьем. Если бы из-за его могучего ствола вышел наш Васька на цепи, я бы ничуть не удивилась.

Сосредоточившись, я попыталась определить нужное направление, используя дедушкины советы. Куда там! Небо враз заволокло тучами, мох был здесь повсюду, а квартальные столбики напрочь отсутствовали. Холодок отчаяния прополз по спине. Я закрыла глаза.

И тут как тут, перед глазами возник дедушка. Его губы шевелились. Я прислушалась и уловила: «У нас здесь не тайга, ноги быстро к людям выведут»!

Я сразу приободрилась и решила идти, куда глаза глядят. Только сделала пару шагов, как вдруг со всего размаху зацепилась за что-то ногой и плюхнулась лицом в прелый мох.

Приоткрыла глаза, глядь, а из-под травы выглядывает остаток ржавой рельсы. А от нее убегает почти скрытая в траве совершенно белая тропинка, как будто мелом посыпана. Откуда в лесу мел? Совсем я запуталась в этих загадках и решила пройтись вперед, чтобы узнать, куда меня эти чудеса выведут.

Немного прошла и вдруг далеко впереди что-то блеснуло между деревьями. А это еще что? Солнца целый день не наблюдалось. Свернула с тропинки на мягкий мох, ковром устилавший землю, прошла немного и вдруг вышла прямо на какие-то развалины, почти скрытые необычными светлыми соснами. Верхушки у них были похожи на раскрытый зонт. Ну вот, приехали, мало того, что грибов, как в сказке, что тропинка вся в меле, теперь и сосны кто-то побелил. Что за чудо природы такое?

Только припустила в том направлении, как вдруг откуда-то сбоку раздался отчаянный крик:

– Стой! Остановись! Назад! – На противоположном краю поляны стоял Бондик и отчаянно махал мне руками. – Быстро назад! Уезжаем!

Ничего не понимая, нехотя побрела я к нему.

– Ты что, куда ты собралась? – накинулся он на меня. Ничего не понимая, я вяло отбивалась, рассказывая о своих чудесных открытиях.

– Забудь об этом проклятом месте, – продолжал кипятиться Бондик. – Чтобы ноги твоей там не было. И зачем только мы сюда приехали!

Обратная дорога прошла без приключений. Ни одно колесо не отвалилось, ни один пассажир не выпал, не один гриб не был потерян. На крутых поворотах мы с Ритой лихо хватались за края коляски и отклонялись в противоположную от поворота сторону. Похоже, я научилась ездить на Иж-Планете. Жаль, что в будущем не пригодится это умение.

Мотоцикл прибыл в Старое Село, отчаянно чихая остатками бензина и распугивая местных кур. Улицу заволокло черными клубами. Не доехав метров десять до нашего дома, мотоцикл испустил последнюю струю едкого дыма и заглох. Мы торжественно выгрузились вместе с объемной добычей посреди улицы.

На вселенский шум из соседнего дома вышла, опираясь на клюку, бабушка Катя. Как раз перед нашим приездом она сломала ногу и почти месяц провела в больнице. Зорьку все это время кормил и доил наш дедушка. Нога срослась, но еще болела, поэтому бабушка Катя часто присаживалась отдохнуть, в основном, на нашей лавочке или у нас во дворе. Скучно ей было самой отдыхать.

Мы показали ей нашу добычу. Завязался общий разговор.

– А что за сосны чудные я там видела? Светлые, как покрашенные. – обратилась я к дедушке. – И еще рельсы вроде тянутся. В Старом Лесу железная дорога! Чудеса! Только вы не дали мне все подробно рассмотреть, – попыталась обидеться я.

– А это, Лерочка, сосна меловая, сохранившаяся с доледникового периода, – охотно откликнулся дедушка, готовый часами повышать нашу эрудицию.

– Какая-такая меловая, расскажи, дедушка! – Я затеребила дедушку. Ритка равнодушно пожала плечами и принялась перетаскивать наши трофеи в дом.

– Давным-давно в этих краях были степи, паслись отары диких коз, а почва была песчаной, – начал дедушка свой рассказ. – В степи постоянно дули ветры. Они сносили из других мест сосновые и еловые шишки. А еще ветры сдували песок и обнажали лежавшие под ним известняк и мел. Мел постепенно оседал на растениях и деревьях. Шли годы, столетия, тысячелетия. Вырастали новые сосны, уже сразу со светло-зеленой хвоей, как бы притрушенной мелом. Иголки у такой сосны толстые, а шишки, наоборот, мелкие. Крона широкая и напоминает зонтик. Так появились в нашем лесу целые участки меловой сосны. В центре такого соснового бора, там, где известь и песок больше всего выходили на поверхность, Кочубей и построил «фабрику стеклянную об одной печи». Местные крестьяне прозвали это место Стеклянной Гутой. По лесу протянули железную дорогу, чтобы возить рабочих и вывозить готовые бутылки и банки. По дороге ходили целых два паровоза с вагонами. Соорудили станцию.

При этих словах в моей голове моментально нарисовалась чудная картинка под названием «Прибытие поезда». Такие себе дамы в перьях, дым из паровозной трубы, звон станционного колокола. Вот это движняк здесь был лет сто пятьдесят назад! А была бы сейчас железная дорога, мы бы, как барыни, ездили в райцентр хоть каждый день, а не раз в неделю на зачуханном бусике.

Усилием воли я притушила разбушевавшуюся фантазию и вернулась к общему разговору. А там что-то очень интересное рассказывал уже дедушка Бондик:

– Когда революция случилась, Кочубей поджег завод, получил страховку и смылся с семьей за границу. Стеклянная Гута быстро заросла травой. А на месте бывшей печи осталась глубокая яма, которая от дождей заполнялась водой. В ней еще долго всплывали стеклянные шары, квадраты, цилиндры. Усадьбу мужики сгоряча разграбили. До сих пор развалины в парке торчат. Сам парк тоже быстро зарос, одичал, совсем в лес превратился. А какой парк был – загляденье! Мне лесник старый рассказывал. Завезли из заграницы редкие деревья и кустарники. Разбили большой фруктовый сад: яблони, груши, сливы разных сортов. По голубому озеру плавали белые лебеди, клевали желтые кувшинки. А в центре фонтан бил. И оранжерея имелась. Чего в ней только не было – и орхидеи, и тюльпаны, и розы, и земляника к рождеству… Специально из Парижа заказывали. Да, было время, и парк, и железная дорога, и завод имелись в Старом Селе. А теперь…