— Прости, — прошептал он.

Вокруг вьются клубы дыма, в воздухе летает сажа. От смрада першит в горле. Она стоит, низко опустив голову, зеленые волосы касаются земли.

— Ты посмела карать, Хранительница, — слова Демиурга громом отдаются в ее ушах.

Дана вскидывает голову. И черные как ночь глаза смело встречаются с алыми.

— Нет, я посмела судить, — твердо заявляет она, а потом силы оставляют ее, и дриада оседает на колени в дорожную пыль. — Риана, они убили Сорина, они убили их всех, — сквозь слезы выталкивает она.

Драконица опускается рядом с ней.

— Милая, мне так жаль, — тихо произносит она, обнимая дочь. — Я ощущаю твою боль, как свою. Но Хранительница не имеет права испытывать такие сильные чувства, Равновесие может пошатнуться.

— Что же мне делать?! — содрогаясь от рыданий, шепчет ослушница.

Ласковые руки утирают слезы с ее щек.

— Спать, дитя мое.

Дана непонимающе заглядывает в глаза Демиурга.

— А как же моя Дубовая Роща?

Риана грустно улыбается.

— Твои девочки уснут вместе с тобой. Отныне это место будет зваться Потаенным Лесом. Он станет невидим для людей.

— А Равновесие? — всхлипывая, стонет Дана. — Кто станет хранить его?

— А вот об этом стоило задуматься раньше, — горько вздыхает драконица. — Этому миру придется рискнуть. Но если оставить тебя в таком состоянии, у мира вовсе нет шанса.

Дана проснулась. Все так и было. Осознание всего ужаса содеянного. Невозможность что-либо исправить. Бесконечная вина перед всеми, и каждым. И бездонная пустота в душе. Пустота и боль.

— Мне нет прощения, — прижимаясь щекой к родному стволу, прошептала дриада.

— Ну, что ты милая, — ласково зашелестела листва, ветви склонились, чтобы погладить ее по плечам. — Мир уже простил тебя. Он выжил. Ты не сожгла его своей ненавистью. Осталось только простить себя. Ты оступилась, но не упала. Иди вперед и не оглядывайся.

— Спасибо, — растроганно всхлипнула Дана, гладя дубовую кору.

Она шла к своему жилищу, шла на встречу с тем, кому не хотела рассказывать эту страшную правду о себе, шла и знала, что будет честна до последнего слова.

Он плохо спал в эту ночь. Мысли, одна вытесняя другую, роились в голове. Признание собственной вины, глубокое раскаяние и ощущение своей полной никчемности не давали ему покоя. И сквозь все это просачивалась горечь оттого, что дриада никогда не увидит в нем равного. Только холод и презрение подарят ему переливчатые опаловые звезды. Вспоминая ее руку на своих волосах, он стиснул зубы.

Утро пришло незаметно. Как и Дана. Вот только что комната была пуста, но чуть заметное дуновение воздуха, и дриада уже сидит в своем кресле.

Шандор поспешно приподнялся и оперся на стену.

— Здравствуй, Душа Леса, — склоняя голову, произнес он.

— Поправляйся, Гроссеу, — кивнула голубоглазая красавица и привычно сложила руки на груди. — Я пришла рассказать тебе: почему моя Дубовая Роща стала Потаенным Лесом, почему люди так мало помнят о дриадах, и почему твои предки предпочли обойти эту тему молчанием.

Лицо ее стало печальным, глаза позеленели.

— Я отдаю себе отчет в том, что после моего рассказа, твое отношение ко мне изменится. Но ты задал вопрос, и я должна ответить, — она вздохнула. — Да будет тебе известно, что семь веков назад на этой земле обитала еще одна раса. Очень малочисленная, исключительная, почти волшебная. Истинные оборотни. Уникальные существа, имеющие сразу две ипостаси, гармонично вписывающиеся и в мир людей, и в мир обитателей леса. Они жили охотой и земледелием, мирно, никому не причиняя вреда, не враждуя с соседями, готовые помочь каждому, — она помолчала. — Его звали Сорин. Он был моим мужем.

Шандор не испытал ревности, когда она произнесла его имя. Только желание утешить, потому что видел, какую боль она причиняет себе.

— Сорин?! — переспросил он. — «Солнечный»?! Странное имя для волка.

Изумрудные глаза удивленно расширились, и тут же сузились, почернев.

— Ах, вот в чем дело, — ядовито протянула она. — Люди решили спрятать свое преступление за ложью, объявив всех оборотней волками и приписав им собственную жестокость и кровожадность. Так знай, король, оборотнями были все хищники окрестных лесов. Добродушные медведи — увальни и силачи, быстрые волки — умельцы на все руки, грациозные рыси — кокетки и озорники, хмурые росомахи — тугодумы себе на уме. Мой Сорин был лисом.

Она прижала руку к шее, будто ей трудно стало дышать.

— Он был охотником на нечисть, — хрипло продолжала дриада, глядя в пол. — В те времена суккубы и вампиры не были редкостью. Обладая гипнотическим даром, они подчиняли себе людей. Но не оборотней. Вторая ипостась не давала разуму затуманиться. И он был первым в своем ремесле, — она перевела дух. — Однажды он напал на след очередной твари, но упустил ее. Он заглянул в свою деревню, чтобы отдохнуть и продолжить поиск, когда туда нежданно нагрянули люди.

Девушка замолчала, сжав зубы и медленно поднимая голову, в глазах ее клубилась тьма.

— Они убивали всех. Расстреливали из луков, забивали палками, топили в колодцах, кромсали ножами. Всех, включая новорожденных младенцев. Маленького лисенка, племянника Сорина, с размаху ударили головой о стену. А потом они просто ушли. В соседнюю деревню. А потом в следующую. И за считанные часы одной расой в этом мире стало меньше. Погибли все, все полтысячи оборотней.

Дриада прокашлялась.

— Когда, почуяв недоброе, я прибежала туда, то едва не сошла с ума. И тогда я потребовала исполнения кровной клятвы. И Огненные князья услышали. Они пришли на следующее утро, все Гроссеу, во главе с королем Милошем. Кто воспользовался телепортом, кто прискакал на лошади. Двадцать пять человек. Старшему было за семьдесят, младшему едва исполнилось шестнадцать. И я повела их в человеческое селение, к тем, кто устроил эту жуткую бойню. Твои предки по моему приказу согнали все население в большую конюшню, — она на миг закрыла глаза. — И первый факел в стену, политую маслом, бросила я сама.

Шандор с ужасом смотрел в ее бездонные черные глаза.

— Их крики до сих пор будят меня по ночам, — мертвым голосом призналась дриада. — Я взяла не свое, посмела вершить самосуд. Я виновата перед твоими предками за то, что втянула их в свое преступление. Но нелюди, посмевшие совершить такое, не имели права на жизнь, — она отвернулась.

Король ошеломленно покачал головой и выдавил:

— А детей-то за что?!

Дана резко повернулась, недобро прищуриваясь.

— А ты считаешь, что мучители и убийцы способны воспитать достойных людей?! — вопросом на вопрос ответила она.

Шандор понимающе кивнул.

— Ты права. Если тебе важно мое мнение, то, поверь, я тебя не осуждаю.

Дриада недоверчиво смотрела на него. Глаза ее медленно светлели, приобретая малахитовый цвет.

— Я не горжусь тобой, но не осуждаю тебя, — твердо повторил король. — Ты была в своем праве. Пусть жестоко, но ты вырвала заразу с корнем. Объясни только, откуда в нашем мире появились оборотни?! — явно желая отвлечь ее от воспоминаний, спросил он.

Дана недоуменно разглядывала собеседника.

— Они — творение Золотого Дракона, великого Дариана, — наконец, ответила она, все еще не веря, что мужчина разговаривает с ней, узнав ее жуткую тайну.

— И что же они положили в «общую копилку»? — заинтересовался беглый король.

Дриада печально вздохнула, снова глядя в пол.

— Они показывали этому миру всю его изменчивость.

Шандор нахмурился.

— А почему их создатель не заступился за своих детей?!

— Демиурги не имеют права вмешиваться в ход истории, — еле слышно прошептала Верховная. — Риана заверила меня, что Дариан сам похоронит всех оборотней, оплакивая каждого. А я так и не узнала: где могила мужа. К этому времени я уже спала. Моя ненависть к людям была настолько сильна, что Равновесие мира могло пошатнуться в любой момент. А это войны, разрушения, гибель сотен и сотен. Усыпив меня, Риана зачаровала Дубовую Рощу, сделав ее невидимой для людей, но только не для Гроссеу. Мы же связаны кровной клятвой, поэтому ты и смог разбудить меня. Мне сказочно повезло, что эти семь веков мир продержался без Хранительницы, — она помолчала. — Я очень виновата. И с этой виной мне придется жить.