— Что-то болит? — участливо спросил Лэйд, — Мутит? Сложно дышать?

— Нет, — Синклер задумался на несколько секунд, точно прислушиваясь к ощущениям собственного тела, — Ничего такого. Просто… Немного жжет.

— Это пройдет, — заверил его Лэйд, — Вскоре пройдет. Подумайте о хорошем. Скольких благодарных слушателей вы обретете, рассказывая об этом приключении! Сколько восхищенных дам будут с замиранием сердца внимать вам! Только, пожалуй, на вашем месте, я бы не проявлял щедрости по части деталей.

Синклер кивнул, хоть и не без труда. Его буйная рыжая шевелюра напоминала сухую осеннюю траву, выгоревшую на солнце.

— Да, — тихо пробормотал он, — Иначе восхищенные дамы заблюют ковер, а благодарные слушатели, чего доброго, отправят меня в сумасшедший дом.

Он в здравом уме, подумал Лэйд. Истощен, измучен, но все еще в здравом уме. Это хорошо. Мне нужен его ум и нужна его память. Не мне — всем нам.

— Приятно знать, что в этот час чувство юмора вам не изменило, мистер Синклер.

— Вы… вы ведь нашли то, что искали? Это приключение скоро закончится?

— Еще не нашел. Но мы на верном пути и я уже вижу многочисленные ободряющие знаки. Возможно, с вашей помощью я смогу обнаружить еще парочку им подобных и тем самым ускорить работу.

С каждым разом ложь дается все легче, подумал Лэйд. Если развивать этот навык должными упражнениями, вскоре, пожалуй, я научусь заверять собеседника в том, что наше спасение — дело, в общем-то, уже решенное, осталось подождать пару минут.

Синклер с трудом шевельнулся на своем ложе.

— Спрашивайте. Конечно.

Надо было спросить у мисс ван Хольц, нет ли у нее нюхательной соли, запоздало подумал Лэйд. Или хотя бы нашатырного спирта. Он так слаб, что похож на вареную рыбу, едва ли мне вытянуть из него что-то полезное даже если я наконец брошу ходить вокруг да около и спрошу напрямик.

Мистер Синклер, кто из ваших приятелей по службе имел привычку водить дружбу с демонами? Вы не замечали, чтоб кто-то из них прятал в кабинете окровавленные потроха или ритуальные ножи? Вы не ощущали исходящего от них запаха серы? Может, кто-то из них приглашал вас принять участие в оргии с обязательным жертвоприношением кого-то из числа младших сослуживцев?..

— Я хотел бы спросить вас о мистере Олдридже.

***

Удивить тяжело больного человека непросто, но, кажется, ему это вполне удалось. С трудом запрокинув голову, Синклер уставился на него, редко моргая.

— Вы… Г-господи, почему вы хотите знать о нем?

Наверно, он мог бы придумать какую-нибудь ложь — слабое сознание Синклера едва ли сохранило способности к критическому мышлению, даже если имело их изначально, но…

— Не оставляю надежды выяснить, какую роль покойный мистер Олдридж играл в этой истории и мог ли быть связан с несчастьем, обрушившимся на нас.

— Как бы то ни было, вы навестили не того человека, — пробормотал Синклер, — Я, видите ли, даже не был знаком с ним. Я устроился на службу меньше года назад, к тому моменту о мистере Олдридже напоминали разве что его фотокарточки на некоторых столах.

— Может, и не были, — согласился Лэйд, — Но я слышал, что вы присутствовали среди прочих, когда отпирали сейф мистера Олдриджа.

Синклер прикрыл глаза. Его веки истончились до такой степени, что казались полупрозрачными, будто глазные яблоки были обтянуты оболочкой из рыбьего пузыря.

— Я был там не один, — тихо произнес он, не открывая глаз, — Кроме меня там была прорва народу. Сам мистер Крамби, душеприказчик покойного Олдриджа, королевский нотариус, секретарь, целая толпа клерков… Почему вы спрашиваете у меня?

Лэйд ощутил, как невидимый тигр глухо заворчал в его груди.

Потому что из тебя мне проще будет выжать ответ, подумал он, чувствуя его звериное ожесточение. И даже не потому, что ты болен и изможден. А потому что ты слаб — и всегда был слабым. Розенберг, Лейтон, мисс ван Хольц — крепкие каленые орешки, с такими справятся далеко не каждые щипцы. Они хитры, изворотливы, умны и, без сомнения, имеют огромный опыт игры в придворные интриги — каждый из них посвятил этим играм всю свою жизнь. Если кто-то из них в самом деле примкнул по доброй воле к демону, став его союзником, расколоть его может быть очень непросто. И даже Крамби, кажется, я не в силах считать незыблемым и надежным союзником. Он напуган, он уповает на меня, он доверяет моему мнению, но за последнее время я имел возможность убедиться, что он может быть не до конца откровенен со мной, а это тревожный знак. А значит…

Значит, надо начать с того, кто не способен оказать серьезное сопротивление. И ты, мой юный слабо улыбающийся друг, наилучшее начало. Услужливый, заискивающий, охотно перекраивающий собственное мнение в угоду старшим товарищам, ты наверняка никчемный лжец и можешь поделиться со мной ценной информацией, сам о том не подозревая. Вот почему Бангорский Тигр навестил тебя, а вовсе не для того, чтобы справиться о твоем здоровье или развлечь милой болтовней.

Жестоко? Возможно. Грубо, цинично, даже бесчеловечно. Но несмотря на то, что в здании не имелось ни одних действующих часов, Лэйд отчетливо ощущал движение невидимой стрелки по циферблату, отмеривавшей срок их существования. Быть может, уже вскоре разразится что-то страшное, что-то, по сравнению с чем чудовищный кальмар покажется не более чем шалостью…

Надо спешить. Надо спешить, Лэйд Лайвстоун, а ты все еще топчешься на месте, не в силах даже выбрать направления. И, хоть пытаешься скрыть это, отчаянно обеспокоен и напряжен.

— Вы юрист, мистер Синклер, — Лэйд заставил себя улыбнуться самым дружелюбным образом, — А значит, можете пролить свет на те детали из жизни мистера Олдриджа, которые могут представлять для меня интерес.

— Спрашивайте, — тихо произнес Синклер, не открывая глаз, — Мне дурно, но я постараюсь рассказать вам все, что помню.

Лэйд удовлетворенно кивнул сам себе.

— Родственники мистера Олдриджа, — быстро сказал он, — Мне надо знать, были ли у него родственники на момент смерти. Неважно, насколько близкие, мне нужны все, вплоть до троюродных кузин и внучатых дядюшек. Все, кого вы можете вспомнить.

Синклер покачал головой. Даже для этого ему, кажется, пришлось серьезно напрячь свое обмякшее тело.

— У мистера Олдриджа не было родственников. Мистер Коу…

— Это я уже слышал! — с досадой прервал его Лэйд, — Что ваш прекрасный мистер Коу, чертов детектив, все проверил и никого не нашел. Но, быть может, удача улыбнулась вам? Всякого рода реестры, записи, генеалогические карты…

— Нет. В попытке найти его родственников, живых и мертвых, я поднял все записи, имеющиеся в Новом Бангоре и совершенно тщетно. Мистер Олдридж был совершенно одинок.

Мимо, тигр. Тебе до последнего хотелось надеяться, что сговор с демоном — дело рук какого-нибудь обойденного родственника, которого не пригласили к дележке наследства, но…

— Но что-то вам наверняка удалось о нем узнать, пока вы рылись в архивах, ведь так? Я хочу знать это. Какую школу он закончил, по какому ведомству работал, в каких банках держал деньги, в каких театрах имел абонемет, где…

— Ничего этого я не нашел, мистер Лайвстоун. Если начистоту, самая ранняя запись в архивах, свидетельствующая о существовании мистера Олдриджа — запись в реестровой книге о приобритении им этого дома двадцать лет назад. Других, более поздних, множество. Более ранних мне найти не удалось.

— Но ведь ему было около шестидесяти на момент смерти, — пробормотал Лэйд, — Куда в таком случае запропастились первые две трети его жизни? Замелись под диван?

— Не знаю, мистер Лайвстоун, — опустошенно пробормотал Синклер, — Я лишь…

— Как такое вообще может быть? Он что, позвольте спросить, не существовал до этого всуе?

Синклер с натугой кашлянул несколько раз. На губах его не выступила кровь, как у чахоточных, но Лэйд буквально ощущал, что сосуд его жизненных сил имеет серьезную течь. И вскоре, пожалуй, истечет до дна, если Лэйд не соберется с мыслями.