Поймав взгляд Коу, Лейтон кашлянул и умолк.

— Одно из трех, — негромко произнес Лэйд, — Либо демон развлекается, используя свое недюжинное воображение и набор игрушечных солдатиков. Либо пытается нам что-то сказать — на языке, которого мы не понимаем. Либо…

— Конкретнее, пожалуйста! — раздраженно бросил Лейтон — Наш новый приятель-демон, кажется, не счел нужным послать соответствующий аффидевит[3], чтобы заявить о своих намерениях всуе, поэтому нам придется довериться вам, как знатоку по этой части.

Лэйд попробовал на вкус еще не произнесенный ответ. Он отдавал гнилостной тиной и желчью. Однако вызывал столь сильный рвотный позыв, что и проглотить его было невозможно. Только выплюнуть.

— Либо вымещает обиду и злость. Теми методами, которыми это традиционно делают демоны. Кто-то из присутствующих имел неосторожность прогневать его — и вот вам следствие.

Он пожалел о сказанном, как только взгляд Коу, брезгливо оттолкнувшись от Лейтона, уперся в его собственную грудь.

— Злость на кого?

Чертовски хороший вопрос, старина, мрачно подумал Лэйд, ощущая звенящую внутри пустоту. Кажется, этот короткий разговор высасывал из него те силы, которые ему удавалось сберечь. Господи, когда он в последний раз спал или ел? Очень, очень давно. В кармане все еще лежит банка консервированных маслин — он сам не помнил, как взял ее со стола — стоит открыть ее и немного поесть, чтоб подкрепить силы…

— Не знаю, — признался Лэйд, — Эмоции демонов — весьма запутанная штука. Если бы он ненавидел кого-нибудь одного, за какие-то одному ему ведомые грехи, он похитил бы его и пытал в свое удовольствие. Крамби за его болезненную амбициозность. Розенберга за самоуверенность и презрение. Синклера, Кольриджа или…

— Кого-нибудь из нас.

Лэйд поморщился, но вынужден был кивнуть.

— Да. Кого-нибудь из нас. Но он похитил двести душ одним махом. Как будто… Будто рассержен на весь ваш штат. Или на всю компанию целиком.

— Нелепица, — буркнул Лейтон, ощупывая свой подбородок. Должно быть, только сейчас обнаружил, что давно не брился, а из-под кожи пробиваются неопрятные пучки волос, — Как биржевая компания может разозлить демона? Мы продали ему фьючерсы по завышенной цене? Обманули с обеспечением? Может, обсчитали на двадцать пенсов?

— Не знаю, — устало произнес Лэйд, — Ума не приложу, где и при каких условиях могли пересечься тропы «Биржевой компании Крамби» и твари из свиты Левиафана. Есть течения, которые никогда не пересекаются, но это Новый Бангор, а значит, немыслимое здесь лишь отдельная категория мыслимого. Возможно, к этому приложили руку ваши конкуренты. Но чтоб меня самого сожрал демон, если я знаю, каким образом им это удалось. Демон — не собака, которую можно науськать, кроме того…

— Да?

Лэйд вздохнул. Переходить к этой части разговора он не хотел, хоть и знал, что это неизбежно.

— Возможно, мы недооценивали его всё это время. Я недооценивал. Все это время я исходил из того, что наш добрый друг демон обладает властью лишь над зданием. Над несколькими тоннами старого камня да трухлявыми досками. Но я ошибался и вынужден это признать перед лицом открывшихся обстоятельств. Его власть протирается даже дальше, чем я сперва предполагал. Гораздо дальше.

— Что?

— Улетучившиеся в один миг чернила. Испортившаяся едва ли не мгновенно провизия. Гноящиеся раны. Миазмы, постепенно захватывающие комнаты. Свечение воздуха, которое делается все ярче…

Они не сразу поняли. Не сообразили. Лишь во взгляде Коу, тяжелом и покачивающемся от боли в искалеченной руке, Лэйду почудился огонек понимания.

Лейтон фыркнул.

— Значит, теперь он не только хозяин адской бездны, но и властитель над консервными банками и чернильницами? Великолепно! Уж теперь-то, конечно, мы проникнемся его могуществом, падем ниц и вознесем ему молитву!

— Мистер Лейтон, будьте добры…

Кажется, Лейтон был взвинчен слишком сильно, чтобы холодные оклики Коу имели над ним власть. А ведь когда-то он бледнел от одного только внимательного взгляда начальника службы безопасности…

Лэйд почувствовал, что теряет интерес к разговору.

Они не понимали. Все еще не понимали, с какой силой связались и какой воле противостоят. Для них демон был лишь захватчиком. Самовольным сквоттером, нагло вселившимся в их обитель, разбойником и вором. Да, состоящим не из плоти и крови, но все же. Они не видели и не хотели видеть тех тайных течений, что им управляли. Все чуждое и непонятное они пытались свести к знакомому и понятному. Может, в некоторых сферах эта тактика приносит успех, но только не в Новом Бангоре.

Чтобы не участвовать в их споре, Лэйд принялся разглядывать зал. Не потому, что надеялся найти какие-то знаки в разгромленном архивном кабинете. Разглядывать здесь, по большому счету, было уже нечего.

Клерки успели вынесли все тела и теперь торопливо счищали с полов обернувшуюся коричневыми лужами кровь. И выходило у них не очень умело. Видно, за годы службы в биржевой компании редко кто из них держал в руках метлу или тряпку. Они путались друг у друга под ногами, рассыпали опилки, которыми должны быть присыпать лужи, роняли нехитрый инвентарь и спорили о том, кто должен выносить рассеченные останки их незадачливых сослуживцев.

Лишь один из них, кажется, имел представление о том, как следует заниматься порученной ему работой. Сняв пиджак и закатав рукава, он почти изящно лавировал между прочих, управляясь со шваброй так, как редкий гвардеец способен управляться с винтовкой к концу своей службы. Движения его были плавны и стремительны, но все же им не доставало юношеской живости — он двигался знакомой самому Лэйду походкой, стараясь не напрягать суставы и неестественно ровно держа спину. Еще один несчастный, не понаслышке знакомый с подагрой. Лэйд ничуть не удивился, когда обнаружил, что этот сноровистый джентльмен куда старше прочих сослуживцев, а голова его украшена сединой столь основательно, что напоминала занесенную снегом лесную опушку.

Эге, подумал Лэйд рассеянно, а не староват ли этот джентльмен, чтобы носить папки и биржевые сводки меж кабинетов? Помнится, Крамби говорил, что средний возраст здешних служащих двадцать четыре года, этому же самое малое втрое больше. И как удивительно ловко он при том орудует шваброй!..

— Мистер Лайвстоун! — Лейтону пришлось положить руку Лэйду на плечо, чтобы вернуть его в разговор. Разговор, который уже настолько его утомил, что сам по себе казался демонической мукой, — Будьте добры разъяснить нам, что вы имели в виду.

«Что мы все скоро умрем, — подумал Лэйд, — И, скорее всего, смертью столь изобретательной, что сам Джозеф Карр[4], надо думать, рукоплескал бы от восторга, найдя в ней глубокий внутренний символизм. Да только что толку об этом говорить?»

— Дело не в чернильницах, — кратко произнес он, — Чернильницы — это лишь пример. Символ того, как легко наш тюремщик приобретает власть над новыми слоями материального. Вы помните, что я говорил о природе демонов и их властью над материальным миром? Сперва я думал, что ему подчинено только здание. Что кто-то путем сложнейших ритуалов передал в его собственность несколько тонн камня и дерева. Но с каждым часом я все отчетливее вижу, как он вмешивается в природу материального на прочих уровнях. Мистер Коу? У вас были наблюдатели на всех этажах, наверняка они заметили что-то в таком же роде.

— Есть и другие следы, — Коу поморщился, случайно шевельнув покалеченной рукой, — Странные следы. Это происходит во всем здании. Зеркала медленно плавятся и стекают со стен. Бронза превращается в тухлый сыр. Цветы пахнут паприкой и жженым рогом. Бумага тлеет сама собой. Из трубопроводов доносятся приглушенные звуки клавикордов. Ковры покрываются инеем и странными узорами.

Лэйд кивнул.

— Да. Об этом я и говорил. Он все глубже вторгается в границы материально, уродуя его, извращая и преобразуя на свой вкус.

— Его власть растет? — встревоженно спросил Лейтон, — Вы ведь это хотите сказать? Он захватывает все новые и новые рубежи?