– Но это случилось, – он открыл глаза, и они были наполнены тоской. – Ты можешь поставить барьер вновь?

– Ты вообще видишь, что у меня произошло? Я только что дома лишилась, если не заметно! Ладно, – сжалилась ведьма, – я отсюда чувствую твоё желание помочь… Сама справлюсь… Но позволь спросить, зачем тебе нужен этот барьер? Насколько я знаю, его ставили тебе когда-то очень давно против воли, чтобы сделать из тебя монстра. Так это же возможность полностью избавиться от чар и научиться жить с чувствами!

– Мне это не нужно. Я прекрасно обходился и без чувств… А теперь… Теперь в груди просто разрывает…

– А ты как хотел, миленький, за чувства порой приходится расплачиваться, но, поверь, это стоит того!

– Мне это не нужно, – строго повторил Дэймиор и процедил сквозь зубы: – Так ты можешь поставить барьер или нет?

– Эх, – глубоко вздохнула ведьма, осознавая своё поражение. – Могу… Барьер будет очень сильным. И помни! Избегай причины своих чувств! Не подпускай ту, которая разрушила прошлый барьер, к себе! Иначе и этот барьер со временем рухнет.

– Насчёт этого можно не переживать… Она мертва…

– Мертва, говоришь? – ухмыльнулась женщина. – Просто запомни – вода точит камень… И порой ломает даже самые несокрушимые стены! Но я поставлю очень мощный барьер. Такой будет очень сложно пробить! Только это потребует много сил…

– Я же сказал, что заплачу столько, сколько нужно, и даже больше! – вкрадчиво убеждал молодой парень, доставая позвякивающий мешок с монетами. – Надеюсь, это с лихвой покроет потраченные силы…

Баррильда остановила его жестом руки и прикоснулась ладонью к груди. Почти сразу же Дэймиор почувствовал холод в сердце, и в этот момент закралось сомнение, что лучше этого не делать… но было уже поздно. Холод распространялся по телу, словно электричество, и постепенно в каждую клеточку проникло полное освобождение. Освобождение от чувств, от любви, которая незаметно прокралась ему в душу, в самое сердце… Разум отчищался, а израненная душа излечивалась. И когда всё было готово, ведьма рухнула наземь без чувств. Дэймиор выпрямился и медленно вздохнул полной грудью, упиваясь лёгкостью и свободой от чувств. Затем он спокойно пощупал пульс Баррильды и вложил в руку увесистый мешочек золотых монет.

Уже начинало вечереть, когда ведьма, наконец, очнулась. От недавнего гостя, разумеется, и след простыл, и воспоминания хлынули с новой силой. Она встала, отряхнулась, довольно убрала монеты в свой большой мешок и принялась вновь разбирать завалы своего разрушенного дома. Амулеты, драгоценные камни, антикварные украшения из дорогих металлов и всё, что не сдалось огню и уцелело, Баррильда осторожно складывала в мешок. Но она не нашла самого важного и стойко продолжала поиски. На ощупь бродив по развалинам, спотыкаясь и падая, старуха перерыла всё в поиске одного единственного предмета – предмета, от которого зависит ни много ни мало будущее всех миров и Рэтхима в частности. Она уже начинала отчаиваться и думать, что эту вещицу украли те, кто разрушил её жилище, как вдруг рука скользнула по чему-то гладкому. Сердце замерло, и ведьма, медленно ощупывая, подняла из пепла маленькую чёрную шкатулку.

– Вот идиоты! – громко хохотала Баррильда. – Приблизились к шкатулке Пандоры так близко, как никто другой, и упустили её! Какие же глупцы!

Ведьма продолжала аккуратно протирать шкатулку, смеясь и посылая оскорбления Санд-Ланаримским воинам, спалившим её дом и не заметившим ценный артефакт. Но в мешок она её убирать не стала, а спрятала в потайной карман-невидимку, чтобы никто не сумел её найти. Разобравшись со всеми вещами, Баррильда спряталась в развалинах своего дома в ожидании ночи.

– Теперь лишь ночь мой союзник… – тихо проговорила она, укутавшись в свой плащ и прислушиваясь к звукам. Ведь теперь она беглая преступница и за её поимку объявлена награда. И именно ночью её силы увеличиваются во сто крат, ибо это силы чёрной магии.

До самых сумерек старуха так и просидела, не шелохнувшись. Почувствовав всем телом энергию луны, она достала из мешка ничуть не обгоревший котелок, некоторые амулеты и бутылочку с порошковым зельем ядовито-оранжевого цвета. Заговорив амулеты, ведьма бросила их в котелок. Затем она высыпала горсть порошка на ладонь, набрала в грудь побольше воздуха и дунула на него что есть сил. Порошок, словно пыльца, закружился в воздухе и послушно опустился в котёл. В тот же миг чугунный сосуд вспыхнул, и Баррильда потёрла руки в нетерпении и начала нашёптывать заклинание:

«Тьмы огонь, что светит ясно,

Где браслет звезды той ясной,

Покажи глазам незрячим,

Этой ночью хладной, мрачной»

Долго ждать не пришлось, тут же в голове ведьмы образовалось видение…

Саймрелл нервно ходит из угла в угол, покуривая трубку и перебирая камни на амулете Путеводной звезды, и его явно что-то терзает.

– Чёртов браслетик, не действует… – со злостью выдохнул молодой мужчина.

Что только Ключник с ним не делал: и тряс его, и стучал по нему и даже пытался жонглировать им, но всё было бесполезно.

– Сломался что ли… Бесполезная вещица!

И только он хотел выбросить браслет, как внезапно его озарило.

– Баррильда! – с облегчением выдохнул Саймрелл. – Ну конечно же! Где ещё может находиться эта шкатулка, как не у старой ведьмы, интересующейся артефактами и имеющей родословную связь с самой Пандорой! Но где её искать… Где… в её доме, конечно же! – разводя руки, ответил он сам на свой же вопрос, затем посмотрел на амулет и самодовольно добавил: – То ли ты мне помог, то ли моя безупречная логика?

Видение тут же оборвалось.

– Только не это, только не это! – паниковала Баррильда, понимая, что здесь ей оставаться больше нельзя. – Теперь остаётся только скрываться и прятаться… Ох, на что я себя обрекла… Чёртово спасение мира…

Ведьма встряхнула головой, быстро избавившись от угнетающих мыслей и придя в себя, и поспешно собрала все оставшиеся уцелевшие вещи. Когда всё было готово к отбытию, она тяжело вздохнула, помедлив пару секунд, и покинула пепелище её бывшего дома. Стойкости и твёрдости характера ей было не занимать, и поэтому она была готова ко всему и никакие трудности её не пугали. Шипящий лес – самый опасный лес Рэтхима, где шансы найти свою смерть невероятно высоки, но именно здесь, по предположению Баррильды, Саймрелл вряд ли решится её искать. И именно туда она и направляется.

Но не успела ведьма отойти на пару шагов, как её посетило ещё одно видение.

Это был Санд-Ланарим. Разрушенный, уничтоженный… Сердце Баррильды даже радостно затрепетало от увиденной картины, ведь нежданные видения предсказывают то, что будет, а значит, свершится её возмездие над королевством, отобравшим у неё всё. Но тут изображение сменилось, и от увиденного старуха упала на колени. Её родная деревня Шермь… Адрамас… Королевства, города, деревни… Весь остров, весь Рэтхим. Затем все другие миры… Всё погружено во тьму, освещаемую лишь дьявольским пламенем, которым было объято абсолютно всё. Всё погибло… А на вершине груды уничтоженных миров стоит дева, облачённая во всё белое, с белоснежными волосами, развевающимися на ветру, ангельской улыбкой, но глаза… глаза её были чернее самой тёмной ночи. Баррильда сразу узнала её – это была Эмили.

Постепенно наступало утро, когда Эмили впервые с трудом открыла глаза, наполненные страхом и отчаянием. И в этот миг она буквально утонула в агонии, а её крик огласил весь Тэтадрэмм. Тело мгновенно начало ломать, бросать то в жар, то в холод, голову терзали разрывающие боли. Она ничего не видела, кроме ослепляющего света, ничего не слышала, кроме оглушающего монотонного ультразвука, не могла сконцентрировать внимание, чтобы вспомнить хоть что-нибудь, и совершенно не понимала, что происходит. Невероятная резь пробирала глаза, а свет причинял невыносимую боль. Каждый вдох сопровождался жгучей смесью запахов, от которых возникали рвотные позывы. Она задержала дыхание и сильно прищурилась, чтобы хоть что-то рассмотреть, но всё вокруг плыло. Внезапно она поймала взглядом далёкую пылинку, а в ушах оглушающим боем раздался стук её собственного сердца, отзывающийся дрожью в рёбрах и раскатывающийся по всему телу. Она ясно почувствовала, как кровь течёт по её же собственным жилам и от этого её чуть не стошнило. Она заткнула уши, пытаясь отвлечься, но и это не помогло. Наоборот, стало только хуже: теперь в уши лилась нескончаемая каша звуков – шорохи, непонятные стуки, топот тысяч ног, разговоры сотни людей. И всё это происходило одновременно, набирая мощь с каждой секундой! А в довершение ко всему раздался бой часов, тут же разрывающий сознание девушки на тысячи кусочков. Не выдержав, она закричала, и тогда этот крик эхом отразился где-то в груди. Конечно, она не могла чувствовать успокаивающих прикосновений Риэль после каждого неистового крика, пытающейся помочь девушке хоть как-то в течение этих мучительных суток.