Но этот человек, он был большой загадкой, и я не могла понять его. Это было странное сочетание.

Мы стояли так несколько секунд, прежде чем он покачал головой, а затем усмехнулся, показав свои идеальные белые зубы.

- Ах да. Ты не можешь говорить, - сказал он, все еще качая головой. - Совсем забыл. Моя вина.

Мои глаза сузились на нем, чувствуя удар его слов почти так же сильно, как когда Валентин бил меня. Он знал, что я не могу говорить, но все же спросил. Почему? Чтобы сделать мне еще больнее? Чтобы заставить меня чувствовать потерю больше, чем я уже чувствую?

Казалось, он цокнул на меня. - Такая неудача. Мои искренние соболезнования.

В его словах не было ничего искреннего.

Его губы приподнялись в веселой ухмылке, его взгляд переместился на мои губы, затем на глаза. В его глазах не было ни сочувствия, ни заботы. Вместо этого все, что я видела, было весельем, как будто он дразнил меня.

Этот красивый мужчина издевался надо мной.

Он насмехался надо мной за то, что я не могу использовать свой голос—за то, что я потеряла прекрасную часть себя.

Его бессердечная улыбка заставила мое сердце сжаться, потому что на мгновение я подумала, что он другой. Когда я увидела его за этой дверью, он показался мне...другим. По выражению его глаз было похоже, что он хотел вбежать и украсть меня из этого темного хаоса.

Но теперь, когда он стоял передо мной, его тело было так близко к моему, казалось, что он был точно таким же, как мой муж.

Или, может быть, я просто пыталась убедить себя? Может быть, я просто пыталась вселить в себя страх, веря во что-то, чего не было.

Он наклонился вперед, и у меня перехватило дыхание. Когда он прикоснулся ко мне, мне показалось, что моя кожа была в огне—как будто меня коснулся электрический разряд. Такой сильный и живой. Одно прикосновение-и у меня в животе все сжалось. Мое тело задрожало, но я стояла неподвижно, широко раскрыв глаза, глядя ему в лицо.

Его указательный палец прошелся по моей шее, оставляя мурашки и заставляя меня снова дрожать. Он прикоснулся к моим волосам, прежде чем накрутить белокурый локон на свой указательный палец. Когда я почувствовала рывок, мое тело пошевелилось против моей воли.

Мы были так близко, наши лица почти соприкасались. Я чувствовала его дыхание, и его глаза сверлили меня, держа в плену.

Странно, но мне не хотелось бежать. Он не причинял мне боли, к чему я не привыкла. Впервые за много лет мужчина прикасался ко мне, говорил со мной, не причиняя мне боли.

Поэтому наши взгляды оставались прикованными, пока я смотрела в его шоколадно-карие глаза. Я видела в них свое отражение, видела то, что видел он.

Интересно, видит ли он слабую, сломленную девушку – или какую-нибудь грязную шлюху?

Или он видит меня, настоящую меня?

Он снова потянул меня за волосы, притягивая ближе, пока наши носы не соприкоснулись. - Что с тобой случилось, молчаливая мышка?

Я почти пропустила его слова мимо ушей. В его присутствии мое тело словно перегревалось. Его тепло просачивалось в мои поры, питая мои внутренности, пока я не переставала мерзнуть.

Он снова заговорил, но я не поняла. Мне казалось, что я погружаюсь под воду. Я не могла дышать. Я не могла думать.

Я могла только смотреть в его глаза, которые пленили меня и не были готовы отпускать.

Я хотела больше его тепла. После того, как я так долго чувствовала холод, я жаждала этого чувства, каким бы оно ни было. Мое сердце снова пустилось в пляс, забилось чуть быстрее.

Тук. Тук. Тук.

Когда я была с Валентином, это был не тот ритм.

Все было по-другому. Другая мелодия.

Я должна была остановить это. Я должна была отстраниться. Я должна помнить правила-наказания.

Тук. Тук. Тук.

Но я не могла.

Кто ты? Я хотела сказать. Мои губы умоляли произнести эти слова, прошептать их ему. У меня перехватило горло, но ничего не вышло. Голоса не было. Ни звука.

Кто ты? - завизжала я в голове, а мое сердце продолжало биться в обычной симфонии.

Он склонил голову набок, когда мое молчание было всем, что он получил. Отпустив мои волосы, он снова выпрямился и сделал шаг назад.

Момент был нарушен, и внезапно он забрал все тепло.

Мне снова стало холодно—пусто. Я осталась жаждать большего тепла, которое он давал мне.

Покачав головой, я опустила глаза на колени и глубоко вздохнула. Это было неправильно. Это было так неправильно, и Валентин причинил бы мне такую боль, если бы узнал.

И он это сделает. Он это узнает. Нет, кричал мой измученный разум. Нет, мое разбитое сердце плакало.

Мои мысли путались, и я вздрогнула еще до того, как могла прийти боль.

Мой телохранитель, Игорь,—расскажет Валентину.

Пока я терялась в глазах этого человека, терялась в этом мгновении, которое принесло мне тепло, я забыла, что Игорь стоит там, у двери, наблюдая за всем, наблюдая за нами.

И теперь мне придеться терпеть боль, из-за того, что смотрела в глаза другому мужчине, кроме моего мужа.

Мои пальцы впились в ткань платья, ногти впились в бедра, а живот скрутило, и мне пришлось бороться с желанием вырвать.

Как я могла забыть? Как я могла быть такой безрассудной и беспечной?

Смятение затуманило мой разум, и я уставилась на свои колени. Глупая девчонка. Теперь, когда Валентин причинит тебе боль, это будет твоя вина. Тебе некого будет винить, кроме себя.

Краем глаза я заметила, как его ноги удаляются. Я не осмелилась поднять глаза. Может быть, он уходит.

Внезапная мысль заставила мое сердце сжаться, а грудь заболеть—это было больно. Я еще глубже вонзила ногти в кожу, пытаясь остановить поток мыслей.

Мне хотелось броситься вперед и остановить его.

Стой! Я крепко зажмурилась.

Секунды превратились в минуты, и постепенно мое сердце начало успокаиваться. Сумасшедшая, опасная мелодия превратилась в глухой ритм.

Мое дыхание стало нормальным, и в груди больше не было так тесно. Когда он был рядом со мной, мне казалось, что он приносил хаос в мое сердце и разум.

Но теперь...все снова казалось пустым.

Мои глаза горели, потому что я не была уверена, чего хочу. Хаос, который он принес с собой, или пустоту, которую я ощущала в темноте.

Внезапно что-то упало мне на колени, и я подпрыгнула, мои мысли резко остановились.

Я застыла от страха, и мои глаза резко открылись. Я подняла глаза, и мое горло сжалось, губы пересохли.

Мое сердце снова заколотилось в том же ритмичном танце. В том же мелодичном ритме. Буря эмоций сильно ударила меня, и я могла только смотреть в его карие глаза, снова загипнотизированная. Полностью и бесповоротно захвачена его присутствием.

Как и прежде, он держал меня в плену.

Он не ушел.

Он кивнул на меня, потом на мои колени. Сбитая с толку, я проследила за его взглядом.

Там лежали блокнот и ручка.

Я осторожно коснулась бежевой бумаги, держа ее большим и указательным пальцами. После того, как я смотрела на предметы в течение добрых пяти секунд, я снова подняла глаза.

Наши взгляды встретились и застыли.

А потом он улыбнулся—настоящей улыбкой—и она красиво встретилась с его глазами.

Я перевела взгляд на его улыбающиеся губы. Он выглядел красивым—еще более красивым и таким другим, когда улыбался.

- Говори.

Одно слово-и мои брови нахмурились. Мужчина снова кивнул на блокнот и ручку.

- Говори, - повторил он, выжидающе глядя на меня.

Прервав наш зрительный контакт, я снова посмотрела на свои колени. Мое сердце снова затанцевало, тело больше не было холодным.

Он хочет, чтобы я заговорила?

Он хотел, чтобы я заговорила, но не голосом. А с помощью ручки и бумаги.

Несмотря на то, что я была наполненна тишиной, он все еще хотел услышать мои мысли. Он все еще хотел, чтобы я заговорила.

Я не думала, что мое сердце может стать еще безумнее. Но это случилось.