- Почему ты заговорила для меня? - спросил он. Я представила, как он шепчет эти слова—наш секрет.

Я открыла рот, чтобы ответить, но горло обожгло, и я закашлялась, когда слова не выходили. Быстро выудив из ящика блокнот и ручку, я начала записывать.

Улыбка тронула мои губы, когда я держала его ручку, пока мои пальцы скользили по бумаге. Воспоминания—наши мгновения промелькнули у меня перед глазами.

С этого всё и началось. Так мы стали собой. Когда наши сердца решили танцевать друг для друга.

Потому что ты заслуживаешь моего голоса. Ты заслужил это, Виктор.

Виктор прочитал мои слова и сплел наши пальцы вместе. - Это всё, о чем ты мечтала?

Моя улыбка стала шире от его вопроса. - Это...гораздо больше.

Слова едва слетели с моих губ, когда Виктор начал целовать меня. Мы целовались, пока у нас не перехватило дыхание. А потом мы просто обнимались.

Наши глаза закрылись...и меня наполнил покой.

Это гораздо больше.

Я сказала правду.

Потому что на самом деле это гораздо больше.

Это была моя мечта. Мой первый раз.

Мой первый раз был не тогда, когда Валентин украл мою девственность и протолкнул свой член внутрь меня, прорвав мой барьер. Мой первый раз был не тогда, когда я плакала в агонии и умоляла его остановиться.

Мой первый раз был не с мужем.

Это был мой первый раз.

Я верю...сегодня был мой первый раз.

Виктор был моим первым.

И моим последним.

Глава 33

Виктор

Валери была красивой женщиной. Но она была еще красивее, когда спала. Все тревоги и боль—все они исчезли с ее лица, оставив только мягкое, умиротворенное выражение.

Ее волосы рассыпались по моей подушке, где покоилась ее щека, ее тело было как можно ближе ко мне. Обхватив рукой ее бедра, я удерживал ее на месте.

Было уже утро, но я не мог заставить себя уйти.

Валери издала сонный звук, и ее глаза распахнулись. Ее губы изогнулись и появилась легкая улыбка.

Она застенчиво, почти невинно заморгала глазами и уткнулась лицом мне в грудь. Не раньше, чем я заметил, как ее щеки вспыхнули румянцем— чертовски красивое зрелище, увидеть её такой утром.

Отстранив ее лицо, чтобы она могла видеть, что я говорю, я подмигнул ей. - Уже слишком поздно стесняться, детка.

Она надулась, а затем пожала плечами, ни разу не теряя улыбки по пути. Взяв ее еще раз посреди ночи, Валери сразу же уснула—с моим членом, все еще погруженным в ее тугую киску.

Я не спал, просто держал ее и наслаждался ее теплом вокруг моего члена, прежде чем в конце концов вышел. Она разочарованно мяукнула во сне, прежде чем сильнее прижалась.

Я почти не спал прошлой ночью, не желая упустить ни одного момента. То, как поднимались ее брови, как морщился лоб во сне. Ее сонные вздохи. Когда ее губы приоткрывались, когда она дышала. Маленькая мышца подергивалась. Или её случайные сонные улыбки, которые появлялись на ее губах. Я узнал, что у нее была привычка постукивать пальцами по подушке во время сна.

Я запоминал всё, пока они не укоренились глубоко в моей памяти.

В ее присутствии я забывал, что должен был делать—что я обязан был делать. Я забыл, зачем Алессио послал меня сюда.

А Айла…Айла исчезнет из моего сознания, как будто ее никогда и не было.

Валери была запретным плодом, о котором все меня предупреждали...Но я все равно вкусил. Я не думал, что вкус будет таким захватывающим.

Когда-то она была неприкасаемой...пока не стала моей одержимостью.

И черт меня побери, я нуждался в ней, как в следующем вдохе.

Я не был поэтом—черт, я был далек от того, чтобы быть человеком, у которого есть слова, которые я мог бы подарить ей. Но ради Валери, я стал человеком, за словами которого скрывались действия—словами, которые я никогда никому не говорил. Потому что они были предназначены только для нее.

Валери погладила меня по щекам, отвлекая от мыслей. Ее губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но тут же закашлялась. Она потерла горло и попыталась снова.

- О чем...ты...думаешь? - спросила она медленно и слишком тихо. Но я не пропустил её слова. Я не мог пропустить ее голос, ее чертовски сладкий голос и небольшую невнятность в ее речи, которая делала ее еще более совершенной.

Я все еще был потрясен тем фактом, что она могла говорить. Облегчение от того, что она могла, и гордость от того, что она выбрала именно меня.

Она определенно шокировала меня прошлой ночью, и черт возьми, если моему члену не понравился звук ее голоса. А ее всхлипы. И эти опасные сексуальные стоны.

-...Виктор?

Ах, черт возьми, вот и опять. Мое сердце делало это трепещущее дерьмо и сжималось, пока не стало трудно дышать.

Каждый раз, когда я слышал ее голос—каждый гребаный раз—у меня перехватывало дыхание.

Проглотив комок в горле, я посмотрел ей в лицо. Ее глаза были серьезны, но улыбка не исчезла. Я знал, что она могла видеть, что у меня было многое на уме—весь беспорядок, который я должен был разобрать. Все игры, в которые мне еще предстояло сыграть.

Ее пальцы нежно погладили мои губы. Бессознательно я поцеловал кончики ее пальцев, и ее улыбка стала шире.

- Покажи мне…свою душу, и я...покажу тебе свою, - прошептала она.

Тихий смешок вибрировал в моей груди. - Валери, в моей душе есть очень темные места. Ты не сможешь их увидеть...Ты убежишь немедля. Ты никогда не должна видеть её, потому что моя душа-не место для тебя, детка.

Ее улыбка сменилась хмурым взглядом, но она промолчала. Наши взгляды не дрогнули, и я мог сказать, что она хотела что-то сказать; слова были прямо на кончике ее языка.

Момент был нарушен, когда мой телефон завибрировал на прикроватной тумбочке, наши глаза оторвались и наши тела разошлись.

-Мне пора, - пробормотал я, быстро вставая с кровати. - Уже утро. Если кто-нибудь увидит, как я выхожу из твоей комнаты…

Я оставил фразу повиснуть в воздухе, но Валери поняла и кивнула. Ее глаза затуманились, брови сошлись вместе, как будто ей было больно. Она села и натянула простыню до шеи, прикрывая наготу.

Схватив с пола свою одежду, я направился в ванную, но не без того, чтобы бросить на нее последний взгляд, и увидел, как ее взгляд переместился на колени, она выглядила почти печально.

Освежившись и полностью одевшись, я вышел и увидел Валери в той же позе. Подойдя ближе, я смотрел, как она теребит простыню. Поставив колено на кровать, я наклонился и поцеловал ее в лоб.

Она сильнее прижалась ко мне, ее руки теперь сжимали мою рубашку. Но я не мог вынести этого потерянного взгляда в ее глазах.

И я поцеловал ее.

Я целовал ее глубоко и крепко, пока она не задохнулась. Когда мы оторвались друг от друга, ее глаза затуманились, губы распухли и порозовели—и вот она, та улыбка, которую я искал. Крошечная застенчивая улыбка украсила ее глаза, еще больше подчеркивая ее великолепную красоту.

- Мне нужно идти, Валери. Но я обещаю, что приду к тебе сегодня вечером.

- Хорошо, - пробормотала она, слегка запинаясь. То, как она говорила, показалось мне милым. Черт, я обнаружил, что очарован каждой ее частичкой.

Покачав головой, я продолжил:

-Но прежде чем я уйду, мне нужно рассказать тебе кое-что о себе.

Валери склонила голову набок, ожидая. Любопытство кошку сгубило.

-Я видел, как ты смотрела на Алессио, - начал я. Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же захлопнула его, слегка вздрогнув от страха.

Ах, маленькая невинная мышка.

- Он не плохой парень, детка. Я помолчал, а потом со смехом покачал головой. - Ну, плохой. Но не совсем.

Валери выглядела смущенной, но терпеливо ждала продолжения. - Меня зовут не Константин Солоник, как все меня называют. Ты знаешь, что я племянник Валентина. Но, детка, я принадлежу к семье Иваншовых. Мое настоящее имя Виктор Константинович Иваншов.