Во всём, наверное, виноват небольшой рост, мне всегда хотелось быть повыше. С детства, с самого младшего школьного возраста. В первом классе ещё ничего, терпимо было, а во втором я это уже чётко осознавал, прямо невмоготу стало. Хотелось стать большим и взрослым, как десятиклассники. Очки для солидности у меня всегда были, а вот с остальным было похуже.

И главное, друг мой, Колька Скиданов, в такие же мысли был погружен, вверх воспарял, в вышину и взрослость, как и я.

Поэтому развлечения и поступки у нас с ним были одинаковые. Наша учительница Вера Ивановна, как ни рассаживала и ни разделяла нас ещё с первого класса, ничего у неё не получалось.

Гаджетов всяких тогда ещё не было и в помине, поэтому мы сами себя развлекали. Игры всякие шумные придумывали. В войнушку играли всю перемену или в рыцарей. Колька, например, лошадь, а я – рыцарь и еду к Прекрасной Даме. Только Дам вокруг не было, одни девчонки наши. Сидят, шушукаются. Правда, и мне лошадью приходилось быть, ну, так мы же друзья!

Девчонки просились, но мы их к себе не брали. Они же лошадьми не хотят быть, всё время рыцарями да рыцарями. А разве рыцарями девчонки бывают? Мы их что, катать всё время должны? Да они ещё и вот какие жирные бывают! Разве Верку Синицыну хоть один конь увезёт? А если рыцарь едет на войну, он же в латах и шлеме, ему, ведь ничего не видно! И лошадь его только по знакомой дороге между партами скачет! Кто же виноват, что скелет в шкафу топота лошадиного испугался и вывалился по частям, а девчонки разбежались с визгом,

Мы-то тут причём? И зубы у черепа ещё до этого выпавшие были…

Девчонки, наоборот, в наших играх только мешали. Визг один от них и неприятности сплошные бывают.

Я тогда из-за чего вверх на шкаф с наглядными пособиями полез? Не просто же так!

Туда Ленка с третьей парты забралась, а слезть не может. Девчонки, они же, как кошки. Вверх лезут быстро, а назад боятся. А может, у них ногти так устроены, как у кошек…

Царапаются они точно, как кошки! Вот пока помогал ей Ленке спускаться, чучело вороны и грохнулось сверху на пол, развалившись на крылья, голову и туловище на пьедестале.

Колька кого должен был ловить: Ленку или чучело?

Ленка-то, зачем туда залезла?

Она думала, что в коробке в моей парте змея сидит. А это вовсе и не змея была, а черепаха. Я её в коробку засунул, а чтобы она не задохнулась, дырку прорезал.

Черепахе же тоже хочется подышать?

Она голову в дырку и просунула наружу.

А голова у неё точь-в-точь, как у змеи.

Очень похожие они по выражению лица!

И зачем Ленке надо было в мою парту лезть смотреть, кто там скребётся?

Проверить хотела, не принёс ли я опять мышь, как во вторник? Я же обещал завучу Алексей Михайловичу Олимпиеву, что не буду больше мышей приносить в школу.

Нужно мне очень…

Червями дождевыми пугать гораздо интереснее, оказывается, чем мышами.

Кстати, сверху, со шкафа, очень здорово стрелять из трубочки оказалось, это я на следующей перемене проверил. Только шарики начал делать, отрывая от плаката на стене кусочки бумаги и пережевывая их в катышки-пульки, как Вера Ивановна зашла в класс.

Столько крика сразу было, шума!

Откуда же я знал, что плакат с членами Политбюро КПСС рвать и пускать на пульки нельзя!

Опять к завучу повели, к Олимпиеву…

И главное, первая неделя всего во втором классе ещё не закончилась, а столько сразу неприятностей навалилось, жуть!

В первом классе школьная жизнь куда спокойнее была.

Скорее бы выходной, надоела уже эта школа!

После моего похода к завучу мы с Колькой решили, что не будем больше рвать политические плакаты, у нас и промокашек достаточно, чтобы пульки для стрельбы из трубочек нажевать. А если пульку не успеешь сделать, то и плюнуть просто так можно! Это тоже считается, по правилам. Вроде как из пушки выстрелил, или бомбу бросил!

Вот тут мы и разгулялись,

Колька под партами прячется, как в окопах, а я бомбардировщиком сверху его бомблю, прыгая по партам. Опять учительница зашла не вовремя. И что ей в учительской не сидится?…

Наконец дождались, последний урок закончился. Колька выбежал из класса, осыпаемый грудой выстрелов. Не буду я за ним гнаться! Что я, дурак что ли? Он сейчас под окнами пробежит, я его и атакую!

Вот, уже слышно шаги…

Плюнул сверху с подоконника на звук, так ведь такая супербомба получилась!..

Дела-а-а-а!..

Под окном оказывается не Колька, а Вера Ивановна шла собственной персоной.

Столько крика опять было и шума!

Назавтра был самый настоящий педсовет, взаправдашний, на котором Вера Ивановна, с надрывом в голосе объясняла, что с таким хулиганом будет, когда подрастёт, если он уже ВО ВТОРОМ КЛАССЕ ПЛЮЕТ НА СВОЮ УЧИТЕЛЬНИЦУ и уничтожает ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ!

Хорошо, что отец не пришёл, он бы потом точно выпорол.

Была мама, потому что она работает в нашей же школе учительницей, только в старших классах.

Может, поэтому, а может, по доброте душевной положение спас тогда завуч Алексей Михайлович.

Он подвёл черту, сказав, что это наглядный пример, как педагогам приходится много работать, вкладывая всю себя в воспитание чужих детей так, что на своих иногда и времени не остаётся.

Сами, мол, все в такой ситуации и должны всё понимать.

На этом педсовет и закончился.

Вот так трудно приходится входить во взрослую жизнь.

Второй класс это ведь уже не первый, здесь гораздо больше ответственности…

В понедельник с Колькой говорили о взрослении.

Взрослеть-то, похоже, всё равно придётся рано или поздно, как завуч сказал.

А то ведь что о нас малышня, первоклассники, подумать могут?

Учителем пения в школе у Вени был "Кирпич".

Прозвище своё он получил не просто так. В школе уроки пения и всякие концерты художественной самодеятельности по праздникам проходили под его аккомпанемент на аккордеоне. Кирпич перед концертом для вдохновения обычно уединялся за кулисами со своим приятелем, одноруким учителем труда, потерявшим руку от обморожения ещё в финскую войну. Третьим иногда был завхоз или физрук.

Как-то они сильно задержались за кулисами, да так, что кто-то из старшеклассников сумел вынуть аккордеон из футляра, положив туда для веса пару кирпичей.

Ведущая концерта объявила исполнение русской народной песни «Кирпичики», и ничего не подозревающий маэстро раскрыл футляр, обнажив его нутро с кирпичами. Хохот в зале был оглушительным, эффект ошеломляющим, и отныне учитель пения стал навеки "Кирпичом".

Во всяком случае, так гласила школьная легенда.

Посреди занятий скучной арифметикой и чистописанием уроки пения были всё же кусочком относительной свободы.

Вовсе не потому, что нам с другом Колькой нравилось хоровое пение.

Что мы, девчонки, что ли?

Вовсе нет! Нам очень нравилось на этих уроках орать, выкатив глаза и корча рожи, окончание в припеве песни о кукурузе.

Это был 1965-й год. Хрущёвские времена только-только закончились, но кукурузная тематика ещё сохранялась в песнях и анекдотах.

В песне говорилось, что теперь не нужны будут хлеб с мясом, машины и механизмы, даже электричество будет ни к чему, всё это нам заменит кукуруза и продукция из неё. И много раз повторялось это слово. Вот Веня с Колькой и старались всех переорать, старательно выводя каждый раз в припеве раздельно слово: «Ку-ку-рууу-зааааа!»

Очень им это нравилось.

Даже спорили часто: кто громче и дольше орёт это слово.

Правда песня эта всем изрядно надоела, а тут новая песенная тема образовалась, космическая.