— Сударь, — высокомерно ответила г-жа фон Берлепш, — принцесса не любит, когда ее беспокоят во время прогулки.

— Я исполню ее волю, сударыня, однако прежде хочу сказать, что мы с нею близкие родственники, оба покинули родину и скоро окажемся в одной и той же стране: я подумал, что при таких обстоятельствах можно слегка пренебречь этикетом.

— Как? Неужели вы мой родственник? — прервала его принцесса. — Кто же вы, сударь?

— Принц Дармштадтский, из рода Гессенов, ваш кузен, сударыня; я имею честь быть вашим ближайшим родственником, ваше величество, как вам должно быть известно.

— О! Принц Дармштадтский! — радостно воскликнула принцесса. — И что же вы здесь делаете, сударь? Как оказались в этих горах? Вы говорите, что направляетесь в Испанию?

— Да, ваше величество.

— В путешествие?

— Нет, ваше величество, еду искать свое счастье. Младшим в роду оно далеко не обеспечено в наши времена.

— Вам, наверное, стало известно о моем браке, что и побудило вас выбрать эту страну.

— Нет, ваше величество, я задумал перебраться в Испанию уже давно. Граф фон Мансфельд, посол императора в Мадриде — мой друг; он позвал меня туда, пообещав заручиться покровительством его величества короля Испании.

И в самом деле, принц, путешествовавший ради удовольствия, — как вы помните, мы расстались с ним в Италии, — получил однажды от графа фон Мансфельда письмо, которое я привожу без всяких пояснений:

«Сударь!

Вам известно, с каким дружеским расположением я отношусь к Его Светлости Вашему отцу и к Вам; мне предоставляется случай доказать это, и я тороплюсь воспользоваться такой возможностью. Приезжайте в Испанию: я надеюсь обеспечить Вам положение, которое удовлетворит Вас в полной мере. Вы сможете достичь всего, следуя моим наказам и советам. Вы молоды, однако молодость — главное условие, необходимое для того дела, которому Вам придется служить. Это напоминает загадку, но я все поясню Вам, когда Вы приедете. Надо все устроить так, чтобы Вы остались здесь навсегда. Испания станет впредь Вашей родиной, именно здесь Вас ожидает счастье».

Можно себе представить, как взбудоражило ум молодого человека это таинственное предложение! Одновременно стало известно о браке его кузины, с которой он не был знаком; принц решил, что было бы замечательно встретиться с ней: он заранее обеспечит себе ее покровительство, а при таком короле, как Карл II, власть королевы должна быть велика. Поэтому принц и задумал это маленькое представление и разыграл его, как мы только что убедились, в духе ловкого придворного, каковым он и был.

Королева покидала родину с большой неохотой и находилась уже далеко от нее; встреча с немцем, с родственником, в чужой стране показалась ей добрым предзнаменованием. В довершение радости этот немец, этот родственник, ехал в Испанию, чтобы обосноваться там. Они станут вспоминать о том, что осталось у них позади, и им будет о чем поговорить!

Завязался разговор, становившийся все интереснее и доверительнее. Красота принцессы поразила молодого человека, он не ожидал, что увидит на дороге такую богиню, ему казалось, что она осветила собою все вокруг. Перспектива жить рядом со столь очаровательной кузиной внушила ему еще большее желание завоевать обещанное положение и провести всю оставшуюся жизнь в этой благословенной Испании.

Королева нашла принца привлекательным, приятным в обращении; он произвел на нее прекрасное впечатление, но, несмотря на романтический характер встречи, ни сердце, ни воображение ее не были задеты, и у нее не возникло никакой иной мысли, кроме намерения сделать его своим другом, поскольку ей предстояло жить вдали от семьи.

Она предложила принцу последовать за ней в дом, где она остановилась, и разделить с ней ужин, что вызвало громкое недовольство у г-жи фон Берлепш. Эта дама уже придерживалась королевского этикета, а королеве Испании не положено есть с кем бы то ни было. Но принцесса, охваченная радостью, не пожелала прислушаться к ее наставлениям и усадила кузена рядом с собой.

На следующий день принц отложил в сторону наряд горца и облачился в более роскошную одежду, чтобы сопровождать Анну весь день до ее отхода ко сну. Он гарцевал на лошади у дверцы ее кареты, часто говорил с ней; вечером они снова отужинали вместе; королева вела себя очень непринужденно, много шутила… на немецкий лад, что совсем не похоже на наши остроумные беседы, но она ведь и обращалась к немцу. Я часто наблюдала, как принц Дармштадтский, выслушав меня, целые полчаса не мог ничего понять, а потом вдруг восклицал:

— О! Прелестно! Прелестно! Ах, эти французы! Только им приходят в голову такие мысли.

Принц расстался с принцессой на второй день; он успел страстно влюбиться в нее, однако не по-французски, то есть легкомысленно, а по-немецки, то есть на всю жизнь. Он направился прямо в Геную, чтобы немедленно сесть там на корабль и прибыть раньше нее в Мадрид, где он хотел ее встретить, почитая это одновременно своим долгом и счастьем для себя. В Мадриде первый свой визит принц нанес графу фон Мансфельду, и разговор, произошедший между ними, заслуживает того, чтобы привести его здесь, поскольку он представляет собой любопытный образчик политической интриги. Послу доложили о приходе принца.

— О! — воскликнул тот. — Пусть войдет! Пригласите его светлость.

Граф устремился навстречу гостю, оказав ему самый теплый и радостный прием.

Принц не ожидал ничего подобного, был польщен и ощутил острейшее желание узнать, какое же положение ему предстоит занять. Обменявшись любезностями с графом, он спросил его об этом, и хитроумная, загадочная улыбка посла позволила ему строить любые предположения.

— Ах, принц, вы спрашиваете, зачем я позвал вас; наверное, пока еще не время сообщать вам об этом, сначала соблаговолите ответить на мои вопросы, даже если вы сочтете их бесцеремонными, что вполне может случиться.

— Охотно.

— Так вот, мой дорогой принц, к чему вы стремитесь?

— Честно говоря, сударь, вы застали меня врасплох, я не готовился к такой беседе, и мне потребуется немало времени, чтобы рассказать вам об этом.

— Неужели вы не честолюбивы?

— Полагаю, что скорее наоборот.

— Но вы в этом не слишком уверены?

— Никоим образом; я, конечно, честолюбив и хотел бы достичь многого.

— Чего же9

— Мое происхождение, если уж не мои достоинства, в которых я сильно сомневаюсь, дает мне право рассчитывать на довольно высокое положение.

— В какой области?

— В военной, да, в военной, любезный граф: я не создан для политики и вряд ли пойду в ней далеко.

— Очень хорошо, отличный драгунский полк королевы вас устроит?

— Устроит ли он меня?! Уж не лежит ли он у вас в кармане, чтобы предложить его мне? — спросил принц, смеясь.

— Именно так, вот готовый патент, и я могу вручить его вам, если вы согласитесь. Полки здесь вроде епархий во Франции, постоянного присутствия они не требуют, вы можете оставаться при дворе.

— О! Тем лучше!

— Здешний двор далеко не весел, предупреждаю вас.

— Может быть, он повеселеет.

— Возможно. Король навсегда останется дряхлым безумцем, оплакивающим первую жену, он все свое время проводит у ее гробницы, глядя на то место рядом с ней, что ему предстоит занять. Карл умирает по частям, точнее, он никогда не жил, и вы в большом городе Мадриде, при этом ханжеском и тоскливом дворе, не найдете ничего, кроме возможности обеспечить себе спасение души, воспринимая его как ревностный христианин таким, каким его вам преподнесут, или же, к несчастью, навлечете на себя проклятие, насмехаясь над этими наставлениями, злобствуя и зевая с утра до вечера.

— Зачем же тогда вы познали меня?

— Затем, что общая для всех участь не постигнет вас, если вы того захотите.

— Как так?

— Я только что спросил, честолюбивы ли вы, а теперь задам другой вопрос: не влюблены ли вы? Это вопрос из ряда бесцеремонных, но я вас об этом предупредил, не так ли?