– Ну – у, – насмешливо протянул инспектор. – Что же тут обидного или зазорного. Я сам рано потерял родителей, но почему-то никого не бил из-за этого. А на тебя в инспекции и в комиссии уже целая стопка заявлений лежит, и никто не знает, что с этим делать. Не бабушку же твою штрафовать, правда? – Продолжая улыбаться, он достал из папки какие-то бумаги и ручку, словно собирался оформить выгодную сделку. Сидевшие на стульях люди, заёрзали и оживились, почувствовав окончание привычного для них спектакля.
– Подпишите здесь, – Рустам Шамильевич протянул бабушке листок и ручку.
– Что это? – Она, близоруко щурясь, дрожащими руками взяла отпечатанный на машинке, документ.
– Зинаида Петровна, мы же уже не раз обсуждали это с Вами, – недовольным тоном произнёс Рустам Шамильевич.
– Ах, ну да, ну да… – засуетилась бабушка, и старательно вывела на отмеченном галочкой месте свою подпись.
– Какой у Вас общий метраж? – вдруг спросил инспектор, убирая бумаги обратно в папку. Вопрос прозвучал так неожиданно и вне всякой связи с предыдущей темой, что вполне мог показаться странным.
– Что?.. Какой метраж?.. – Бабушка растерянно посмотрела на Рустама Шамильевича.
– Как какой? Квартиры, конечно же? – раздражённо ответил тот. Его лицо больше не светилось привычной улыбкой, а больше напоминало физиономии его спутников.
– Я не помню сейчас, – тихо сказала бабушка. – Все же документы там, в сумке… Я, ведь, уже показывала их Вам.
– Ладно, разберёмся. – Инспектор вздохнул и подошёл поближе к Серёже, который продолжал смотреть в окно, не обращая на него внимания. Рустаму Шамильевичу это очень не понравилось.
– Ну, что, герой, собирайся, – нарочито громко произнёс он, – поедешь с нами. Там никто больше не будет тебя дразнить, и не надо будет ни с кем драться. Бабушка уже старенькая, и не сможет тебя обеспечивать. Поэтому государство берёт на себя заботу кормить, одевать и учить тебя до твоего совершеннолетия. Понял? А бабушка будет приезжать к тебе, когда захочет. Правильно я говорю, Зинаида Петровна. – Он бросил взгляд на растерянную, несчастную женщину, и, не дожидаясь ответа, продолжал. – Так что, давай, собирайся, у нас мало времени. Зинаида Петровна, где тут у нас зимняя одежда для внука? Мы хоть и на машине, но все необходимые вещи заберём сейчас. – Сергей испуганным и почти умоляющим взглядом посмотрел сначала на бабушку, затем на инспектора, а его пальцы непроизвольно сжались и отчаянно впились в спинку стула.
– Я никуда не поеду! – закричал он.
– Поедешь, – спокойно возразил Рустам Шамильевич. – Этот вопрос уже решён и согласован «там». – Он молитвенно задрал кверху глаза и поднял в направлении взгляда указательный палец. – Зинаида Петровна, поторопитесь с одеждой, у нас, действительно, очень мало времени.
Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Подросток неожиданно и резко отбросил в сторону стул, едва не попав им в инспектора, и, рванувшись всем телом в направлении коридора, без труда прорвал заградительный кордон из двух человек. Он уже почти был готов выскочить на улицу, как в дверях, словно ниоткуда, выросло ещё две фигуры. На сей раз ими оказались люди в форме. Серёжа сразу узнал их: это были те милиционеры, которые недавно шныряли с «мелкашкой» по скверу в поисках бездомных собак, и которые, без сомнения являлись убийцами Катыша. Он внутренне напрягся и весь сжался, будь-то пружина, и, насколько хватило сил, оттолкнул одного из них, затем попытался ударить по ноге другого, но сильные и цепкие руки стражей закона сковали его со всех сторон.
– Куда же ты, пацан, без куртки-то, да ещё и в носках? – засмеялся один из них, тот, что был в сержантских погонах. – Мороз же на улице! – И он с силой, за шиворот втащил Сергея назад, в квартиру.
– Убийцы! Убийцы! – хрипел Серёжа, извиваясь в руках сержанта, как скользкий полоз, и пытаясь изо всех сил вырваться. – Я никогда не прощу вам этого! Никогда! – Теперь уже оба милиционера, чертыхаясь в голос, и, демонстрируя своё полное бессилие в попытках удержать парня, призывно поглядывали на сотрудников РОНО. Те, быстро оценив обстановку, спешно подключились к злосчастным сборам, заталкивая ноги мальчика в валенки, и натягивая на него ватную куртку.
– А ты, действительно, очень агрессивный, – отдышавшись, сказал Рустам Шамильевич уже безо всякой улыбки. – Да тебе место не в детском доме, а в спецшколе для малолетних преступников. Просто зверёныш какой-то. – Он осмотрел слегка кровоточащую рану от укуса на своей правой руке и бросил укоризненный взгляд на бабушку. – Кого Вы только воспитали, Зинаида Петровна? – Бабушка, всё это время, молча сидевшая на диване, держалась рукой за сердце и тихо плакала.
– Серёженька мой родной, птенчик мой золотой, – всхлипывая, произнесла она, – прости меня, – и, сильнее прижав руку к сердцу, сдавленным голосом, почти шёпотом добавила: «Пожалуйста, вызовите «скорую помощь»: что – то плохо мне. Ой, плохо».
Рустам Шамильевич распорядился, чтобы один из сотрудников позвонил в «скорую», пока другой будет греть во дворе ведомственное авто и вышел на улицу. Уже через минуту Сергея, одетого и обутого, затолкали в машину. Он больше не кричал и не сопротивлялся, а только сидел, насупившись, и, как затравленный зверёк, озирался по сторонам, шмыгая носом. Рустам Шамильевич поблагодарил милиционеров за помощь, но те не спешили уходить, дожидаясь развязки. В этот момент из подъезда вышел его коллега и сообщил, что дозвонился до «скорой». Там просили встретить бригаду и не закрывать дверь в квартиру. Рустам Шамильевич тихо про себя выругался, так как не рассчитывал задерживаться здесь дольше намеченного: этот сердечный приступ, и всё, что с ним было связано, вовсе не входил в его планы. Но теперь уже ничего не поделаешь, и нужно дожидаться врачей. Он, вдруг, вспомнил, что в квартире никого не осталось, кроме самой Зинаиды Петровны, у которой сейчас, по всей видимости, развивается обширный инфаркт, но потом быстро успокоился, решив, что помочь ей всё равно ничем не сможет.
К счастью, вскоре, на изгибе дороги, идущей в городок от контрольно-пропускного пункта, замаячил белый «батон» с логотипами красных крестов по бокам, который на всех парах мчался к ним. Инспектор облегчённо вздохнул и приготовился встречать бригаду «скорой». Он вышел на проезжую часть дороги и призывно помахал рукой: благо, новые застройки располагались у обочины, а не в центре, и, поэтому, не надо было петлять в поисках дома по всему городку.
Но, когда до места оставались считанные метры, машина медиков вдруг резко дёрнулась и остановилась, едва не врезавшись в стаю птиц, суматошно перелетавших дорогу почти на бреющем полёте. На перелётных они не походили, да и рано ещё было лететь перелётным. А, главное, было непонятно, как и откуда они здесь взялись, да ещё в таком количестве. Рустам Шамильевич опустил руку, и вместе с присутствующими растерянно наблюдал за происходящим.
Между тем, с веток и верхушек деревьев, окрестных и дальних, в тот же миг, безо всякой видимой причины, осыпав под себя лавину снега, к небу поднялась чёрная туча ворон и галок, которая, неистово галдя, повисла над городом. Одновременно, со всех сторон к ним стали присоединяться и другие представители пернатых. Кого здесь только не было, начиная с голубей и воробьёв, и, кончая синицами, снегирями, клестами, свиристелями и дятлами. Все, кому случилось быть очевидцами этого события, могли с удивлением наблюдать в их компании ещё и редких для глаза бородатых и желтоглазых сов – неясытей, а также мохноногих сычей и серых ястребов. Все они слетались с таёжных предместий, быстро и кучно сбиваясь в единое целое так, что небо темнело, на глазах, как при надвигающейся буре. Подвигнутые какой-то неведомой силой, и переполошённые так, словно по ним отработалась армейская гаубица, птицы поначалу кружили над городом беспорядочным хороводом, но потом постепенно стали успокаиваться и приобретать в своих рядах организованность и стройность. При этом их число продолжало увеличиваться чуть ли не в геометрической прогрессии, и вскоре достигло угрожающих размеров. Птицы как будь – то выстраивались в боевые фаланги, плавно опускаясь вниз, и, готовясь к атаке. По-другому это расценить было нельзя. Санитары проехали оставшиеся тридцать или пятьдесят метров, быстро и организованно спешились у подъезда, и с носилками исчезли в его дверном проёме. Через считанные секунды они появились снова, бегом неся носилки, на которых лежала Зинаида Петровна, и, буквально, ввалились в нутро «скорой». Эта их суетливая поспешность пришлась вполне ко времени, так как в следующее мгновение птицы дружно спикировали вниз, выказывая своими действиями явно не дружелюбные намерения, которые вовсе не были обманчивыми. И, словно, в подтверждение этого, они тучей опустились на город, долбя клювами всё, что попадалось им на пути, и, при этом, ещё успевая обильно гадить на головы убегающих прохожих. Крепко досталось и припаркованным во дворах машинам, в одночасье потерявшим не только свой товарный вид, но и значительную часть кузовных аксессуаров в виде лакокрасочного покрытия, а также лобовых и боковых стёкол.
