«Над палатками вверх и вверх…» Над палатками вверх и вверх Сосны тянутся и шумят, Над палатками – фейерверк, Летний праздничный звездопад! Если к небу руки поднять, Над землёю подняться в рост, То окажутся у меня Две ладони, полные звёзд! Сосны ловят их на лету, Сосны прячут их в темноту, Сосны прячут их про запас От соседских, от жадных глаз – Скоро осень, дожди пойдут, Звездопад – только раз в году! Как же, сосны, вам не понять – Щедрый мир прекрасен и прост! Сосны, видите – у меня Две ладони, полные звёзд! Я поймала их на лету. Я не спрячу их в темноту, Я подброшу их снова вверх, Чтобы ярче был фейерверк! Пусть от этого на земле Хоть на каплю будет светлей… Первая встреча В вагоне стены голубые И голубые зеркала… Я к морю ехала впервые, Я этой встречи так ждала! Я знала только по картинам И ощущенье глубины, И цвет зеленовато-синий, Как говорят, морской волны. И вдруг В вагоне всё примолкло. Один, последний перегон – И море хлынуло сквозь стёкла И затопило весь вагон! И синь волны его высокой Была прозрачна и светла, И зеркала – как будто окна, И окна – словно зеркала! И всё так празднично, так ясно, Неизмеримей и синей! Да просто жизнь Всегда прекрасней Всего, что знаем мы о ней… Песня От мокрых курток пару подниматься, Взлетать под звёзды звёздочкам огня… В ущелье у костра притихли двадцать В конце большого трудового дня. И знаете – совсем по-человечьи, Как будто камень тоже устаёт, Притихли горы, Опустили плечи, Задумались о чём-то о своём. И песня… Эту песню начал кто-то И вдруг замолк. И показалось мне – Напев, добравшись до высокой ноты, Беспомощно забился в вышине. Могла бы песня просто оборваться, Могла бы песня кончиться – и всё! Когда б её не подхватили двадцать Негромких, задушевных голосов. И песня покатилась по ущелью, По склонам. Неприступны и горды, Задумчиво прислушивались ели, Привыкшие лишь к рокоту воды. И пело эхо, этой песне вторя, – Послушай эхо ты по вечерам, Послушай – и тебя потянет в горы, К тропинкам, перевалам и кострам. В горы
Мы уходили от моря Узкой тропинкой горной. От Чёрного моря, которое Было совсем не чёрным, От Чёрного моря, которое Было ярким, как радуга, От Чёрного моря, которое Светлым было и радостным! А море, Чёрное море Глазами серо-зелёными Нас провожало в горы, Смотрело нам вслед удивлённо, Было понять не в силах – Кто объяснить решится? Зачем от него уходили Какие-то брать вершины, Если у моря – галька, Ласковый тёплый ветер, Если прекрасней моря Нет ничего на свете… Гроза в горах Мне казалось, что палящим зноем Смогут горы удержать грозу. Неужели, гордые, заноют, Слёзы по морщинам развезут? Если мне особенно несладко – Не позволю я себя жалеть! Я смеюсь, как будто всё в порядке, Будто всё отлично на земле. Можно человечьими руками Удержать потоки слёз и рек. Ну а горы – это только камень, Только камень, а не человек! Ну конечно! Задрожали ели, Где-то охнул камень, бел-горюч, И навзрыд расплакалось ущелье, Спрятавшись в подушки серых туч. Водопад «Девичьи слёзы» Были горы, Были просто горы! На дороге пыльной и пустой Мой попутчик попросил шофёра: – Здесь родник. Пожалуйста, постой! Есть легенда… Он ушёл в долину. И осталась девушка одна. И весною И зимою длинной Плакала, ждала его она. Только не вернёшь его слезами, Не воротишь, Сколько ни зови… Слёз её не вынес этот камень – Плачут горы, Плачут родниками, Родниками девичьей любви. Ты меня легендою не мучай – Думаешь, легко мне делать вид, Что такой беды, Беды горючей Не случилось и в моей любви? Как я руки прятала за спину: – Что же ты? Иди, тебе пора! – Он ушёл по лестнице в долину – В глубину уснувшего двора. И со мной на лестничной площадке Ночь осталась – Холодна, нема. А вокруг, как горы, в беспорядке, Громоздились тёмные дома. Город занят, В городе иначе, Что ему до малости такой! Ни один кирпичик не заплачет Водопадом, родником, рекой… И легенды в городе не сложат, Не споют среди панельных гор. Бей, родник! Будь вечным, если сможешь! Нам пора, Поехали, шофёр. |
