«Завалили меня работой…» Завалили меня работой – Днём и вечером, ну не встать! Отвечал телефону кто-то: – Пришлём другого, она занята. Такие защитники – это сила, Сиди и работай себе, Но тут Телефонная трубка забыла, Как меня зовут… А я и не знала, как это важно, А я и не думала, что должна Каждый день, минуту каждую Чувствовать, что нужна! На трубку гляжу, и надежды не скрыть – Вот-вот оживёт звеня! Люди, прошу вас, будьте добры, Беспокойте меня! «Белый, пушистый…» Белый, пушистый… Думал он разве, Что, выпав на землю, Смешается с грязью! Ему бы – позёмкой По городу виться, Блестеть у ребёнка На длинных ресницах, Под каблучками Скрипеть у кого-то И падать с деревьев От птичьего взлёта. А он всё ложится, Себя не жалея, И к ночи Становятся лужи светлее. И утром, Не зная о грязи вчерашней, Кружится над городом Тот, настоящий, Которому с белой позёмкою Виться, Висеть у ребёнка На длинных ресницах, Под каблучками Скрипеть у кого-то И падать с деревьев От птичьего взлёта… Буря Буря начинается с затишья, С ясной и звенящей тишины. Ветер притаился и не дышит, Ни с какой не слышен стороны! Только вдруг едва заметной дымкой Замутится солнца ясный свет, Шевельнутся верхние снежинки, Чтоб понять, Свободны или нет, И порыв – Один, второй и третий, И схлестнулись вихри в вышине, И над степью – Только снег и ветер, Только ветер да колючий снег! Я такую вьюгу помню в детстве, В искорёженной войной судьбе… Там киргиз, живущий по соседству, Нас увёл с братишкою к себе. И сказал: – Да вы не бойтесь, дети! Вот вам чай, Присядьте у огня. Это ветер, это просто ветер Объезжает белого коня. «Вот и умолкли твои шаги…» Вот и умолкли твои шаги. За окнами – ни огня… Хотела сказать я тебе: Не лги, Ты не любил меня! Когда-нибудь солнце Весеннего дня Растопит следы на снегу! Если сумеешь ты жить без меня – И я без тебя смогу. Но не осталось ни слёз, ни слов, И сон убегает прочь, По циферблату моих часов Ходит кругами ночь. Но не вернёшь, не вернёшь, Не вернёшь, Не сделаешь ничего, А где-то по улицам ты бредёшь С опущенной головой… Когда-нибудь солнце Весеннего дня Растопит следы на снегу! Если сумеешь ты жить без меня – И я без тебя смогу. «Трещит ледок…»
Трещит ледок – Хрустящий, тонкий… Весна, такие вот дела! Капель шумлива, как девчонка, И, как девчонка, весела. И голосок пичужки малой Ликует где-то в вышине… Зима меня не баловала, Всё приучала к тишине! Как быть мне с этой зимней робостью, Когда уже не утерпеть, Чтоб тоже голос не попробовать – А вдруг я разучилась петь? Стена Стена кричала: – Я ведь мрамор! Остановись и посмотри! До тонкости мельчайшей самой Его художник повторил! Да… Словно в зеркале, на стенке, До нереальности чисты, Тона сверкали и оттенки Изображённой красоты. Тут было всё – И свет, и тени, Тут был рассчитан каждый штрих, И жилочек хитросплетенье, И даже больше было их… А мрамор был совсем не броский И не сверкал голубизной, На нём оставили полоски Вода и ветер, Снег и зной. И что поделать, Если чаще Тем, кто глядит со стороны, Он кажется ненастоящим В сиянье «мраморной» стены. Когда-нибудь… Когда-нибудь, когда мне станет Совсем невмоготу, На мимолётном полустанке Я ночью с поезда сойду. Сойду – Спокойствие такое, Что на море – ни ветерка, И воплощением покоя Застынет башня маяка… Без счастья женщина не может, А без надежды уж ни дня… Я вспомню обо всём хорошем, Что было в жизни у меня, Всю жизнь – От самого рожденья До этих лет, Последних лет… И будет словно пробужденье Над морем вспыхнувший рассвет. И будет утро чистым-чистым, Таким безбрежно молодым. И будто в воздухе повиснут, Сверкая, капельки воды… И я войду тихонько в воду, Чтоб шаг её не замутил, И просто поплыву к восходу, Покуда хватит сил. И мне навстречу солнце встанет И проплывёт на высоту… Но это всё – Когда мне станет Совсем невмоготу. |
