— Я потерял трусы! — трагично сообщил Тошия, когда они вновь перелезали через забор.

— И мозги! — отозвался Андо.

Уже за территорией школы, вытирая рубахой волосы, и обмотав бёдра полотенцем, Хара пытался натянуть на мокрое тело штаны, издавая при этом такие звуки, что пугал прохожих. Ситуация Дайске веселила: гитарист ржал как ненормальный и не мог остановиться. Острота приключения щекотала нервы, и ничего не могло испортить это чувство: ни стекающая с волос и одежды вода, ни хлюпающие при каждом шаге новые фирменные кеды.

— Эх, покурить бы сейчас!

Андо достал из кармана раскисшую пачку:

— Сигареты погибли, Тотчи, — иронично произнёс он. — А по чьей вине?

Хара огляделся в поисках чего-нибудь, где можно было бы оставить уже ненужное полотенце. Но поблизости не наблюдалось ничего, кроме проклятых кустарников.

— Пока через них пробирался, весь зад себе ободрал, — закинув полотенце на ветку, произнёс басист, абсолютно не замечая покрасневшие щёки приятеля. — И жопку теперь саднит, — вздыхая, признался Хара. — Чё с тобой?

То ли рубашка соблазнительно липла к влажному телу, то ли штаны слишком сползали с худых бёдер, приоткрывая дорожку растительности внизу мускулистого живота, но внутри Дайске вдруг что-то переклинило. Можно, конечно, винить во всём алкоголь и будоражащий кровь адреналин, но только природу не обманешь. Тошия взволновал его либидо.

— Покажи!

— Чего показать-то?

Но Дай видел перед собой лишь рот басиста, забавно сложенный уточкой, и не мог сосредоточиться ни на чём другом. Он рвано выдохнул, подавшись вперёд, с однозначным намерением поцеловать Хару, но в момент, когда его губы почти достигли цели, гитарист получил неожиданный отпор. Отталкивая согруппника, Тотчи ловко выскользнул из крепких объятий.

— Интима захотелось? — уточнил он, снисходительно глядя на приятеля. — Бывает. Только ты немного не по адресу, Дай-чан.

Андо не знал, куда деваться от конфуза. Хара вечно тусовался с девчонками и иногда с Шиньей, и спросить, нравятся ли басисту парни, до сего момента не приходило в голову. А сейчас Хара явно дал понять, что ему такое не по душе. Надо же так облажаться!

— Нечего передо мной голым скакать, — насупился гитарист.

— Будто впервые увидел, — парировал Тошия.

— С таких ракурсов… впервые.

— Неожиданно! — Прозвучал заливистый смешок. Хара вряд ли сейчас думал о чувстве такта. Пьяным, его редко что-то смущало, и, взяв Андо за плечо, он развернул парня к себе. — Да не парься, Дай, фигня это!

В отличие от Тошимасы тот не был настроен столь оптимистично. Ведь его только что отшили!

— Серьёзно? Фигня?

— А у тебя с девчонками вообще никак? Или… ну…

Обсуждение подобных тем обычно обходило их стороной, потому что, как и с кем — личное дело каждого, но присутствие Тошии и его участливый взгляд сейчас как никогда располагали к откровениям, а гитаристу давно уже хотелось с кем-то поделиться…

— Поклянись, что это останется между нами! — потребовал он, наклонившись к чужому уху так близко, что почти коснулся его губами. Тошия втянул носом воздух, активно кивая, и на Дая закапали остатки воды, усиливая запах хлорки, пропитавшей чужие волосы. Губы невольно скользнули на шею и неожиданно там и остались. Ощущая горячую бархатистость кожи, Андо почувствовал, что не настолько всё это неприятно для Тошии, ведь сейчас Хара его не отталкивал. — Не то чтобы никак… — прошептал Дайске, влажно выдыхая в подставленную шею, — я с ними могу… но неохотно. Парни мне нравятся больше.

— Ну да, ясно, — весело отозвался басист. — Может, теперь оторвёшься от моей шеи? — Андо резко отстранился, смущаясь. Он не знал, как реагировать на эти шутки. — Да ладно, признавайся, с кем бы ты замутил ещё, кроме меня? С Шиньей или с Кё? — заговорчески спросил Тотчи, упуская из списка ещё одного кандидата. И Дай было задумался над этим, а потом отрицательно покрутил головой.

— Ни с кем из них. А ты?

Ну вот, зачем было спрашивать? И гитарист почувствовал себя ещё более неловко, но Тотчи неожиданно ответил:

— С Каору. И это тоже пусть останется между нами. — У Андо просто челюсть отвисла от такого откровения. Он реально не подозревал о существовании этой стороны увлечений басиста. А Хара продолжал свою речь: — Но там ничего не светит, если у тебя нет сисек, и ты не стервозная брюнетка…

— Вот как! А говорил, что не по адресу, — воскликнул Дайске с воодушевлением.

— Не то чтобы… — повторил Тошия чужую фразу, и в его глазах загорелся неоднозначный интерес. — Просто обычно я сам проявляю инициативу. И…

— Так прояви её сейчас.

И буквально через секунду, страстно вжимая друг друга в стену, они взасос целовались в какой-то подворотне. Столько эмоций, желания, энтузиазма было в этих ни к чему не обязывающих поцелуях взахлёб и неистовых ласках до умопомрачения, которые, к слову сказать, сохранились в памяти исключительно в качестве мелких шалостей. А ещё Дай запомнил половинку луны, отразившуюся в чужих зрачках.

Гитарист не был влюблён в Тошию, но чувствовал, что и у него с Харой имеется некая связь. Возможно, из-за того летнего приключения, а может, басист действительно привлекал его как мужчина. И повторись ситуация снова — они наверное, не ограничились бы только поцелуями. Да сто процентов — переспали бы! Но Дайске пресёк ненужные фантазии, стараясь сейчас не думать о чужих губах. В сложившихся обстоятельствах ему хотелось сохранить остатки порядочности, но внутренние тормоза, похоже, начали сдавать.

Да, Каору «случился» у Тотчи ещё в те далёкие времена, невольно омрачая воспоминания Андо этим фактом. Казалось, что Хара вообще никак не проявляет чувства. Зато сейчас тяжесть его эмоций ощущалась как никогда. Гитарист вдруг понял, что должен подавлять эмпатию, дабы чужие переживания не воспринимались им, как собственные. Скорее бы уже Ниикура женился!

Тем временем автомобиль остановился возле нужного здания, и с каким-то тревожным чувством Дайске вышел из такси.

***

О специфике теневого бизнеса гитаристу рассказали позднее, когда преемственность сыграла свою роль, и он достаточно повзрослел для того, чтобы взять на себя некоторые обязательства. Андо-старший успешно вёл дела в сфере ночных развлечений, владея закрытыми клубами не только на территории Токио, и деятельность «фильтровал», не поручая Дайске ничего особо криминального. Но перед этим, разумеется, озаботился, чтобы тот выучил всю сопряжённую «кухню» от и до, и хорошенечко уяснил, с чем конкретно придётся иметь дело. К сексуальной ориентации сына он отнёсся терпимо, повторяя, что неважно, с кем ты ложишься в койку, главное, не быть пидором по жизни. И гитарист старался следовать данному принципу.

Менеджер настороженно сверлил его взглядом — Дайске он видел впервые.

— Я к управляющему. Масару Андо, — представился тот.

***

— Ещё пива, пожалуйста, — заказал мужчина у стойки.

Белоснежная рубашка подчёркивала спортивный разворот плеч и была аккуратно заправлена в хлопковые брюки. В кои то веки он не закрывал лица, забрав волосы в хвост. Андо сначала не поверил глазам — не обознался ли, но Хару выдавала безупречная осанка, а походку вряд ли спутаешь с кем-то ещё.

Он кучу раз представлял ситуацию, в которой случайно встречал Тошию где-то на нейтральной территории, выстраивая в голове идеальные обстоятельства для общения тет-а-тет; и вот, пожалуйста, тот неспешно потягивал пиво, расположившись в метрах двадцати от гитариста. Чем не повод? Но только сейчас Андо вынуждали сидеть на попе ровно и наблюдать за согруппником через стекло незнакомого кабинета. Выполняя свою работу, он изображал полное равнодушие к окружающему миру.

А Хара устроился за свободным столом; о чём-то долго расспрашивал, принесшую ему заказ, официантку, затем, воспользовавшись её зажигалкой, закурил. Складывалось ощущение, что Тотчи забрёл сюда случайно — настолько не вписывалось в общую атмосферу веселья его мрачное выражение лица. Среди людей, сосредоточенных на поиске приключений, мужчина выглядел изрядно подуставшим от подобного дерьма. Развлекательный сервис пестрил всеми спектрами услуг, и музыкант был рад перспективе затеряться в толпе, где все глухи и слепы к чужим страданиям. Есть резон завалиться туда, где тебя никто не знает… И Дай ностальгически подумал о том, что раньше Тошимаса отрывался иначе.