— Неважно. Мы разводимся, — равнодушно сообщила Кавасэ.

— Не знаю, что говорят в таких случаях: «Поздравляю» или «Соболезную»? А Шинья чем занят?

— Ждёт тебя, заходи, — повторила она, пропуская мужчину, и вышла вперёд. От неё пахло кофе и недавним сексом. — И прекрати на меня пялиться.

Антураж для Тотчи был вполне привычным, но мужчина ощутил, что именно сейчас он тут лишний.

— Ты бы оделась, Томми…

Она оглянулась, изящным движением собирая волосы в пучок. Скептически вскинула бровь.

— Смущаю? Может, ты забыл, что не только видел меня голой?

Когда-то, когда Томоко ещё не была замужем, Терачи сам позвал Хару присутствовать на сессии. И хотя кодекс дружбы нарушен не был, правилами пренебрегли все трое. По обоюдному согласию. И Тошимаса об этом помнил и ошибок с тех пор не повторял.

— Оденься, чебурашка, — строго заскрипел из комнаты Терачи. Томоко не спеша покинула помещение, оставляя приятелей наедине. Шинью она слушалась беспрекословно. — Кофе будешь, малыш?

Хара плюхнулся рядом на диван, вытягивая ноги.

— Ты бы хоть намекнул, — выдал он. — Прости, что так не вовремя.

— Ты не мешаешь. Томми, где кофе?

— Минутку, — раздался её недовольный голос.

— Переехать ей ещё не предложил?

— Неа. Моя чебурашка зациклена на карьере. Задержаться здесь её вынуждает исключительно развод. Как повод. Не скажу, что для меня он неприятный. Просто мы оба слишком эгоисты…

— Ты счастлив?

— Не знаю. Наверное. С ней не скучно, — и Терачи вдруг улыбнулся как-то по-особенному.

В этот момент Томоко принесла поднос с кофе и молча поставила его на стол. Она надела бежевые джинсы, в которые заправила блузу из натурального шёлка. Каштановые волосы были тщательно зачесаны и убраны в тугой хвост на затылке. Ушки очаровательно торчали, и Терачи опять улыбнулся. Отработанным движением она выгрузила чашки с подноса, изящные ладони с тонкими пальчиками ловко поставили сахарницу прямо по центру стола, заставив Шинью сдвинуть ноутбук в сторону. Идеально.

Хара взглянул на девушку и «завис»: минут двадцать назад она, возможно, так же идеально сосала драммеру член, помогая себе рукой, а Терачи придерживал её затылок… а вообще, она прекрасно обходилась и без рук. И причём тут это… твою ж мать! Шинья пихнул Тошию локтем:

— Перестань.

— Что? — не въехал Хара.

Терачи поджал губы, качая головой.

— Я тебя по вздохам вычислю, Тотчи. Не о том думать надо. Сахар? — громко спросил Шинья, ударив Хару по колену под столом. — Одну ложку или две?

— Одну, — ответил брюнет. Занавесив глаза чёлкой, он пялился на чужие сиськи и почему-то вспоминал Таканори. Ртом тот тоже работал изумительно. Намного лучше, чем она… и мало кто смог бы составить ему конкуренцию… Воспоминания оказались слишком тоскливыми. И, конечно, дело было не только в сексе.

Томоко замялась, перехватив взгляд басиста. Слишком откровенный.

— Ну, я пойду, — она обернулась к Терачи. — Адвокат ждать не станет. Звони, если планы поменяются.

Терачи закивал и поднялся, чтобы проводить. Улыбнулся ей солнечно. Хара с осторожностью взглянул на друга, полагая, что ему тоже лучше уйти. Но драммер ухватил его за плечо, мол, сиди, и Тошия остался. Он допивал кофе, дожидаясь, пока Шин закроет за подружкой дверь.

— Ну, что за катастрофа, малыш?

— В пору звать на помощь. «SОS», Шинья! — Закрывая глаза, Хара откинулся на спинку дивана. — Я абсолютно безнадёжен и меня не спасти.

— Позвони ему!

— И что сказать? — Тотчи беспомощно улыбнулся.

— Зови на помощь. Гаечка на то и гаечка…

***

Возвращаясь от Шиньи, я теоретически представил разговор с Руки. Ну, это просто невозможно! Доминант звонит сабмиссиву и просит спасти его. Это как вообще? Допустим, чисто по-человечески, отбросив статус, дружеская просьба. Чёрт. Но не тогда, когда твой член у него в заднице на постоянной основе. И раз уж подобные мысли вообще мной допустимы, значит ли это, что я уже дошёл до крайней степени отчаяния?

Если человек сам не в состоянии себе помочь, то сможет ли это сделать кто-то ещё? Конечно, нет. Мне вдруг до судорог захотелось вернуться в точку отсчёта. В место, откуда всё началось. Нет, не домой, и не в тот гадюшник, куда мы приехали с Шиньей догоняться, а в место, где мы с Матсумото впервые занимались сексом. Да, я поехал именно туда. К тому зданию, возле которого нас увидел Сузуки. Тот же закоулок, те же мусорные баки и та же стена… Не доставало лишь самого важного и необходимого компонента.

Ничего не изменилось. Я подошёл ближе, коснулся пальцами холодного бетона. Случайный прохожий окинул меня удивлённым взглядом, наверное, я действительно выгляжу странно. Опираясь спиной о стену, я закрыл глаза. Реальность причиняет боль. Ничто не способно воскресить прошлое, только напомнить о том, каким оно было. Тщетность надежды вызывала горькую усмешку, и я развернулся, намереваясь уйти и никогда больше не возвращаться сюда; поднял взгляд и замер: в метре от меня, зябко кутаясь в бесформенную куртку, стоял Матсумото. И слово «карма» вновь обожгло сознание. А сердце забилось часто-часто.

«Гаечка моя».

Если вы настолько упрямы и не в состоянии самостоятельно разрешить ситуацию, мироздание сделает это за вас, сталкивая лбами, как слепых котят. Вопрос в том — способны ли вы не упустить эту возможность.

— Я не буду ни о чём спрашивать, — вдруг тихо произнёс Руки. — Ты можешь просто уйти.

А уйти я уже не мог. Удивительно, что Така тоже пришёл именно сюда.

— Привет.

— Привет. Даже не знаю, что сказать… Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Слышал, ты собирался на Мальдивы… — пробую развить тему, поздно спохватившись, на какие мысли это наведёт Таканори. — Почему ты не уехал?

— Какого хрена, Хара? — Глаза темнеют, он поджимает губы, но неожиданно его взгляд смягчается. — Ты что, следишь за мной?!

— Нет, — отвечаю, — то есть да! Слежу. И чуть было не рванул следом. Даже билет купил… но сдал обратно. Подумал, что не надо… — Я опасался сейчас наговорить лишнего, сделать что-то неправильно. Хотелось схватить его за руку, но… Нельзя, чтобы Руки подумал, что я давлю на него. Как Рейта. Чёрт! Вообще, у меня нервы стали сдавать. — Я… я не то имел в виду… Ты… ты свободен, и я просто хотел убедиться…

Матсумото выглядит растерянным: я ведь никогда ему так много не говорил. Он делает шаг навстречу, но неожиданно останавливается, глядя мне в глаза.

— В чём?

— Что у тебя всё хорошо и ты счастлив, — у меня даже голос пропал. Таканори медленно кивает, но взгляд его остаётся таким же напряжённым. — Ты теперь счастлив, Руки-кун?

По его лицу пробегает мрачная тень, но Така отвечает сразу.

— Нет, — горько произносит он.

— Почему… — спрашиваю шёпотом.

— Всегда хочется большего, чем ты можешь позволить… Это слишком больно.

— Прости меня.

— За что? За то, что я заинтересован в тебе сильнее, чем ты во мне? Глупости, — он грустно улыбается. — Знаешь, мы знакомы где-то около года, а я вдруг понял, что совершенно тебя не знаю, Хара. Представлял одно, а вышло по-другому. Сам виноват — хотел, видимо, слишком многого.

— Но ты вернулся сюда. Как и я. Значит, есть шанс узнать.

— Никакого, если ты и дальше будешь молчать. Поэтому, прежде чем мы окончательно разойдёмся, скажи, чего ты хочешь. Скажи мне сейчас.

Таканори находился в каких-то двух шагах, но у меня появилось стойкое ощущение его недосягаемости. В голове вертелось лишь одно: этот мужчина мой, и нам нельзя расставаться. Да я в жизни так не психовал из-за страха потерять кого-то, как боялся сейчас. Но заявить об этом вслух?

— Ты стоишь далеко, Руки-кун. Может, подойдёшь, а? Не собираюсь орать на всю улицу.

— Предлагаешь нарушить свои же правила? Ведь до тебя и дотронуться нельзя безнаказанно! — И Таканори говорит всё это на полном серьёзе? Но это ведь…

— Тогда, я сам… И к чёрту правила, — беру его руки и опускаю себе на бёдра. Конечно же он не теряется, тут же ухватив меня за зад. Осталось лишь сосчитать до трёх и медленно выдохнуть. Sos! — Спаси меня… Гаечка… — Он смотрит удивлённо, чуть приоткрыв рот, а у меня состояние «пан или пропал». — Давай попробуем ещё раз? Меня зовут Тошимаса Хара. И я… люблю тебя.