— Для меня ты никогда не будешь «слабым звеном». Потому что ты — голос Dir en Grey, Кё. Не забывай, кто ты есть. И… спасибо.
Нечасто же они смотрели друг другу в глаза. Полжизни находясь рядом, порой легче и проще притвориться, что не видишь, но сегодня случился некий переломный момент. Может, звёзды так сошлись, или провидение решило, вынуждая музыкантов, наконец, договориться. И не то чтобы у Каору гора упала с плеч, но он, всё же, испытал моральное облегчение и надеялся, что и Кё тоже со временем успокоится.
— Если б вернуть всё назад…
— Думаешь, что-то бы изменилось? Ты поступал бы точно так же, Тоору.
Кё неожиданно улыбнулся, и лидер невольно вернул улыбку, опуская взгляд.
— Хватит меня лапать, Ниикура. Терпеть не могу! — проворчал певец добродушно. — Но если захочешь пожать руку, думаю, что меня не стошнит.
***
Таканори так и не рискнул заглянуть в гримёрку, оставив это дело Юу. И пока он пытался слиться со стеной, Широяма ухватил стушевавшегося певца за плечи и потащил к машине, по дороге объясняя, что они сейчас все едут в бар, и, Руки, кстати, тоже. Что это совсем ненадолго — так, пропустить стаканчик-другой и пообщаться. И вообще, будут только свои, так что стоит взять себя в руки и — вперёд, походкой от бедра! Ибо Хара в курсе, что Аой приехал не один. Таканори бросил на друга тревожный взгляд и почувствовал себя ещё более паршиво.
— Все свои, да? — передразнил Руки гитариста, когда они приехали на место. И поёжился. Подобные мероприятия вызывали у певца ощущение дискомфорта: чем больше людей собиралось вокруг, тем более ненужным и одиноким чувствовал себя Матсумото. Он не был настроен на активное общение, ну, разве что, с барменом, для начала. Да и Широяма не станет тратить весь вечер на моральную поддержку, так что придётся справляться самому. И найти Хару. — Мне надо осмотреться, — произнёс певец и направился к стойке.
— Мы вон за тем столом, — указал направление Аой. — Если что, я на телефоне.
***
…Маленькие ладошки вдруг перекрыли Шинье обзор на изобилие полок с алкоголем, и Терачи в замешательстве замер.
— Догадайся, кто? Ну же, Терачи-сан? — услышал Шин знакомые интонации.
Драммер ухватил тонкие пальцы, отнимая их от своего лица, и, обернувшись, строго посмотрел на их обладательницу.
— Томми! — и тут же улыбнулся, смягчая тон: — Как ты меня нашла?
— По запаху замученных и убитых тобой чебурашек. — Даже когда она улыбалась, глаза её оставались серьёзными. Взгляд понимающий и зрелый… Терачи помнил её шатенкой, а сейчас точёные плечи покрывали блондинистые локоны. А глаза всё те же… — Когда мы были на вечеринке у Хайда, ты был более энергичным.
— Пьяным, ты хотела сказать? — потягивая пиво, изрёк Терачи. — И… я не мучаю чебурашек, Томми. Я их… люблю…
— Мучить! — закончила фразу женщина.
Шинья рассмеялся, протягивая бармену опустевший стакан. Когда-то она тоже была его «чебурашкой».
Томоко Кавасэ оказалась старше Терачи на несколько лет. В противовес посредственным вокальным способностям, девушка обладала стойким характером. Отвоевав у мира свой кусок шоубиза, она неплохо раскрутилась, выступая с концертами по городам и весям родной Японии. Эта маленькая стервоза когда-то привлекла интерес драммера своей тягой к телесным кинкам; никогда не жеманничала, и, несмотря на жёсткую натуру, выглядела трогательно женственной.
В общем, на очередной тусовке Шинья по пьяни раскрыл ей прелести БДСМ и… это ей так понравилось, что на какое-то время Терачи потерял голову. Извращённая натура мужчины казалась девушке загадкой, и в надежде сложить этот пазл, Томоко временно перевоплотилась в домашнего «чебурашку».
Красавицей её назвать было сложно. Мальчишеская фигура с неразвитой и почти плоской грудью, худые ноги и удивительно узкое влагалище. Единственное, что её украшало — это длинные тёмные волосы, которые Шин предпочитал видеть убранными в высокий пучок. Терачи обожал чужие комплексы, а у Томоко очаровательно торчали ушки. Он запрещал ей пользоваться косметикой, которой не брезговал сам, сажал на поводок, кормил из собачьей миски, наказывая за «провинности». Во время близости она притворялась куклой, и Терачи хотел её именно такой. К слову сказать, Кавасэ являлась единственным исключением женского пола, которое он имел традиционно…
В плане секса Шинья мыслил очень нестандартно. Он не считал соитие главным: драммера заводило проявление чувственности через боль и сам процесс физических пыток. Контролировать чужие оргазмы, ему было всегда интереснее, чем испытывать собственные.
Роман продлился недолго, ибо Томоко спонтанно решила выйти замуж, и безо всяческих выяснений, связь между ними прервалась. Но в те моменты, когда они встречались, нет-нет, да и хотелось повторить, ибо воспоминания всё ещё саднили сладким послевкусием.
— Привет, Томми! Зашла поздороваться? — Хара знал подружку драммера достаточно хорошо, чтобы не церемонясь приобнять её за плечи. — Выпьешь с нами? — басист тряхнул волосами, обольстительно улыбаясь.
— Малыш, — холодно произнёс Терачи, — она на тебя не клюнет.
— Я чисто по-дружески, Йода. Пять молекул на донышко.
— Только пять, Тошия-сан, — согласилась Томоко, взяв басиста под руку. — Кажется, с тех пор, когда я видела тебя в последний раз, ты стал ещё выше! — засмеялась она.
— Неужели, — подыграл Тотчи, и потащил даму к общему столу. — Пойдём, Шин нас догонит.
***
— Бокал красного! — Из-за стойки, где расположился Таканори, открывался неплохой обзор на нужный стол. Он ещё не успел отпить ни глотка, как снова увидел Хару в обществе дамы. И Руки её знал, ведь все они варились в одном музыкальном котле шоубиза. Да, наверное, он бы даже отнёсся к этому спокойно, если бы Тошия не лапал её за шею. Осушив ёмкость за пару глотков, Матсумото попросил повторить, и снова выпил. Визуальная картинка явно портила вкусовые ощущения. А потом Руки решил повысить градус.
— Виски ему не наливать! — Раздался сзади чей-то голос. — А я-то думал, Хара повёлся на то, что ты трезвенник. — Парень выглядел экстравагантно: с бритой головой и куртке, которая явно была ему велика размера на четыре. Глаза он прятал за солнцезащитными очками, но Руки узнал кривые зубы и самодовольную улыбочку вокалиста Dir en Grey. В руках Кё держал банку с непонятным коктейлем. — Банально нажрёшься из-за того, что он обнимает тёлку? Скукота!
Матсумото был наслышан насчёт эпатажного поведения Кё, но такого хамства по отношению к себе не ожидал и, уж точно, терпеть не собирался.
— Мне виски, — повторил Руки свой заказ и оглянулся на вокалиста. — Поразительный способ завязать разговор, — произнёс певец очень вежливо. — И безграничное чувство такта, — мягко продолжал он, сильнее сжимая пальцами стакан. — Но вкус отсутствует напрочь. На какой помойке одеваешься?
— На помойке у Тошии, — не моргнув глазом, ответили ему. — Ты не против, я присяду? — кивнул Тоору на соседний стул, и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на него. — Ты действительно считаешь его бренд помойкой?
— Его — нет, а твой — да. И я против, чтобы ты садился.
— Что ж, неплохо, — мужчина игнорировал мнение собеседника. — Мне даже польстило, что ты в курсе моих дел. Всегда мечтал поболтать об этом. Что думаешь, Руки-сан?
— О чём? — Матсумото с каменным выражением лица смотрел перед собой. Поддерживать этот разговор очень не хотелось, но Руки был хорошо воспитан. А Кё сразу под кожу полез. Может у них с Харой старые счёты, и он просто хочет отыграться? Например, досадить басисту через Таканори. Странный он всё же.
— Ладно, забудем о моде. Очень интересно, чем думал Хара, когда связался с тобой? Хотя, ясно чем… Наверное, напился очень, ибо без мейка ты так себе.
А теперь Ниимура перешёл на личности. Да что ему нужно?
— Думаешь меня этим расстроить?
— Нет, что ты? Есть и более действенные факты. Например, что наш малыш-переросток трахает всё, что шевелится. Ну? — Ниимура игриво повёл плечами. — Ты в курсе?
